Ричард Пратер - Тепло оружия Страница 5

— Да уж, развеселое житье.

— В город едешь?

— Я к вам ещё зайду. Завтра, ладно?

— Ага, если тебе сейчас больше нечего добавить.

— Пока нет. Если мне станет известно ещё что-нибудь, я дам вам знать.

— Молодец, Скотт, хороший мальчик. Ну ладно, до встречи.

Я кивнул и направился в сторону боковой калитки, через которую ранее и попал в сад. У бассейна на стульях, представлявших собой складной металлический каркас с сиденьем и спинкой из переплетенных пластиковых полос, сидели Сибилла Спорк и миссис Анжелика Берсудиан. Сибилла и в одежде выглядела весьма соблазнительно. Она чистила апельсин, то и дело облизывая липкие от сока пальцы.

Миссис Берсудиан в одежде была не столь привлекательна, как без нее. Сейчас она показалась мне немного полноватой. На деле же она вовсе не была толстой. Анжелика Берсудиан была высокой, пышногрудой, цветущего вида дамой лет тридцати с густыми черными волосами и длинными ресницами, прикрывающими сонные глаза. Когда я проходил мимо, она что-то говорила Сибилле низким, приглушенным голосом.

Сибилла выбросила горсть апельсиновой кожуры в стоящую рядом корзину для мусора из красного дерева, а затем взглянула на меня.

Поймала на себе мой взгляд и расплылась в улыбке.

— Ого-го, — сказала она.

Глава 4

Я ехал домой в своем “кадиллаке” с опущенным верхом, и из головы у меня никак не шла навязчивая мысль: интересено, а что она хотела этим сказать?

А ещё я раздумывал о том, почему именно её звали миссис Спорк. Сама по себе фамилия “Спорк” достаточно неблагозвучная, а уж в сочетании с “миссис” вообще никуда не годится.

Размышлял я также и кое о чем другом. Из коротких разговоров с некоторыми из гостей Холстедов, а также после дружеской беседы с лейтенантом Франсом, мне удалось прояснить для себя кое-какие факты. Джордж Холстед умер в результате удара по голове, нанесенного гладким, тяжелым булыжником, а камни в саду были повсюду: по краям дорожек и клумб, и небольшие валуны были художественно разбросаны на земле среди растений. Само орудие убийства было обнаружено среди стелющихся по земле плетей вьюнка, примерно в десяти ярдах от трупа, рядом с телефоном, установленным вблизи бассейна, очевидно, для большего удобства купальщиков. Так что одно из двух: или Холстеда убили на том самом месте, где он упал и умер, а камень был затем отброшен в сторону, или же его сначала ударили, а уже потом перетащили тело туда, где позже его и обнаружил я. К моменту моего ухода, у полицейских ещё не было точного ответа на этот вопрос.

Холстед владел состоянием в пару миллионов долларов, а возможно, и большим. Приглашенные тоже считались людьми, по крайней мере, обеспеченными. Выражаясь языком лейтенанта Франса, все они были “птицами одного полета”. К тому же в разговоре со мной он усомнился в том, что голову Холстеду разможжил кто-то из здесь присутствовавших, и в этом я был склонен с ним согласиться. Что сужало круг подозреваемых до внезапно исчезнувшей четы Смитов, которыми как за сейчас вплотную занималась полиция, и тех, о ком упомянул Хью Прайер: Уисты и Райли, Кенты и Нельсоны. И помимо них, разумеется, кто угодно из остальных двух или трех миллионов здешних жителей.

Но даже в этом случае, вполне возможно, что к тому времени, как полиция закончит сегодняшнее разбирательство на месте происшествия, уже никакого расследования и не понадобится. Такое случается плошь и рядом, и дело закрывается вскоре после того, как оно было открыто. А покуда этого не произошло, я собирался лично встретиться и переговорить кое с кем, а именно с супругами Уист и Райли.

Я помнил, как Хью Прайер упомянул о них вслух, и то, как жена упреждающе ткнула его локтем в бок. По своему опыту я знаю, что когда муж рассказывает что-нибудь на первый взгляд совершенно безобидное, а жена при этом продолжает упорно пихать его локтем, то имеет смысл принять к сведению сказанное. Поэтому, проезжая по Голливудскому бульвару, я глянул на записанные в блокноте адреса, продиктованные мне миссис Холстед.

Райли жили в Пасадине, слишком далеко, чтобы тащиться туда в столь поздний час — было уже за полночь. Но вот Уисты проживали в “Норвью”, в самом Голливуде, и чтобы попасть туда мне нужно было лишь сделать небольшой крюк в несколько кварталов. А поэтому, вместо того, чтобы свернуть с Голливудского бульвара на Вайн и проехать оттуда дальше по Норт-Россмор и домой, я продолжил свой путь по Хайленд-Авеню и повернул налево, в сторону “Норвью”, находившегося в трех кварталах отсюда.

