Джеймс Хедли Чейз - По дороге к смерти Страница 13

Соло явно опечалился.

— Простите, мистер Лепски, ничем не могу вам помочь. Ничего не знаю о Риккардо, вот уже два года. А что знал — рассказал. Он ко мне не приходил. Я рассказал, что слышал… и все. Очень жаль.

Лепски уставился в честные глаза Соло.

— Ладно, но смотри, Соло. Ты пять лет был чистеньким. Продолжай в том же духе. — Он протиснулся сквозь толпу, запрудившую бар, и вышел на залитую солнцем улицу.

Соло допил свой кофе и просительно взглянул на Гарри.

— Идем, а?

Они покинули бар и направились к машине. Соло впихнул свой огромный живот под руль, завел мотор и вывел машину со стоянки.

Когда они ехали по шоссе, Соло сказал:

— У этого Лепски большие амбиции. Толковый, но очень уж честолюбивый. Я ему не часто помогаю. Рэнди тебе говорил обо мне?

— Да, упоминал, — осторожно сказал Гарри.

— Медвежатник на отдыхе… он так сказал, а?

— Именно.

Соло ухмыльнулся:

— И он прав. Меня устраивает моя нынешняя жизнь. Копы за мной все время следят. Может, я мог бы найти работу, которая дала бы мне возможность отдохнуть… но я не хочу ни отдыхать, ни провести остаток жизни в тюрьме. Я тебе это говорю, потому что ты на моего сына похож. Мне не слишком приятно, что сын в армии. Нина очень милая девушка, но девушкам всего не понять. А Сэм понимал.

— Понимал… что именно? — спросил Гарри.

— Честолюбие. Девушкам не понять, что у честолюбивых людей есть желание самоутвердиться. Как желание, которое ты испытываешь, глядя на красивую женщину. Ну так вот, временами у меня опять появляется желание. Когда какой-нибудь идиот приходит ко мне с хорошим предложением, не зная, как за это взяться. Иногда это сильное искушение, но я думаю о своем деле и о Нине. Если со мной что-нибудь случится, она не сможет продолжить мое дело, — и что тогда с ней будет?

— Ну да… — Гарри помолчал, потом спросил: — А кто такой Лысый Риккардо?

— Второй медвежатник в округе. Первый — я. — Соло потер подбородок. — Мы с ним однажды работали вместе. Тогда меня и замели. Это был урок, Гарри. Никогда ни с кем не работай, никогда не верь кому бы то ни было, если дело незаконное. Лысый сейчас слишком стар для дел. Ему пора на отдых, брал бы пример с меня. Я бы ему уже не поверил, а это кое-что значит.

— Он хотел вам предложить работу? — Гарри постарался, чтобы голос прозвучал небрежно, и равнодушно смотрел в окно.

— Нет, не работу. Он вел себя очень таинственно, был сильно возбужден. Он… — Соло резко замолк и пристально посмотрел на Гарри. — Я что-то разговорился. Почему ты об этом спрашиваешь?

— Вы сказали, что не очень-то помогаете Лепски. Из этого я заключил, что Лысый все-таки приходил к вам во вторник.

Соло глуповато ухмыльнулся:

— Очень толково: из тебя вышел бы неплохой коп, Гарри. Да, ты прав, но Лепски об этом не стоило говорить. Да, он приходил. Ему нужен был мой катер. — Соло скорчил гримасу. — Иди и возьми катер напрокат, если тебе надо, — так я ему сказал, — но мой я тебе не отдам. Мне пришлось кучу денег на этот катер угрохать. Я ему так и сказал — иди и возьми напрокат. Но он сказал, что у него денег нет и что в конце месяца он мне заплатит пять тысяч, если я дам ему катер на ночь. Я только засмеялся. Пять тысяч! Он что, думал я, с ума сошел? И еще он был напуган. Он дергался как блоха на сковородке. С чего я должен давать ему лодку, когда он так выглядит? Он ее продырявит или опрокинет. — Соло погладил густые усы. — А сейчас он исчез. Может, если бы я дал ему катер, катер бы тоже исчез. — Он положил тяжелую руку на колено Гарри. — Ты об этом молчок, а?

— Конечно, — заверил его Гарри.

С милю они проехали в молчании, потом Соло сказал, будто думая вслух:

— По-моему, Лысый мертв. По-моему, его кто-то преследовал. Не часто можно почувствовать запах страха, но от Лысого пахло именно так.

Гарри подумал об обгоревшей, почерневшей ноге и ужасе, застывшем в мертвых глазах. Он беспокойно заерзал.

