Росс Макдональд - Омут Страница 12

— И весь ваш опыт привел к местам около нефтяных разработок?

— Нопэл-Велли — прекрасная возможность делать деньги. Я купил это место за тридцать пять тысяч и в один год расплатился по всем векселям. Через пять лет я смогу оставить работу.

— И куда потом, в Италию?

— Куда же еще?.. Вы друг Пэта Ривиса?

— До сегодняшнего дня его не видел.

— Тогда будьте осторожны, — посоветовал бармен сухо и спокойно. — Он очень приятный парень, но бывает и очень неприятным, способен на все, коль выпьет лишнее или обозлится. И еще он лжец.

— У вас были из-за него неприятности?

— Нет, не у меня. У меня нет — ни из-за кого. — По его лицу можно было понять почему: видел все и при этом остался самим собой.

— Лично у меня нет больших неприятностей, — сказал я. — Но за предупреждение спасибо.

— Пожалуйста.

Вернулся Ривис и опустил тяжеловесную свою руку на мое плечо.

— Ну, как ты, Лью, парень? Чувствуешь теперь себя моложе?

— Недостаточно молодо, чтобы выдержать такой вес. — Я повел плечом.

— В чем дело, Лью? — Ривис посмотрел при этом на бармена, который не спускал с нас глаз. — Тони наговорил на меня черт знает чего, как всегда? Никогда не верь итальянцу, Лью. Ты не должен позволять итальянцу портить начало прекрасной дружбы.

— Мне очень нравятся итальянцы, — сказал я.

Бармен произнес медленно и ясно:

— Я сказал джентльмену, что ты лжец, Пэт.

Ривис молча опустился на табурет. Губы приоткрылись, обнажив великолепные белые зубы. Я взял в рот сигарету. И опять огонек вспыхнул у меня перед лицом, прежде чем я успел дотянуться до своих спичек. Обычно я возражал, когда мне прислуживали, хотя и без спроса. Но если человек отлично исполняет свою роль...

— Еще две таких же порции, пожалуйста, — сказал я в спину удаляющемуся бармену.

Ривис глядел на меня, как благодарный пес. Но это была маска, за которой скрывалось бешенство.

Глава 7

Еще две порции виски, за которые я заплатил, вновь заставили Ривиса рассказать о самом себе. И себе на пользу. Он поведал мне, как его повысили в чине в действующей армии в Гвадалканале, как он стал самым молодым американским капитаном на всем Тихом океане. Как, прослышав о его доблестях, ему дали секретное задание — выследить шпионов и диверсантов. Как "Сатерди ивнинг пост" предлагала ему несколько тысяч долларов за статью про эти дела, но он поклялся не разглашать тайну, и не разгласил ее. Кроме того, у него был свой источник доходов... Он похвастался тем, что может на руках пройти через целый квартал и что не раз уже путешествовал этаким образом. Он уже начал перечислять имена из бесконечного списка подруг, с которыми имел дело и которые плакали, благодаря ему, слезами счастья... Тут кто-то подошел к нам сзади. Я обернулся.

Грязная серая фуражка, грязно-серые глаза, длинный любопытствующий нос, слегка смахивающий на картошку, безгубый рот — нечто вроде вызванной испугом морщины.

— Льюис Арчер?

— Да.

— Я нашел на улице вашу машину и решил, что вы находитесь где-то поблизости. Я Фрэнкс, сержант следственного отделения.

— Я не там припарковал машину? Но я не заметил никаких знаков поблизости.

Морщина разошлась, показав желтые зубы.

— Смертельный случай, мистер Арчер... Шеф позвонил в город и приказал, чтобы вас привезли обратно в дом.

— Миссис Слокум? — сказал я, после вдруг поняв, что она мне очень понравилась.

— А как вы узнали, что это старая леди?

— Так это не молодая миссис Слокум, не жена Джеймса Слокума?

— Нет, пожилая. — Фрэнкс пожал плечами: мол, это же само собой разумеется.

— Что же с ней случилось?

— Я думал, может быть, вам это известно. Шеф сказал, что вы были последним, кто видел ее в живых. — Фрэнкс застенчиво отвернулся от нас. Неожиданно сплюнул на пол.

Я медленно поднялся с табурета. Его рука скользнула к бедру и замерла там. Ну что ж, он мог увидеть во мне угрозу.

— Так что же с ней произошло? — повторил я вопрос.

— Старшая миссис Слокум... утонула. Ее нашли в плавательном бассейне. Может быть, она прыгнула туда шутки ради, а может, кто-то ее столкнул. Вы же не пойдете ночью купаться во всей одежде. И тем более совсем не умея плавать, да если в придачу у вас слабое сердце... Шеф предполагает, что это убийство.

