Росс Макдональд - Омут Страница 13

Марвелл сокрушался:

— Вы не сказали мне, что она была убита. Вы позволили считать, что это несчастный случай. — Свидетель играл потрясение. Его желтоватые волосы были влажны (намочил он их в бассейне, что ли?), а влага на лбу выступила из его собственных пор.

— Нет убийц — до следствия и суда. Мы пока не знаем причину ее смерти.

— Убийство — это... это так отвратительно... сама мысль об убийстве... — Марвелл обвел кухню блуждающим взглядом, как бы и не замечая меня. — Со мной было плохо, когда я нашел тело бедной женщины... Теперь же... после такой версии... о, я точно знаю, что не сомкну глаз всю ночь. — Не принимайте случившееся столь близко к сердцу, мистер Марвелл. Вы сделали все абсолютно правильно и должны быть полностью удовлетворены собой. — (Гляди-ка, бас Надсона мог журчать мягко и успокаивающе.) — Но я все-таки не совсем понял, почему вы решили пойти к бассейну искупаться, когда уже стемнело.

— Я сам толком этого не понимаю, — медленно отвечал Марвелл. — Какой-то неосознанный порыв. Я вышел насладиться запахом жасмина... и прогуливался по веранде... вдруг мне показалось, что я услышал всплеск со стороны бассейна. В самом звуке не было ничего особенного... Вы знаете, ничего такого. Я, конечно, подумал, что кто-то решил понырять, и мне вдруг захотелось присоединиться к нему. Меня всегда привлекали игры, шутки, понимаете?

— Понимаю.

— Ну, я и спустился к бассейну посмотреть, кто бы это мог быть...

— Сразу после того, как услышали всплеск?

— Нет, не сразу. Прошло какое-то время, пока мне пришла в голову мысль...

— А тем временем всплески продолжались?

— Кажется, да... Да, я думаю, так и было. К тому времени, как я спустился... бассейн ведь не около дома...

— До бассейна приблизительно сотня ярдов... К тому времени, как вы спустились?..

— Там было абсолютно тихо, темно. Разумеется, я удивился неосвещенности бассейна. Постоял-постоял около бассейна, раздумывая, послышались мне или не послышались всплески, а потом увидел круглый предмет. Это была большая соломенная шляпа, которая качалась на воде вверх дном. Когда я это понял, то жутко испугался. Я сам включил подводный свет и увидел... ее... Она лежала на дне бассейна лицом вниз, волосы шевелились вокруг головы, юбка волновалась вокруг ног, руки раскинуты. Это все было... зрелище ужасное. — Струйка пота, оставив след на щеке Марвелла, капелькой повисла на подбородке. Нервным движением он стер ее тыльной стороной ладони.

— Тогда вы нырнули за ней, — констатировал Надсон.

— Да. Я тогда разделся, снял все, кроме нижнего белья... я поднял ее на поверхность. Сил втащить ее на бортик у меня не хватило, и я доплыл с ней до мелкого места на другом конце бассейна... потом вытащил из бассейна. Она была слишком тяжела, чтобы я мог куда-то отнести ее тело на руках. Я раньше думал, что мертвые тела не гнутся, но она вся размякла в воде... как... податливая неновая резина. — На подбородке Марвелла образовалась еще одна капля.

— Это было, когда вы, по вашим словам, "по-настоящему напугались"?

— Да... Я должен был что-нибудь предпринять, но не знал что... Я вытащил бедную женщину из холодной воды, но не знал, как поступить дальше. — Вы прекрасно поступили, мистер Марвелл. Как бы там ни было, а минуту или две вы были рядом с трупом... Да, видимо, уже с трупом... это не имеет значения. Но! Теперь я хочу, чтобы вы хорошенько подумали, прежде чем ответить на такой мой вопрос: сколько времени прошло между первым всплеском и вашим испугом? Когда вы — находясь у бассейна — позвали на помощь, было без двадцати девять. Вы понимаете? Я пытаюсь определить время наступления смерти.

— Я это понял. Очень трудно сказать, как долго все это продолжалось. Невозможно... Знаете, меня заворожила красота ночи и не приходило на ум следить за временем, или... хронометрировать звуки, которые до меня доносились. Все это могло продолжаться минут десять, а то и двадцать... Нет, не могу сказать точно.

— Хорошо, подумайте над этим и дайте потом мне знать, если сможете установить время более точно... Кстати, вы вполне уверены, что не видели ни души около бассейна?

— Насколько могу припомнить, нет, не видел. Теперь, если позволите...

— Конечно. Идите. И спасибо вам.

Марвелл удалился, пошатываясь и непрерывно приглаживая волосы.