Это было новое здание, двенадцать этажей шикарных квартир и апартаментов, выстроенных вокруг внутреннего дворика с бассейном, где размещался также и чертовски дорогой ресторан на открытом воздухе. Прежде мне никогда не доводилось захаживать в этот дом. Квартира Уистов имела номер 12-С, и по моим расчетам, они должны занимать апартаменты, расположенные в одном из четырех пентхаусов в верхнем этаже “Норвью”.

Выезжая на подъездную дорожку, ведущую к парадному входу, я отметил одну до некоторой степени настораживающую деталь. Или, скорее, снова обратил на неё внимание.

У меня уже давно вошло в привычку время от времени поглядывать в зеркало заднего обзора, обращая внимание на идущие позади машины, поэтому, прежде, чем свернуть к “Норвью”, я как всегда взглянул в зеркало, одновременно с этим включая сигнал правого поворота. Единственная машина, следовавшая за мной по шоссе, находилась примерно в половине квартала, но левая фара у неё была, видимо, установлена кривовато, луч был направлен несколько вверх, и поэтому казалось, что светит она ярче, чем правая. Это было бы совершенно не важно, если бы только несколько минут назад я уже не заметил позади себя ту же самую машину со скошенными фарами.

К тому времени, как я свернул и сбросил скорость, собираясь остановить, автомобиль проехал мимо, и я не успел разглядеть ни модель, ни цвет. Это был темный седан — единственное, что мне удалось заметить.

Я выключил зажигание, оставил “кадиллак” стоять у подъезда и вошел в холл.

Пожалуй, более шикарный вид обстановке придать было бы невозможно — даже если бы вся мебель была сложена из банковских упаковок с новыми деньгами. Светлое, почти белое ковровое покрытие на полу, мягкое и пористое, стоимостью, наверное, не меньше пятидесяти баксов за один ярд — а этих самых ярдов здесь оказалось очень много. Мебель, кресла, диваны и диванчики были, на мой взгляд, несколько непропорциональны, но зато выглядело все это очень богато, современно и абсолютно недосягаемо, как полеты на Марс. Справа находились двери лифтов; а слева от меня, под арками у стойки из черных стальных обручей и панелей красного дерева, имеющих оттенок насыщенной витаминами крови, стоял щупленький человечек, с лица которого не сходило благожелательное выражение.

На нем был черный костюм, скромная беленькая рубашечка, дополненная белым шелковым галстуком, и весь он прямо-таки лучился желанием услужить мне.

Я подошел к стойке и сказал:

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, сэр. Чем могу служить?

Здесь вам не просто помогают. А хотят именно услужить. Наверное, это и к лучшему.

— Мне бы хотелось видеть Уистов. Эда и Марсель.

Миссис Холстед назвала мне их имена, поэтому я решил непринужденно упомянуть и их, полагая, что столь близкое знакомство с обитателями пентхауса, возможно, до некоторой степени компенсирует в его глазах недостатки в работе моего дантиста. Однако, прозвучало это довольно неловко, и тогда я добавил:

— Вообще-то, лично я с ними не знаком. Пока что. Вот.

— Это не имеет значения, сэр.

— Что?

— Это не имеет значения, сэр. Их здесь нет.

— Вот как? Они что же, куда-то ушли?

— Не могу знать, сэр, — сказал он.

— Вы не знаете? А разве вы здесь не работаете?

— Да, сэр, — согласился он. — Но мистер и миссис Уист не появлялись у себя вот уже почти целый месяц.

— Они что же, переехали? Съехали с квартиры?

— Нет.

— Тогда где же они?

— Не могу знать.

Вполне возможно, что я и не самый терпеливый человек на свете. Выхватив из кармана бумажник, я раскрыл его там, где было вставлено мое удостоверение частного детектива и помахал им перед самым носом у консьержа; а затем облокотился на стойку, или, скорее, даже перегнулся через неё больше положенного, и сказал:

— Послушай, приятель, возможно у тебя больше и нет никаких дел, а вот мне позарез нужно либо встретиться с этими Уистами или же выяснить до утра, куда, черт возьми, они могли подеваться. Так что, может быть, быстренько расскажешь обо всем, и мы разойдемся?

Он усмехнулся и, похоже, вздохнул с облегчением.

— Так что же вы сразу не сказали?

Я тоже усмехнулся в ответ.

— Не могу знать.

— Они сняли пентхаус на полгода, — сказал он. — Срок аренды истек позавчера, но — тут консьерж замолчал, сверился с какими-то карточками, а затем продолжил свой рассказ — Последний раз они приходили сюда четыре недели назад.