— Лысый был смешным парнем: очень самодовольным, — продолжал Соло. — Он кучу денег угрохал на парики. Он ненавидел, когда его называли Лысым. Они его до безумия доводили во время прогулки… мы в одной тюрьме были. Даже надзиратель звал его Лысым. — Соло покачал головой. — Я его жалел, несмотря на его тупость. Когда мы работали над сейфом, он снял перчатку, чтобы поправить парик, и оставил отпечатки пальцев. Вот так нас и поймали… из-за его парика! — Живот Соло затрясся от смеха. — Представь себе! — Он замедлил ход. — Ну вот… Хаммерсон мой очень хороший друг. Я тебя тут оставляю. Заказывай все, что тебе надо. Хаммерсон тебе расскажет, где достать остальное. Мне нравится эта идея с вышкой, Гарри, очень толково. — Он остановил машину, и Гарри вылез. — Через полчаса будет автобус, — сказал Соло в открытое окно. — Возвращайся вовремя, к обеду. И, Гарри, не надо больше о Лысом, а? Откуда нам знать. Копы всегда следят. Осторожней, если столкнешься с Лепски: очень толковый, очень честолюбивый. Мы теперь молчок, а?

Гарри проводил машину взглядом, потом в задумчивости вошел в большой двор склада.

Глава 4

Было время сиесты.

На пляже перед рестораном Доминико человек тридцать мужчин и женщин лежали под зонтиками, пытаясь заснуть после ленча. Пышные формы, гигантские размеры, — все одеты настолько откровенно, насколько позволяют приличия.

Тишина нависла над рестораном, в котором еще час назад бурлила жизнь. Где-то за домом раздавались слабые раскаты грома, — это означало, что Соло Доминико спит.

Полуденное солнце проливало свой огонь на песок и море, жаркий ветер сушил крем и пот на телах любителей загара.

Гарри сидел в тени лиан, сгребал горячий песок и пропускал его сквозь пальцы, разговаривая с Рэнди. Тот лежал на спине рядом с ним, пряча глаза от солнца за темными очками, и слушал.

Гарри обдумал слова Лепски и все то, что узнал от Соло о Лысом Риккардо. Немного поколебавшись, он решил, что надо бы рассказать это все Рэнди. Гарри пришел к такому решению, так как обвинение в убийстве Лысого грозило им обоим.

— Ну вот, — заключил он. — Кто бы ни был убийца, он охотился за этим ключом и не нашел его. А я нашел.

— Выбрось, — не раздумывая сказал Рэнди. — Это все дело прошлое. Мы сейчас чистенькие, давай такими останемся.

— Не так все просто. — Гарри обхватил колени руками, подавшись вперед. — Тело всучили нам. Если его найдут, начнут расследование убийства. Уже сейчас полиция считает, что Лысого кокнули. Они не знают этого наверняка, конечно, но подозревают; так что полиция уже начеку. Лепски — толковый коп. Если он найдет «мустанг», то начнет докапываться до истины и может выйти на нас. Мы вовсе не такие уж чистенькие. Я хочу узнать, что в этой камере хранения.

— Я говорю: выбрось ключ.

— Ходили слухи, что Лысый нашел прибыльную работу, — не обращая внимания на Рэнди, продолжал Гарри. — Он был первоклассным медвежатником. Вот как я себе это все представляю: его наняли, чтобы он открыл сейф. Когда он добрался до содержимого, он повел двойную игру и спрятал найденное в ячейке камеры хранения. Те, на кого он работал, поймали его и применили силу, чтобы он заговорил. Он молчал и умер от пытки. В этой камере хранения может быть уйма денег, Рэнди. Если все так, мы отхватим большой куш.

Рэнди резко поднялся. Он вопросительно посмотрел на Гарри:

— Не понял. О чем это ты?

Гарри все смотрел на белый горячий песок.

— Все, что знает полиция, — это что Лысый, по слухам, занялся каким-то прибыльным делом. Они не знают, что это за дело. Если бы это было нечто законное, им бы сообщили. Значит, это нелегальные деньги, бандитизм, если хочешь: деньги или нечто ценное, принадлежащее уголовникам, так что они не могут заявить в полицию. Такие деньги никому не принадлежат.

На этот раз Рэнди слушал напряженно и с интересом.

— Ты хочешь сказать, что, если мы найдем в камере хранения деньги, мы можем их присвоить?

— А почему бы нет… что нашел — то твое. — Он взглянул на Рэнди. — Ты все еще хочешь, чтобы я выкинул ключ?

— Если он стоит денег — не надо. Ты всерьез считаешь, что деньги там есть?

— Не знаю, но уверен, что там нечто ценное. Если бы меня так мучили, как Лысого, я бы только из-за очень больших денег ключа не отдал. Значит, если это не деньги, то нечто, что стоит безумно дорого.

— Твоя правда. — Рэнди сунул пальцы в песок. Его тонкое лицо выражало озабоченность. — Гарри, я тебя не понимаю. Ты мог не говорить мне всего этого. Ты мог не рассказывать, что нашел ключ. Ты мог открыть камеру хранения, взять деньги или что там еще и ничего мне не сказать. Почему ты меня впутываешь?

Гарри внимательно смотрел на него.

— Если полиция когда-нибудь выйдет на нас, мы можем кончить на электрическом стуле. Мне показалось, что, раз уж мы оба в переплете, мы должны поделить и все, что от этого можно выиграть.