Лев Рубус - Запах лимона Страница 9

Старая Нина будит заспавшуюся Валентиночку. «Проснись, проснись. Приехал. В 46 номере остановился». Сразу отлетел ласковый сон… Скорей вставать, одеваться… Валентиночка не хочет, чтобы он застал ее в постели — она боится и не хочет его ласк.

Властный, уверенный стук в дверь. Он сам. Брегадзе — высокий, стройный, с такими неприятными, наглыми, прищуренными серыми глазами, на помятом, видно, привычном к гриму, лице.

«Приготовься, соберись. Мы завтра вечером едем в Баку. Сегодня свободный вечер — можно кутнуть».

Валентиночке хочется крикнуть: «Нет, довольно! Никуда не поеду! Перестаньте меня мучить! Я больше не хочу помогать вам в ваших гадостях». Но спокойно и повелительно смотрят наглые глаза и всем своим существом робко сжимается Валентиночка.

«Впрочем, я не знаю. Может быть, тебе придется еще остаться на некоторое время здесь. Надо было бы тут еще одним человечком подзаняться. Завтра увидим. Утро вечера мудренее».

Много людей надо успеть за день повидать Брегадзе. С утра приходил и какой-то торговец коврами, и представитель автомобильной фирмы, и театральный агент. Разными коммерческими делами занимается постоялец № 46, представивший в контору гостиницы документ на имя Сатановского из Баку… Надо еще успеть в кафе и за партией-другой в нарды перекинуться нужными словами с одним из посетителей, который сегодня не уйдет из кафе, пока не дождется Брегадзе. Надо сходить в две парикмахерские, — в одной побриться, а в другой немного подстричь волосы, и между болтовней парикмахеров о базарных сплетнях, о погоде — от одного узнать некий адрес, а другому бросить несколько фраз повелительных наклонений и в ответ поймать тихое, но по-военному четкое — «есть».

Брегадзе не заходил ни в один конфетный магазин, но уверен, что завтра ему будет прислана большая коробка конфет, которую он даст Валентине, предварительно вынув небольшой конвертик. Когда Брегадзе уверен, это значит, что он не ошибется. По крайней мере, так было до сих пор. И наутро, действительно, мальчишка из кондитерской принес в № 46 большую коробку конфет. А минут через пятнадцать телеграфный рассыльный принес срочную длинную и немного нелепую телеграмму из Баку.

Брегадзе долго читал телеграмму, внимательно изучал бумажки, полученные в конфетах и, коробки Валентиночке не занеся, быстро отправился в город.

Целый день проскучала Валентина — не смей пойти даже погулять — такое распоряжение передала ей старая Нина. — «Ждать!»

Только к вечеру вернулся в свой номер. Удивительно. Когда его нет дома, его ни один человек не спросит. Долго и аккуратно писал какое-то письмо, вложил в конверт, надписал адрес и, не запечатывая, отнес к Валентине.

Когда Брегадзе через 40 минут вышел от Валентины, уже запечатанное письмо осталось на столе, а Валентина бросилась на кушетку, заплакала горько, как обиженный ребенок, и встревоженная старуха долго не могла ее успокоить.

С вечерним на Баку уехал недолго гостивший в Тифлисе жилец из 46 номера, а Валентина осталась исполнять его поручения.

В кабинете председателя Аз. ГПУ начальник отделения тов. Бибабаев, уполномоченный тов. Петров и сам председатель нагнулись над письменным столом. Тов. Бибабаев докладывает:

— Документы, привезенные тов. Петровым из Ленинграда, согласно инструкции, до передачи в шифровку были дактилоскопически исследованы. На желтых чемоданах, в которых был обнаружен труп Утлина, среди других оттисков пальцев, найдены оттиски, совершенно одинаковые со следами на документах, привезенных тов. Петровым. Мы произвели исследование и на теле несчастной подруги Утлина, исследовали и палец, защемленный в несгораемом шкафу. Поразительный результат! Это одна и та же рука. На документах все пять пальцев, а на шее женщины четыре пальца правой руки и на чемоданах пять пальцев.

— Чрезвычайно важный результат! Таинственные документы и убийство Утлина дело одной и той же организации. Как дела у Кривцова с расшифровкой?

— К сожалению — никак. Это, очевидно, безнадежные попытки.

— Если бы жив был Борис, он бы раскусил. Впрочем, может быть, и Кривцову удастся. Он упрям, как черт…

Старая Нина сегодня опять рано, рано разбудила Валентину: барин велел… К десяти часам ей надо уже быть на месте по делу. Несмотря на принятое ночью решение никуда не идти и ничего не делать, молодая женщина чувствует, что не в силах сопротивляться… О, проклятый, проклятый!.. Хоть и нет здесь около нее его холодных глаз, все-таки словно чувствует она на себе его пристальный взгляд, не мигающий, злобно-равнодушный.

