Алистер Маклин - Страх — это ключ Страница 47

Дрожа, он поднялся на ноги и подошел ко мне. Его ноги, все его тело сотрясала такая сильная дрожь, что он с трудом мог стоять. Здоровой рукой я схватил его за лацканы и притянул к себе.

— Воздуха осталось минут на пять, Вайленд. МОЖЕТ, меньше. Быстро отвечай мне: какую роль ты играл во всем этом деле, пока не встретил генерала? Быстро!

— Вытащи нас, — простонал он, — здесь нечем дышать, нечем дышать! Мои легкие лопаются! Мне нечем дышать. — Он вряд ли преувеличивал. — Я не могу говорить, не могу!

— Отвечай, черт побери! Отвечай! — Ройал схватил его за глотку и начал трясти так, что голова Вайленда моталась, как у сломанной куклы. Отвечай! Ты что, хочешь умереть, Вайленд? Ты думаешь, что я хочу умереть из-за тебя? Отвечай!

И Вайленд заговорил. Менее чем за три минуты, кашляя и задыхаясь, он рассказал мне все, что я хотел узнать: как он заключил сделку с кубинским министром, как заполучил самолет, как подкупил дежурного офицера радиолокационной станции слежения в западной части Кубы, как подкупил ответственного государственного служащего в Колумбии, как был выслежен и сбит самолет и как он заставил Ройала избавиться от тех, кто помог ему во всем. Он начал рассказывать о генерале, но я поднял руку:

— Все!

Достаточно, Вайленд. Отправляйся на свое место. — Я дотянулся до устройства поглощения углекислоты и включил его на максимум.

— Что ты делаешь? — прошептал Вайленд.

— Добавляю немного свежего воздуха. Вам не кажется, что здесь стало слегка душновато?

Они переглянулись, посмотрели на меня, но промолчали. Я ждал вспышки ярости и бешенства, но не дождался. Страх подавлял все — они знали, что полностью зависят от моей милости.

— Кто... кто ты, Толбот? — срывающимся голосом спросил Вайленд.

— Думаю, что вы можете называть меня полицейским. — Я сел на раскладной стул. Я не собирался начинать сложную работу по всплытию до тех пор, пока не очистится воздух и не прояснится мое сознание. — Раньше я на пару с братом работал спасателем и имел хорошую репутацию. Мой брат, или, вернее, то, что осталось от него, находится здесь, в командирском кресле, Вайленд. Мы были хорошей командой: мы перевезли золото с побережья Туниса и использовали капитал на создание собственной авиакомпании. Во время войны мы оба летали на бомбардировщиках и оба имели гражданские лицензии на право пилотирования самолетов. Дела у нас шли прекрасно, Вайленд, пока мы не встретили тебя.

— После того, как ты сделал это, — большим пальцем я ткнул в сторону разбитого самолета, — я вернулся в Лондон. Меня арестовали, поскольку посчитали, что я имею какое-то отношение к этому. Не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что я чист, и компания Ллойда в Лондоне, которая потеряла страховку, наняла меня в качестве специального следователя. Они были готовы истратить неограниченную сумму, чтобы вернуть хотя бы один процент от пропавших денег. Поскольку США и Великобритания также потеряли на этом деньги, правительства этих стран поддерживали меня. Никто никогда не имел такой мощной поддержки. Американцы пошли даже на то, что выделили для работы со мной своего самого лучшего полицейского — Яблонски.

Это сильно потрясло их. Страх перед смертью уже несколько отпустил их, и они могли оценить происходящее, то, что я сообщил им и что вытекало из моих слов. Они переглянулись и снова уставились на меня. Мне не пришлось просить их внимания.

— Убийство Яблонски было ошибкой, не так ли, джентльмены? — продолжил я. — Этого достаточно, чтобы отправить вас на электрический стул. Судьи не любят людей, которые убивают полицейских. Возможно, это не совсем справедливо, но это так. Убейте обыкновенного гражданина — и вы сможете избежать смертной казни. Убейте полицейского — и вы никогда не избежите электрического стула. Но не в этом дело. Мы знаем достаточно, чтобы раз шесть посадить вас на электрический стул.

Я рассказал им, как мы с Яблонски провели целый год, в основном на Кубе, в поисках пропавших сокровищ; как пришли к выводу, что их еще не нашли — ни один изумруд не появился на рынках мира. Интерпол сразу же узнал бы об этом.

— И мы твердо знали, почему их еще не достали. Только по одной причине: самолет упал в море, и кто-то очень поторопился убить единственного человека, который точно знал, где они, — пилота истребителя.

Район наших поисков сузился до западного побережья Флориды.

