Владислав Виноградов - Генофонд нации Страница 28

Скотч давно и успешно пользовался ОФ для работы, изготовив диоптрический прицел и самодельный глушитель. Он легко навинчивался на ствол однозарядного ружья 12-го калибра, похожего на большую ракетницу с проволочным прикладом, который Скотч сделал складным.

Тренировки на стрельбище помогли Скотчу так наловчиться в перезаряжании, что он легко делал из этой штуки 5–6 прицельных выстрелов в минуту, поражая цель на расстоянии 50 метров. А что еще нужно вольному стрелку, учитывая опять-таки положительный момент в применении гладкоствольных дробовиков – картечь и даже пулю не идентифицировать, не привязать к конкретному стволу.

К тому же никто еще не запретил возить в багажнике охотничьи ружья.

Вот носить под мышкой в ременной петельке по культурному парку – другое дело. Но Скотч надеялся управиться меньше чем в минуту. В карман он положил четыре патрона. Два с картечью – «по мясу», два пулевых с изготовленными по его спецзаказу жаканами, – для техники, шьют навылет даже легкую броню. Ну, это на крайний случай.

Улыбнувшись молодой мамаше, катившей коляску в том же направлении, куда шел и он, Скотч быстро зашагал по расчищенной от снега аллее. Надо же, кто-то еще рожает уродов на свою голову. Себе на шею! Впрочем, в отношении этой мамаши у Скотча появились определенные планы. Нужно только не терять ее из виду, что просто – расчищены только несколько аллеей. По ним она и будет таскаться взад-вперед.

Как и предполгал Скотч, менты все еще кучковались у ларька Мамедова. Куда же им деться от богатой поживы? Двое в брониках с автоматами мирно сосали пиво у своей «синеглазки», к которой наручником был пристегнут Талгат Мамедов, и Скотч порадовался последнему обстоятельству. Когда ему придется отходить с позиции, беспечные гаврилы не сумеют быстро отстегнуть задержанного, чтобы организовать преследование на машине.

Прислонившись к холодному стволу клена, Скотч закурил. Когда-то он и сам был таким – молодым, глупым, беспечным. Теперь это время прошло. Он вспоминал об этом без сожаления, как об утраченной девственности. Теперь наступило время Паука – так его тоже иногда называли. Но только за глаза, зная, что он предпочитает иное прозвище – Скотч.

Хотя и в погоняле Паук не было ничего обидного. Скорее, наоборот – паук самое талантливое членистоногое. Какую замечательную, многофункциональную паутину он выпускает из своего брюшка, какие узоры из нее выплетает! Как крепко держит добычу, – не вырвется!

Есть пауки, которые обходятся без паутины. Скотч, в свободное от работы время любивший читать, а не пьянствовать, восхищался муравьиным львом. Как солдат на войне, он роет себе блиндаж. Занимая боевую позицию, обкладывает норку по периметру кварцевыми камешками. Кварц отменно передает звук, и муравьиный лев различает эти звуки – напев ветра, шум дождя. Но стоит лапке муравья коснуться камешка – других насекомых этот паук не трогает – как муравьиный лев делает стремительный бросок, и жертва оказывается в его нежных объятиях.

Один в один как та украинская снайперша Оксана, чьи черты он безуспешно ищет в каждой встречной женщине.

Оглянувшись, Скотч поманил девчонку-подростка, тащившуюся, судя по безрадостному выражению лица, из школы.

– Сгоняй для дяди вон в тот магазинчик, купи пивца – «Балтику», «трешку». А на сдачу – себе шоколадку, – сказал Скотч, протягивая ей тысячную – меньше в кармане не нашлось.

– Себе я лучше джин-тоник возьму, – просияла девица. – Можем вместе поколбаситься. А если мне всю сдачу оставишь, то…

– Бери что хочешь, – перебил Скотч лазутчицу. – Только вали быстрее, времени нет с тобой бакланить!

Через пять минут девчонка вернулась без пива и тоника, зато с ценной информацией: менты магазин шмонать закончили, опечатывают.

– …но возле метро таких точек вагон, я мигом обернусь!

– Не спеши, а то споткнешься, – остерег Скотч юное создание, хотя было понятно, что она уже давно идет по кривой дорожке.

Бог ей судья! И ему, Скотчу, тоже…

Глядя, как из распахнувшейся двери магазина вышли двое оперов – молодой и постарше, Скотч расстегнул дождевик, отточенным движением выхватил ОФ и прицелился. Два выстрела, бывших не громче выстрелов из пневматического ружья, – глушитель не подвел – почти слились в один. Первый уложил Талгата Мамедова: тот слишком много знал о нем. Второй, – «бритого кадета», молодого оперка. Ничего личного, как принято говорить в американских боевиках, просто тот мог запомнить фамилию в милицейском удостоверении Скотча, что было нежелательно.

