Алистер Маклин - Страх — это ключ Страница 46

— Ты испуган, Ройал. Правда? — мягко сказал я. Даже разговор уже требовал больших усилий. Нормальная частота дыхания — около шестнадцати вдохов в минуту — подскочила у меня до пятидесяти, и требовалось приложить большие усилия, чтобы выдавливать из себя каждое слово.

Он ничего не ответил, только посмотрел на меня, и все черти преисподней были в глубине его черных глаз. Второй раз за эти двое суток, и не из-за влажности и отравленного углекислотой воздуха, я почувствовал запах свежевырытой могилы.

— Отвратительный бандюга, — прошептал я. — Ройал — убийца.

Вспоминаешь ли ты обо всех тех людях, которые трепетали да и сейчас трепещут, когда слышат твое имя? Не хочешь, чтобы они увидели тебя сейчас?

Увидели трепещущим? Не хочешь, Ройал? Дрожишь? Ты испуган так, как еще никогда в жизни. Правда, Ройал?

Он молчал. Черти все еще прыгали в его глазах, но они больше не смотрели на меня, они набросились на Ройала, проникая все глубже и глубже в тайники его черного ума. Изменившееся выражение его лица свидетельствовало о том, что черти раздирали его на части, в то же время все вместе тащили к краю пропасти, к полному развалу личности, к безумию.

— Нравится, Ройал? — язвительно поинтересовался я. — Ты уже чувствуешь, как начали болеть горло и легкие. Я чувствую боль у себя и вижу, что твое лицо начало синеть. Пока еще не все. Пока только под глазами. Ты же знаешь, Ройал, что все начинается с глаз и носа. — Я сунул руку в нагрудный карман и вытащил маленький блестящий прямоугольник. Зеркало, Ройал. Хочешь посмотреться в него? Хочешь увидеть?..

— Пошел к черту, Толбот! — Он выбил у меня зеркало. Его голос был чем-то средним между криком и всхлипыванием. — Я не хочу умирать! Не хочу умирать!

— А твои жертвы хотели, Ройал? — Я больше не мог разговаривать спокойно. Мне потребовалось четыре или пять вдохов, чтобы произнести одно это предложение. — Они ведь все собирались покончить с собой, и ты только помог им, ибо в глубине души ты очень добрый человек. Так, Ройал?

— Ты умрешь, Толбот! — выкрикнул он в бешенстве и трясущимися руками направил пистолет мне в сердце. — Сейчас же.

— Мне смешно. Я покатываюсь со смеху. У меня во рту цианистый калий.

— Грудь моя горела, обсервационная камера плыла перед глазами. Я понял, что долго не продержусь. — Давай, — сказал я. — Давай, жми на спусковой крючок.

Он посмотрел на меня сумасшедшим отсутствующим взглядом и сунул свой пистолет обратно в кобуру. Начали сказываться полученные им удары по голове. Он был даже в худшем состоянии, чем я. Он начал наклоняться и вдруг упал на четвереньки, мотая головой, как бы пытаясь разогнать туман.

Я перегнулся через него и, едва не теряя сознания, включил на максимальную мощность поглотитель углекислоты.

Потребуется, возможно, две-три минуты, чтобы произошло заметное улучшение, и минут десять, чтобы воздух внутри камеры стал хоть чуть-чуть похож на нормальный. Я склонился над Ройалом.

— Ты умираешь, Ройал, — сказал я. — Тебе нравится умирать? Скажи, пожалуйста, что ты ощущаешь? Как тебе нравится быть погребенным в могиле глубиной пятьсот футов? Каково чувствовать и знать, что никогда больше не вдохнешь прекрасного свежего воздуха? Каково чувствовать и знать, что больше никогда не увидишь солнца? Как тебе нравится умирать? Скажи мне, Ройал, что ты чувствуешь? — Я наклонился к нему еще ближе. — Скажи мне, Ройал, хотел бы ты жить?

Он не понял вопроса — был слишком погружен в себя.

— Хотел бы ты жить, Ройал? — Я был вынужден почти кричать.

— Я хочу жить. — Его голос был полон боли, сжатая в кулак правая рука слабо била по полу. — О Боже, я хочу жить!

— Возможно, я смогу подарить тебе жизнь. Возможно. Ты стоишь на четвереньках, Ройал, и умоляешь оставить тебе жизнь, правда, Ройал? Я поклялся, что доживу до того дня, когда ты будешь, стоя на коленях, молить о пощаде. Сейчас ты делаешь это, не так ли, Ройал?

— Будь ты проклят, Толбот! — с отчаянием воскликнул он. Он стоял на четвереньках и раскачивался из стороны в сторону, голова его болталась, глаза были плотно сомкнуты. Внизу, около пола, воздух должен был быть еще более насыщен углекислотой и в нем должен был практически полностью отсутствовать кислород. Лицо Ройала начало синеть. Он дышал, как загнанный пес, и каждый вздох давался ему с болью.

— Вытащи меня отсюда! Ради Бога, вытащи меня отсюда!

