Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса Страница 9

Вдруг Лэтем почувствовал, что подпрыгивает и раскачивается на сиденье. Он открыл глаза: шофер вел машину через мост с такой скоростью, словно участвовал в автогонках.

— Эй, дружище, я не опаздываю на свидание, — сказал Лэтем. — Сбавь-ка скорость, приятель.

— Tut mir[21]... Извините, сэр.

— Что-что?

Они стремительно съехали с моста, и морской пехотинец свернул на темную, незнакомую Лэтему улицу, не имевшую и отдаленного отношения к рю дю-Бак.

— Какого черта, куда ты едешь? — воскликнул Дру.

— Сокращаю путь, сэр.

— Чушь! Останови эту чертову машину.

— Nein![22]— выкрикнул морской пехотинец. — Ты поедешь, приятель, туда, куда я тебя повезу! — Шофер выхватил пистолет и направил его в грудь Лэтема. — Ты мне не приказывай — приказывать буду я!

— Господи, так ты один из них! Ах ты, сука, значит; ты один из них!

— Встретишься с другими, и тогда тебе конец!

— Так, значит, это правда? Вы окопались в Париже...

— Und England, und Vereinigten Staaten, und Europa!..[23]Sieg heil![24]

— Зиг твою жопу, — спокойно произнес Дру и, пользуясь темнотой, приподнял левую руку и чуть подвинул левую ногу. — Как насчет большого сюрприза в стиле «блицкриг»?

С этими словами Лэтем нажал левой ногой на тормоз, а левой рукой двинул снизу по локтю правой руки своего захватчика. Пистолет выскочил из руки нациста. Дру на лету подхватил его и прострелил правое колено шофера. Машина врезалась в угол дома.

— Ты проиграл! — с трудом переводя дух, воскликнул Лэтем. Он открыл дверцу «ситроена», схватил нациста за мундир и, протащив по сиденью, швырнул на панель. Они находились в промышленном районе Парижа — двух— и трехэтажные фабричные здания по ночам пустовали. Единственным источником света — кроме тусклых уличных фонарей — были поврежденные передние фары «ситроена». Но этого хватало.

— А теперь ты мне все расскажешь, мразь, — сказал Лэтем парню, который свернулся клубком на панели и стонал, обхватив раненое колено, — или следующая пуля пройдет через твои руки. А раздробленные руки не восстанавливаются. И жить с такими руками чертовски трудно.

— Nein! Nein! Только не стреляйте!

— Почему это я не должен стрелять? Ты же собирался убить меня — сам так сказал. «Тогда тебе конец» — я это отлично помню. Я гораздо добрее и не стану тебя убивать, а просто испорчу тебе жизнь. После рук прострелю тебе ноги... Кто ты и как раздобыл эту форму и машину? Рассказывай!

— У нас есть разные формы — amerikanische, franzosische, englische[25].

— А машина, посольская машина? Где тот, чье место ты занял?

— Ему велели не приходить...

— Кто?

— Nich kennen![26]He знаю. Машину подали к подъезду, я хочу сказать: ключ — был вставлен в замок зажигания. Мне приказали доставить вас.

— Кто?

— Мои начальники.

— Те, к кому ты меня вез?

— Ja.

— Кто они? Назови имена. Ну!

— Я не знаю имен! У всех нас кодовые имена — номера и буквы.

— А тебя как зовут? — Дру нагнулся к парню и прижал дуло пистолета к его руке. Он все так же сжимал колено, из которого текла кровь.

— Эрих Хауэр, клянусь, так меня зовут!

— Назови свое кодовое имя, Эрих, или прощайся со своими руками и ногами.

— C-Zwolf, то есть Це-двенадцать.

— Ты говоришь по-английски куда лучше, когда не напуган до смерти, приятель... И куда же ты меня вез?

— Через пять-шесть авеню отсюда. Ориентиром мне должны служить Scheinwerfer...

— Что-что?

— Фары. В узенькой улочке слева.

— А ну не двигайся с места, маленький Адольф! — Лэтем поднялся и боком пошел к дверце машины; направив на немца дуло пистолета.

Неловко опустившись на переднее сиденье, он сунул левую руку под приборную доску и нащупал телефон, напрямую соединенный с посольством. Поскольку передающее устройство помещалось в багажнике, Лэтем надеялся, что телефон работает. Быстро взглянув на аппарат, он четыре раза нажал на «ноль» — сигнал чрезвычайного положения.

— Американское посольство, — послышался голос Дурбейна. — Пленка включена, говорите!

— Бобби, это Лэтем...

— Я знаю, ты у меня на мониторе. Почему четыре нуля?

— Мы в ловушке. Меня собирались прикончить нацистские призраки. Шофера подменили — кто-то в транспортном отделе спалил меня. Проверь всю это службу!

— О Господи, ты в порядке?

— Еще не совсем пришел в себя: мы разбились, я ранил бритоголового.

— Ладно, ты у меня на мониторе. Сейчас вышлю патруль...

— Ты точно знаешь, где мы?