Но вдруг вспыхивает маленькая надежда… Ах, вот… Можно ведь пойти на улицу, пойти, куда глаза глядят… и… вовсе не вернуться. Наивные мечты, детские глупости!..

У двери в гостиницу ей поклонился приятель Брегадзе, тот самый, который ждал бы его до вечера в кафе, пропустил ее вперед и, не скрывая, что следит, пошел за ней сзади следом. Наивные мечты… Попробуй только свернуть в сторону, — он внимательно смотрит на ее спину. Последняя попытка сопротивления — Валентина сворачивает в переулок. Но он уже рядом, опять вежливо поклонился: «Сударыня, может быть, вы плохо знаете дорогу?»

Лучшие силы русской химии в Ростове и Баку продолжают энергичную борьбу с тайной «лимонного газа». Трудно, почти невозможно, узнать что-либо. Материал исследования уменьшается с каждым днем. Так же, как труп Утлина, в тот же зеленогрязный пепел превратилось тело несчастного сотрудника Ростовского Отделения Госбанка. Самый пепел становится со дня на день более и более невесомым… Никакие реакции, даже самые тонкие, не дают ничего… Много побито химических стаканов, много бюреток испорчено и выброшено в помойную яму, а результатов все нет. Отравленные сотрудники медленно поправляются, но доктор вынужден признаться, что не его лекарства помогают им, а та сила приспособляемости человеческого организма, которая иногда одерживает верх даже над неизвестными ученым ядами.

Если бы химикам-профессорам как-нибудь попал в руки номер маленькой английской провинциальной газетки «Глазговский Герольд» с сообщением о бунте и о том, как недавно в загородной тюрьме неожиданно задохнулись 14 политических заключенных; если бы они могли слышать долго ходивший по тому городу слух, пущенный тюремными служителями, что на днях им пришлось закопать 14 гробов, которые так странно мало весили, точно покойники были из пуха, — тогда бы они, может быть, лучше бы знали, у каких ученых Европы надо наводить справки относительно химического состава некоторых удушающих газов.

Если бы Петрову сделалась известной странная история с молодым ирландским инженером О’Дэти, приключившаяся в эти же дни, он, вероятно, еще скорее, чем ученые химики, нашел бы способ узнать, что это за газ. Но как попадет в руки русских авиахимцев захудалая английская газетка? Откуда дойдет до них нелепая легенда о пуховых мертвецах? А истории с О’Дэти никто вообще еще не знает; да если бы ее и знали газетчики и журналисты, то все равно никому из них не удалось бы напечатать фельетон о том, как маленькие человеческие слабости могут быть причиной великих потрясений, и о том, что, если насморк Наполеона послужил поводом для его Ватерлоо, то испорченное пищеварение директора знаменитой фабрики Уоллс-Воллс и К°, мистера Фаренгайта, могло привести к последствиям, нисколько не меньшим. Как можно, страдая скверным желудком, оставлять сверху на письменном столе совершенно секретные бумажки?

КОПИЯ № 1375/169

Совершенно секретно.

Господину Военному Министру.

«…Действие газа «Цитрон-деббль'ю-5» необходимо проверить на людях. Благоволите сообщить о возможности приведения в исполнение.»

Директор: Артур Фаренгайт.

С подлинным верно: Секретарь Д. Хьюс.

Весьма конфиденциально

Канцелярия

Военного Министра

Его Величества.

№ 7703/сек.

Господину Директору

Уоллс-Воллс фабрики

Милостивый государь!

В ответ на Ваш № 1375/169 его Светлость Лорд Военный министр приказал сообщить, что, по соглашению его с министром юстиции, Ваше ходатайство подлежит удовлетворению. Необходимый материал будет предоставлен в одной из тюрем Королевства обоих Британий. Время, место и точные инструкции будут указаны дополнительно к сему.

Подписал:

Начальник 3-го Отделения

сэр Вальсон.

Бумажки в руках О'Дэти. Руки его трясутся. Ему кажется, что кабинет качается. Как они попали к нему в руки?

Сегодня мистер Фаренгайт вызвал его для доклада к себе. Мистеру Фаренгайту для чего-то понадобились сегодня из архива данные по испытанию «цитрона-деббль'ю-5» и Уильки, маленький клерк, принес их под мышкой в конверте с большой печатью. Мистер Фаренгайт нездоров сегодня. Рассеянно слушает доклад инженера, а распечатанные бумажки лежат перед ним оборотной стороной кверху. О, эти острые индийские сои. Лорд Кеддльстон — большой гурман, у него замечательный повар, но его блюда слишком тяжелы для больного желудка мистера Фаренгайта.