— Ты еще не умер, Ройал, — сказал я ему на ухо. — Возможно, ты снова увидишь солнце, а может, и не увидишь. Я соврал Вайленду, Ройал. Основной выключатель сброса балласта находится на своем месте. Я просто перепутал несколько проводов, вот и все. Вам потребуется несколько часов, чтобы выяснить — какие два. Я же могу исправить все за тридцать секунд.

Он перестал мотать головой, поднял на меня посиневшее лицо с налитыми кровью глазами, в которых затеплилась искра надежды.

— Вытащи меня отсюда, Толбот, — шепотом попросил он.

Он не понял: то ли я действительно даю ему шанс, то ли это было утонченным продолжением пытки.

— Я могу сделать это, Ройал. Смотри, вот у меня отвертка. — Я показал ее ему и улыбнулся без сочувствия. — Но капсула с цианистым калием до сих пор у меня во рту. — Я показал ему пуговицу, зажатую между зубами.

— Не надо! — заорал он. — Не раскусывай! Ты сумасшедший, Толбот! Ты не человек!

— Кто убил Яблонски? — спокойно спросил я. Дышать теперь стало легче, но не там, внизу, где находился Ройал.

— Я, я убил его, — простонал он.

— Как?

— Выстрелом в голову. Когда он спал.

— А затем?

— Мы похоронили его на огороде, — Ройал продолжал стонать и раскачиваться, но он собрал все свои силы, чтобы правильно излагать свои мысли. Его нервы были напряжены, и он знал, что говорит во спасение своей жизни.

— Кто стоит за Вайлендом?

— Никто.

— Кто стоит за Вайлендом? — повторил я вопрос.

— Никто, — он почти кричал — так страстно хотел убедить меня. — Были два человека: кубинский министр и Оурас, государственный служащий из Колумбии. Но их больше нет.

— Что случилось с ними?

— Их устранили, — ответил Ройал. — Я устранил.

— Кого еще ты устранил, работая на Вайленда?

— Больше никого. Я показал ему пуговицу между зубами, и его передернуло.

— Пилота. Пилота истребителя, сбившего этот самолет. Он... он слишком много знал.

— Так вот почему мы никак не могли найти его, — кивнул я. — Боже мой, хорошая же у вас компашка, Ройал. Но вы допустили одну ошибку, не так ли?

Вы слишком рано убрали его, до того, как он сообщил вам точное место падения «ДиСи»... Приказ об устранении пилота дал Вайленд?

Он кивнул.

— Ты слышал мой вопрос?

— Вайленд приказал мне сделать все это. Наступила тишина. Я глянул в иллюминатор и увидел в свете прожекторов странное, похожее на акулу существо, плавающее и глядящее безразлично на батискаф и самолет, затем оно исчезло в темноте, лениво вильнув хвостом. Я повернулся и схватил Ройала за плечо:

— Постарайся привести Вайленда в чувство.

Когда Ройал наклонился над своим хозяином, я дотянулся до выключателя регенерации воздуха. Я не хотел, чтобы воздух в батискафе слишком быстро стал нормальным.

Ройалу потребовалось около минуты, чтобы привести Вайленда в чувство.

Его уже охватила первая стадия нехватки кислорода, но все-таки он дышал.

Он открыл глаза и окинул все вокруг бессмысленным диким взглядом. Увидев меня со все еще зажатой между зубами пуговицей, он начал кричать ужасным, страшно действующим на нервы в этом замкнутом металлическом пространстве голосом. Я сделал шаг вперед, чтобы дать ему оплеуху и привести в чувство, но Ройал опередил меня. У него появилась призрачная надежда, и он не хотел терять ее. Он замахнулся и был не очень-то деликатен с Вайлендом.

— Прекрати! — Ройал хлестко ударил Вайленда по лицу. — Прекрати!

Прекрати!! Прекрати!!! Толбот сказал, что может починить аппарат! Ты слышишь меня? Толбот сказал, что может починить его!

Постепенно крик прекратился, и Вайленд уставился на Ройала взглядом, в котором появились проблески понимания, а страх и безумие начали отступать.

— Что ты сказал? — хрипло прошептал он. — Что, Ройал?

— Толбот сказал, что может починить аппарат, — повторил тот. — Он обманул нас. Он сказал, что выключатель, который остался наверху, не самый важный. Он может починить батискаф. Он может починить его!

— Ты... ты можешь это, Толбот? — Вайленд не смел надеяться, его разум слишком далеко ушел в Долину смерти.

— Может быть, могу, может — нет, — мой голос, несмотря на всю хрипоту, нес оттенок безразличия. — Я сказал, что скорее останусь здесь, значит, останусь. Все зависит от вас. Подойди ко мне, Вайленд.

Дрожа, он поднялся на ноги и подошел ко мне. Его ноги, все его тело сотрясала такая сильная дрожь, что он с трудом мог стоять. Здоровой рукой я схватил его за лацканы и притянул к себе.