— Господи, — произнес Надсон, поднявшись из-за стола. — Он никогда не видел покойников, бедняга, не то чтоб дотрагиваться до них. Хотя нужно иметь немалое мужество, чтобы ночью нырнуть в воду за трупом... У тебя все записано, Эдди?

— Все, кроме жестов. — Мужчина в форме энергично потер затылок.

— Прекрасно, погуляйте немного, пока я побеседую с Арчером.

Надсон пересек кухню, встал-навис надо мной, держа руки на поясе. Я положил еще икры на печенье.

— Нашли что-нибудь?

Мой вопрос остался без ответа.

— Так кто же вы все-таки, черт побери?

Я достал бумажник, вытащил из него свое удостоверение.

— Теперь спросите меня, какого черта я здесь делаю. К сожалению, моя хроническая афазия снова дала о себе знать. Я теряю способность речи, что происходит всегда, когда какой-нибудь глупый полицейский ни с того ни с сего стреляет в меня.

Надсон кивнул коротко подстриженной головой: само добродушие.

— Забудьте Фрэнкса, а? Я тут не могу ничего сделать: он протеже и прихлебатель Мэйора, а Мэйор занимает ответственную должность в Полицейской Комиссии всего штата. Что мне с ним сделать?

— Вы можете поставить его на стол. Или вовсе ничего с ним не делать.

— Вы мастер вести беседу, Арчер, хоть и страдаете афазией. Но вам пока не придется возвращаться к себе в Куинто. Мод Слокум рассказала мне о вас.

— Много?

— Достаточно. Чем меньше говорить о рассказанном ею, тем лучше. Правильно? — Мысль Надсона работала быстро и четко, что не вязалось с его массивным обликом хулигана-полицейского. Я почти воочию видел, как он переворачивает лист показаний миссис Слокум-младшей. — Насколько она может судить, вы были последним, кто разговаривал с пожилой женщиной перед ее смертью. Когда точно вы с ней виделись?

— Перед заходом солнца. Должно быть, в начале восьмого.

— Несколько раньше, Арчер. Из-за того, что здесь горы, солнце исчезает раньше. Как я понял, вы беседовали с ней в саду. Можете ли сказать мне, о чем вы беседовали...

Он подошел к двери и позвал стенографиста, который быстро занял свое место за кухонным столом. Я пересказал содержание нашего разговора с миссис Cлокум-старшей.

— И ничего больше, а? — Надсон не скрывал разочарования. — И никаких признаков, что она собиралась покончить с собой? Или признать недомогания? Врач говорит, у нее было довольно слабое сердце.

— Ничего, что я мог бы особенно выделить. Она казалась мне чем-то озабоченной, но почти все люди таковы. А есть уже результаты обследования? — Внешне все указывает на то, что она утонула. Ну, конечно, утонула, черт побери, раз труп обнаруживается в воде. Но вот каким образом она там оказалась... Подождем до завтра. Коронер распорядился произвести вскрытие и начать следствие.

— Ну а версия... какая-нибудь предварительная версия? Она упала, или ее столкнули?

— Упала, но я смотрю на такое... падение как на убийство, пока не буду полностью уверен, что его не было. Предполагается, что пожилые женщины могут упасть в плавательный бассейн.

— Она не такая уж пожилая...

— Знаю. И нет никакого подходящего объяснения, что ее привело к бассейну, и тем более в воду. Она никогда бассейном не пользовалась. Он построен уже давно, из-за артрита мужа. Вода была ей противопоказана, больное сердце, да и вообще она боялась воды.

— Не без причины, как оказалось.

Толстые пальцы Надсона с квадратными ногтями забарабанили по поверхности стола.

— Я попытался исследовать лужайку возле бассейна. Но беда в том, что, когда Марвелл позвал на помощь, все примчались туда бегом и гурьбой. Они затоптали все следы, которые могли там остаться.

— Если это убийство... У вас, Надсон, узкий круг подозреваемых, это те, кто пришли на встречу к Слокумам.

— Этого не записывай, — обратился Надсон к полицейскому с блокнотом и снова повернулся ко мне:

— Люди выпивали в гостиной, входили, выходили. Даже Марвелл мог бы ее столкнуть, а затем своими же руками выловить.

— Почему вдруг Марвелл?

— Ну, представьте себе, Арчер, что ему нужны деньги для постановки пьесы. Он очень дружен со Слокумом. Теперь у Слокума есть деньги.

— Вы не рассматриваете самого Слокума, не правда ли?

Гримаса пробежала по лицу моего собеседника.

— Джеймс — маменькин сынок. Он не тронул бы и волоса на ее голове.

— А Мод Слокум?

— Ее я тоже исключаю... Если полагать, что Оливия Слокум была убита, то... это мог сделать кто-нибудь со стороны. У такой женщины обычно не мало врагов. — Вроде ПАРЕКО, — сказал я.