Второго опера, лысого, не стал убивать, потому что сам запомнил его фамилию, когда тот представлялся, дурашка: Толмаков или Толмачев.

Найти будет несложно. А найдя – вдумчиво расспросить, кто дал наколку на эту проверенную точку. Не то, чтобы Скотчу так уж жалко было денег и побрякушек, хотя и это тоже. Но – чтобы понять, можно ли впредь иметь дело с теми ребятами, которые дали ему наколку на саратовских артистов. Вот что было действительно важно.

Обо всем этом Скотч думал уже на ходу. Уже уходя – спокойно и с достоинством – в глубину парка под ручку с молодой мамашей, катившей коляску и словно заледеневшей под холодным, немигающим взглядом Скотча.

…Через пять минут на то место, где стоял Скотч, прибежала девчонка-тинейджер. Она прибежала с бутылкой пива и банкой шипучки, но никого не застала. Поэтому все пришлось выпить одной.

Появившаяся в парке полтора часа спустя служебно-розыскная собака Гром обнюхала банку джин-тоника и привела оперативников к подростковому клубу «Пламя».

Дальше след терялся.

Глава восьмая Скованные одной цепью

1. Поцелуй без кода ТНВД

Если служишь в силовых ведомствах, нельзя зацикливаться на мысли о смерти. Все служивые люди под Богом ходят, он их первый и последний куратор, и в конце пути подобьет бабки на итоговом совещании. Младшему оперуполномоченному Глебу Черных ввиду малого срока службы отчитываться будет проще.

А здесь, на грешной земле, за него пока остается капитан Токмаков. Он и спросит с того, кто разгуливает с удостоверением сотрудника милиции Водопьянова, и кто сегодня стрелял в Глеба и азербайджанца, на свою голову приехавшего в Северную столицу.

По почерку было видно мастера. Все произошло так быстро, что Вадим даже не успел испугаться, не успел понять, откуда стреляют.

Один из «черепашек-ниндзя», скинув с плеча короткоствольный АКСУ-74, целился в сторону парка. Вадим выхватил у него оружие: «За мной!», перебежал улицу под визг тормозов и мат водителей и заметался по парку, немноголюдному в этот час.

Конечно, стрелка и след простыл. Почему-то Вадим был уверен, что стрелял «глухонемой». Он не оставил ни гильз, ни следов на дорожках, аккуратно расчищенных от снега посланцами солнечного Таджикистана. Только по центральной аллее мирно катила коляску семейная пара.

Облом.

«Черепашка-ниндзя», догнав Вадима, отобрал автомат, буркнув: «Так и по кумполу недолго получить. Свой надо ствол иметь!»

«Извини, брат, башку снесло!»

А ствол у Токмакова был, «левый» ствол, но – в машине, надежно запрятан под сиденьем. Теперь, когда дело пошло всерьез, Вадим переложил маленький, казавшийся игрушечным пистолет в задний карман джинсов. Там он будет ждать встречи с «глухонемым», а когда та случится, Токмаков не станет тратить патрон на предупредительный выстрел. Хотя бы потому, что патроны к «Чешской зброевке» трудно доставать.

Но для «глухонемого» не пожалеет всей обоймы! Такое обещание капитан Токмаков дал лейтенанту Черных, коснувшись на прощание его руки. Спи спокойно, боевой товарищ!

Оставив Куцобина дожидаться следователя прокуратуры, Токмаков спрятал в папку несколько сшитых степлером листочков – протокол о привлечении к административной ответственности за незаконный оборот валюты. Хотя привлекать стало теперь некого – покойники штрафов не платят – материал все равно улучшит статистику Портового отдела за первый квартал: документы оформлены, доказательства изъяты по всей форме (за понятых сошли два бухарика, одаренных ящиком пива), а там хоть трава не расти!

Если хотите угробить спецслужбу – введите «палочную» систему, и результат не заставит долго ждать!

Как бы там ни было, теперь Токмаков мог заняться настоящим делом – установкой по сохранению генофонда нации. До дела оперативного учета было еще далеко, но про себя он уже окрестил эту подборку «Сперматозавр». А что, прикольно, Глебу Черных понравилось бы…

Вадим посмотрел в сторону парка, откуда практически дуплетом ударили два негромких выстрела. Сначала все подумали – молодняк балует или покрышка лопнула. И только потом дошло, что стреляли из охотничьего ружья, скорее всего из обреза, картечью «девяткой». Каждый такой свинцовый шарик имеет калибр пули от «макаровского» патрона. А в патроне охотничьем таких «пулек» – девять…

Одна из них, кстати, пробила козырек суконной кепки Токмакова. Опять потрава… Никаких денег не хватит, ведь кепка была фирменной, о чем свидетельствовал зловещий рыбий скелет на лейбле.