Кто-нибудь ведь должен был искать сокровища в море. Для этого ему потребовалось бы судно. Генеральская «Темптрисс» идеально подходила для этого. Но для поисков вам также был необходим чувствительный глубиномер. И здесь вы допустили единственную, но фатальную ошибку, Вайленд. Мы попросили каждую занимающуюся производством морского оборудования крупную фирму в Европе и Северной Америке немедленно уведомлять нас о продаже любого оборудования для измерения глубины любому судну, кроме кораблей ВМС, торговых и рыболовных судов. Полагаю, вы слушаете меня внимательно?

Они слушали очень внимательно. Они почти уже вернулись в нормальное состояние, и в их глазах я читал огромное желание прикончить меня.

— За четыре месяца, — продолжил я, — только шесть таких сверхчувствительных приборов было продано частным лицам: все — владельцам больших яхт. Две яхты находились в кругосветном плавании, третья — в Рио-де-Жанейро, четвертая — в проливе Лонг-Айленд, пятая — в Тихом океане, а шестая курсировала вдоль западного побережья Флориды. Это была яхта «Темптрисс» генерала Блэра Рутвена. Все было сделано блестяще. Признаю это. Лучшего прикрытия, чтобы обшарить каждый квадратный ярд морского дна у побережья Флориды, не вызвав подозрений, не найти. Пока геологи генерала, разбрасывая свои бомбочки, составляли сейсмические карты залегающих горных пород, вы были заняты составлением с помощью глубиномера точнейшей контурной карты морского дна. Вам потребовалось почти шесть недель, поскольку вы начали слишком далеко на севере. Уже с тех пор мы следили за каждым вашим шагом и даже использовали специальное судно для ночного патрулирования. На нем я сегодня ночью подобрался к платформе. Вы нашли самолет. Вы даже потратили три ночи на то, чтобы попытаться вытащить его тралами. Но вам удалось поднять лишь небольшой обломок левого крыла. Я ткнул в иллюминатор. — Видно, что оно сломано недавно.

— Как вам удалось узнать все это? — шепотом спросил Вайленд.

— Дело в том, что я работал на «Темптрисс» сменным инженером. — Я проигнорировал ругательство и непроизвольно сжавшиеся кулаки Вайленда. Вы с генералом думали, что видели меня на борту того гаванского спасательного судна, но вы не могли видеть меня там, хотя я работал на эту фирму. Пять недель я провел на «Темптрисс», а покинув яхту, перекрасил волосы в этот дурацкий цвет, сделал пластическую операцию, в результате которой у меня появился шрам, и симулировал хромоту. Но ты был не очень-то наблюдателен, Вайленд, — даже несмотря на этот маскарад, ты должен был узнать меня.

Итак, вы нашли сокровище, но не могли достать его. Любой, кто стал бы использовать водолазные колокола и все эти сложные подъемные механизмы, необходимые для работ такого рода, сразу же накинул бы себе петлю на шею.

Затем кому-то в голову пришла другая — великолепная — идея. Держу пари, она пришла в голову нашему утонувшему другу — инженеру Брайсону. Он прочитал об испытаниях батискафов, которые проводились в Вест-Индии, и пришел к выводу о необходимости использовать батискаф в сочетании с платформой.

Воздух в обсервационной камере стал почти нормальным. И хотя было еще довольно душно и жарко, кислорода уже хватало, и дышать было легко.

Бодрость и храбрость возвращались к Ройалу и Вайленду.

— Итак, как вы видите, каждому приходили в голову великолепные идеи, — продолжал я. — Но самая блестящая — та, что привела вас к концу пути, возникла у Яблонски. Именно он предложил, что было бы весьма благородно и полезно для нас предоставить вам батискаф.

Вайленд гнусно выругался, посмотрел на Ройала, а потом опять на меня:

— Значит...

— Все было подстроено, — сказал я устало. Все это не доставляло мне удовольствия. — ВМС Франции и Великобритании проводили испытания этого батискафа в Лионском заливе, но охотно согласились продолжить испытания здесь. Мы добились, чтобы пресса подробно освещала испытания, регулярно писала о достоинствах батискафов, так чтобы даже самый большой идиот смог понять, насколько хорош батискаф для тайного извлечения сокровища со дна морского. Мы были уверены, что вы клюнете, — это лишь дело времени. И вы клюнули. Мы оставили батискаф в прекрасном уединенном месте. Но до этого я испортил его так основательно, что никто, кроме специалиста-электрика, который принимал участие в его разработке, и меня, не смог бы заставить его двигаться. Вам потребовался человек, который смог бы привести его в порядок, верно, Вайленд? Разве не счастливое совпадение, что в нужное время появился я? Кстати, интересно, что скажут наши друзья — буровой мастер и инженер-нефтяник, когда узнают, что почти три месяца они бурили скважину в нескольких милях от того места, которое рекомендовали геологи?