— Конечно.

— Пришли два патруля, Бобби, один вооруженный.

— Ты что, спятил? Это же Париж, Франция!

— Я нас прикрою. Это приказ К.О. В пяти или шести кварталах к югу отсюда, в боковой улице слева стоит машина с зажженными фарами. Надо захватить эту машину вместе с людьми!

— Кто они?

— Кроме всего прочего, те, кто собирался меня прикончить... Бобби, не теряй времени, действуй!

Лэтем бросил трубку и направился к Эриху Хауэру, немецкому солдату, который, хочет он того или нет, наведет их на след сотни других — в Париже и за его пределами. Лекарственные препараты развяжут ему язык, и это чрезвычайно важно. Дру схватил Эриха за ноги, и тот заорал от боли.

— Gefallen![27]

— Заткнись, свинья! Теперь ты мой, ясно? Если заговоришь — облегчишь свою участь.

— Я ничего не знаю, кроме того, что я — Це-двенадцать. Что же еще вам сказать?

— Мало! Мой брат отправился искать таких же ублюдков, как ты. Он убеждал меня, что это последние прокаженные, и я верил ему. Поэтому ты скажешь мне больше, гораздо больше, прежде чем я прикончу тебя. Клянусь, мерзавец, ты пожалеешь, что встретил меня!

Внезапно из пустынной темной улицы вылетел большой черный седан. Шины взвизгнули на повороте. Чуть притормозив, он открыл огонь — смертоносный шквал огня, сметающий все на своем пути.

Лэтем попытался оттащить нациста под прикрытие бронированной машины, но спастись мог только один из них. Едва седан умчался, Лэтем подбежал к Эриху. Изрешеченный пулями, он лежал в луже крови. Единственный, кто мог ответить хотя бы на несколько вопросов, был мертв. Где искать другого, и долго ли придется искать?

Глава 3

Чуть светало, и ранняя заря забрезжила на востоке, когда измученный Лэтем поднялся в лифте на пятый этаж. Здесь, на рю дю-Бак, была его квартира. Обычно он пользовался лестницей, считая это полезным для здоровья, но сейчас у него слипались глаза. С двух до половины шестого утра он выполнял дипломатические формальности, а также пытался добиться встречи с Клодом Моро, главой всемогущего тайного ведомства, именуемого Вторым бюро. Снова позвонив Соренсону в Вашингтон, он попросил его связаться, несмотря на поздний час, с шефом французской разведки и убедить его немедленно приехать в американское посольство. Моро оказался лысеющим мужчиной среднего возраста и среднего роста. Он выглядел таким крепышом в своем плотно облегающем костюме, словно большую часть дня занимался тяжелой атлетикой. Чувствуя, что обстоятельства выходят из-под контроля, он беззаботно, с чисто галльским юмором, шутил. А именно такую ситуацию предвещало неожиданное появление разъяренного и испуганного Анри. Брессара, первого секретаря министерства иностранных дел Французской республики.

— Что за чертовщина здесь происходит? — спросил Брессар, войдя в кабинет американского посла и с удивлением увидев там Моро. — Привет, Клод, — сказал он, переходя на французский. — Признаюсь, меня не слишком ошеломило то, что вы здесь.

— En anglais[28], Анри. Мсье Лэтем нас понимает, но посол пока на уровне Берлица[29].

— А, американский дипломатический такт!

— Это я как раз понял, Брессар, — сказал Дэниел Кортленд, посол США, сидевший за своим письменным столом в халате и домашних туфлях, — и я продолжаю изучать ваш язык. Откровенно говоря, я предпочел бы получить назначение в Стокгольм, поскольку свободно владею шведским, но другие решили иначе. Так что придется вам с этим смириться, как и мне — с вами.

— Простите, господин посол. Ночь выдалась тяжелая... Я пытался дозвониться до вас, Дру, но, услышав автоответчик, решил, что вы все еще здесь.

— Я должен был вернуться домой час назад. Но вы-то почему здесь? И почему хотели видеть меня?

— Все изложено в отчете Сюртэ. Я настоял на том, чтобы полиция вызвала спецслужбу...

— А что случилось? — прервал его Моро, приподняв бровь. — Едва ли твоя жена перешла в стан врагов. Кажется, вы расстались друзьями.

— Мне меньше всего хотелось бы, чтобы она была в этом замешана. Люсиль — хитрая стерва, но отнюдь не глупа в отличие от этих людей.

— Каких людей?

— Высадив здесь Дру, я поехал к себе, на авеню Монтень. Как вам известно, мое положение позволяет мне парковать машину перед домом. К моему удивлению, обычное место оказалось занятым, и главное — что особенно возмутило меня — поблизости было несколько свободных мест. Затем я увидел, что в припаркованной машине сидят двое, и шофер разговаривает по телефону. Между тем было два часа ночи, а шоферу, припарковавшему в этом месте машину без правительственного номера или эмблемы Кэ-д'Орсей на ветровом стекле, грозит штраф в пятьсот франков.