Я медленно повернулся к Ривису. О, гляди-ка, его табурет пуст! Дверь с надписью "Мужской" неспешно раскачивалась на петлях. Опрокинув свой табурет, я шагнул из-за стойки и распахнул ее. Ба, да тут не туалет... узкий коридор. И в дальнем его конце тень высокого мужчины метнулась в другую дверь и исчезла за нею. Одновременно я почувствовал неладное за своей спиной: что-то грохнуло в дверь, мою, ту, что я придерживал рукой. Вместе с дождем серебристых осколков к моим ногам выбросило пулю. Я поднял ее, перекидывая из ладони в ладонь. Горячая, черт побери! Я захлопнул пробитую толстую дверь. Медленно двинулся обратно. Посмотрел Фрэнксу в лицо... Тупица! Этот человек упрямо переползал по служебной лестнице, и его неизменным помощником был пистолет 45-го калибра.

— Будешь вести себя спокойно, или я должен буду тебя искалечить? Быстренько собрались любопытствующие, два десятка глаз зажглись неподдельным интересом: что будет дальше. Бармен, неподвижный и презрительный, следил за происходящим из-за стойки бара.

— Стреляете, не целясь, сержант? Кто только выдал вам пистолет с настоящими патронами?

— Давай-ка, вверх руки. И держи рот на замке.

Являя пример покорности, я положил руки на голову.

— Ну а теперь — марш!

Он сам осторожно повернул меня к выходу, и толпа расступилась, давая нам проход. Мы вышли наружу. Что-то маленькое и блестящее просвистело мимо моей головы и со звоном шлепнулось на тротуар. Вон оно что: пятьдесят центов чаевых для Антонио, которые я оставил на стойке бара... Кто ж это кинул?

Тут я уже начал злиться. Когда Фрэнкс отстегнул от пояса наручники, я готов был поколотить его. Он заметил мое состояние и решил обойтись тем, что усадил меня в полицейскую машину рядом с одетым в форму шофером, а сам расположился на заднем сиденье.

— Включай сирену, Кенни, — сказал Фрэнкс. — Шеф приказал доставить его немедленно.

Дурак, находящийся при исполнении служебных обязанностей, имеющий оружие и различные полицейские причиндалы, мог причинить немало неприятностей. Сирена то мурлыкала, то надрывалась в кашле, кричала и улюлюкала, то рычала будто лев, когда мы взбирались на холмы. Я за всю дорогу не проронил ни слова. Сержант Фрэнкс не нашелся бы, что сказать, даже если бы лев вдруг укусил его за ногу или назвал братом.

Шеф... о, шеф был человеком совсем иного сорта. Он восседал в оборудованной под временный кабинет кухне и опрашивал свидетелей одного за другим, а полицейский в форме стенографировал вопросы-ответы. Когда сержант ввел меня на кухню к Надсону, свидетелем был Марвелл. Надсон глянул на меня, лицо вспыхнуло как если б в затухающий огонь подлили бензину. Непроницаемые глаза и багровое лицо Надсона светилось животной силой и азартом. Дела об убийствах были ему необходимы, как воздух.

— Арчер? — загремел могучий голос.

— Он здесь, шеф. — Сержант Фрэнкс не отходил от меня ни на шаг, не снимая руки с расстегнутой кобуры.

— Я хотел бы поздравить сержанта, — сказал я. — Ему понадобился всего один выстрел, чтобы привезти меня сюда. А я — свидетель убийства, и вы знаете, Надсон, свидетель серьезный.

— Убийства?! — Марвелл схватился руками за край красного пластикового стола, вскочил на ноги. Некоторое время он беззвучно открывал и закрывал рот, прежде чем смог выдавить из себя хоть слово:

— Я полагал, что произошел несчастный случай.

— Что произошло, мы и пытаемся выяснить! — рявкнул Надсон. — Садитесь-ка, Марвелл. — И обратился к Фрэнксу:

— Что там у вас такое, с выстрелами?

— Он пытался бежать, и я сделал предупредительный выстрел.

— Да, мной был совершен отчаянный прыжок к свободе, — сказал я.

Фрэнкс защищался как умел.

— Разве вы не пытались бежать? Почему же направились к двери?

— Мне нужен был глоток свежего воздуха, сержант. Сейчас мне понадобился еще один.

— Оставьте иронию, — вмешался Надсон. — Фрэнкс, пойдите помогите Виновскому справиться с фотооборудованием. А вы, Арчер, садитесь, подождите здесь своей очереди.

Я уселся на кухонный стул. Закурил сигарету. Она горчила. Около меня, сбоку, был большой деревянный поднос, — его водрузили на раковину, — с анчоусами и маленькой глиняной вазочкой, до половины наполненной икрой. Чудная закуска! Я намазал икру на сухое печенье... Нет, миссис Слокум жила совсем не плохо.

Марвелл сокрушался:

— Вы не сказали мне, что она была убита. Вы позволили считать, что это несчастный случай. — Свидетель играл потрясение. Его желтоватые волосы были влажны (намочил он их в бассейне, что ли?), а влага на лбу выступила из его собственных пор.