Филлис Джеймс - Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе Страница 28

Во время всего допроса Рихтер отвечал с большой неохотой и, судя по всему, не горел желанием делиться имеющимися у него сведениями. Магистраты предупредили, чтобы он осмотрительно относился к тому, что говорит, и призывали говорить правду, не опасаясь последствий. Но он замкнулся, стараясь избегать обсуждения некоторых тем.

«Морнинг кроникл» выделяет другие моменты из показаний Рихтера:

«Его тщательно расспросили, знает ли он, что две персоны – плотник и столяр (чьи имена, хотя и были известны суду, по понятным причинам не разглашались) – водили знакомство с Уильямсом? Рихтер ответил, что около четырех недель назад видел, что они выпивали с Джоном в “Грушевом дереве”, и с тех пор встречал их там без него. В ночь убийства семьи Марра, за несколько минут до того, как Уильямс возвратился домой, раздался стук в дверь. Он (допрашиваемый) спустился, чтобы ее отпереть, но обнаружил, что ключ с внутренней стороны вынут из замка. Тогда он крикнул матери хозяйки гостиницы миссис Вермилло, чтобы та открыла замок. И, услышав, что она идет вниз, поднялся в свою комнату. Потом различил, как она говорит с человеком, который по голосу напомнил ему одного из двух упомянутых мужчин. Через несколько минут появился сам Уильямс. Времени было почти половина второго.

На следующий день примерно в одиннадцать утра допрашиваемый отправился осмотреть из любопытства дом, где произошло убийство, и видел трупы. Вернувшись оттуда, он нашел Уильямса на заднем дворе, где тот стирал чулки. Рихтер не сказал, где он был. А на вопрос магистрата почему, ответил: “Не знаю, не могу объяснить”».

Рихтер не сумел объяснить, откуда взялась на найденных под его кроватью штанах грязь и почему они были влажными, и его оставили за решеткой. Далее газета писала:

«Корнелиус Харт и Иеремия Фицпатрик, два ирландца, плотник и столяр, на которых указывал последний свидетель (и которых подозревали, что они вместе с Уильямсом совершили убийства), предстали перед судом. Харт заявил, что знал Уильямса всего две недели. Пива с ним никогда не пил – только пару стаканов джина. Магистраты спросили свидетеля, с какой целью за несколько дней до убийства Марров тот пришел к Уильямсу в “Грушевое дерево”, и получили ответ, что Харт тогда загулял и спустил все деньги. Жена бы его не пустила домой, вот он и заявился к Уильямсу.

Вызвали Рихтера, чтобы он опроверг заявление Харта, будто тот никогда не пил с Уильямсом пива, но Рихтер не стал настаивать на своем и сказал, что, возможно, это был в самом деле джин. Затем добавил, что в следующее воскресенье после убийства мистера Марра видел вместе Харта, Фицпатрика и Уильямса. Впоследствии один из ирландцев снова заглядывал справиться об Уильямсе, но не просил, чтобы о его визите умолчали. С Уильямсом так и не повидался, поскольку тот имел привычку поздно вставать и поздно ложиться спать.

Фицпатрик заявил, что познакомился с Уильямсом примерно три недели назад, когда они вместе пили пиво. В тот раз он впервые попал в эту компанию. Когда Фицпатрика спросили, что он имеет в виду под словом компания, тот ответил – Уильямса. Через какое-то время он, Уильямс и еще один человек отправились в “Юнион”, что на Нью-Грейвел-лейн в двух-трех домах от Уильямсонов, и там приложились к “Сэмпсону”, это такой крепкий джин. Свидетель признал, что заглядывал к Уильямсу в промежуток между убийствами Марров и Уильямсонов, но отрицал, что когда-либо выражал желание скрыть свой визит. В ночь убийства Марров он лег спать в половине двенадцатого».

Магистраты прервались на чай и продолжили следствие вечером. «Таймс» в связи с этим сообщала:

«Джон Катперсон, сосед Уильямса по комнате, затронул тему чрезвычайной важности. Он заявил, что когда поднялся наутро после убийства Уильямсонов, обнаружил, что его чулки валяются за сундучком и при этом сильно вымазаны в грязи. Катперсон захватил их с собой в распивочную и, застав там Уильямса, спросил, кто так испачкал его чулки. “Так это твои?” – удивился Уильямс. “Мои”, – ответил свидетель. Завязался недолгий спор о том, кому принадлежат чулки. Затем Уильямс отнес их на задний двор, выстирал и отдал свидетелю.

Давала показания некая горожанка и сообщила, что через два-три дня после убийства Уильямсонов она вечером находилась в Шэдуэлле и слышала, как один из двух проходивших мимо мужчин говорил другому: “Будь проклят этот Тернер. Мы еще до него доберемся. Если бы не он, об убийстве бы ничего не узнали”».

По мнению «Таймс», магистраты слишком легкомысленно отнеслись к показаниям женщины, но когда следствие продолжилось днем, ее слова припомнили как подтверждение правдивости другого свидетеля, дававшего показания утром.

«Корнелиус Харт, которого допрашивали утром и который отрицал свое знакомство с Уильямсом, категорически не согласился с утверждением, что заходил к нему в день ареста. И что будто хотел, чтобы о его визите ничего не рассказывали. Однако его слова были косвенно опровергнуты. Оказалось, что хотя сам он и не заходил, но послал жену справиться, не арестован ли Уильямс по подозрению в убийстве, велел ей молчать и не признаваться хозяйке заведения, что задает вопросы по его (Харта) наущению».

Дело близилось к вечеру, когда пригласили последнего свидетеля. Мужчина из Мальборо еще не прибыл, поэтому решили не терять времени и заслушать миссис Орр – женщину, которая, по информации «Лондон кроникл», держала свечную лавку поблизости от Уильям-Уорренз-сквер, через дом от двора «Грушевого дерева», то есть совсем рядом с гостиницей.

Миссис Орр показала, что в субботу, до того как убили Марра, примерно в половине второго ночи, она стелила постель и услышала стук в дверь, словно кто-то пытался силой проникнуть в дом. Испугавшись, женщина спросила: «Кто там?» «Грабитель», – последовал ответ, и она по голосу узнала Уильямса. «А хоть бы и грабитель, – рассмеялась миссис Орр, – все равно тебя впущу и рада видеть». Уильямс вошел и сидел в доме, пока не услышал, как после двух часов ночи сторож выкрикивает время. Тогда он поднялся со стула и спросил, не хочет ли она выпить. Женщина согласилась, но поскольку Уильямс не двинулся с места, пошла сама в «Грушевое дерево». Но там ей, однако, не открыли. Когда она вернулась домой, Уильямс поинтересовался, сколько у нее комнат и что находится позади строения. Она ответила, что у нее три комнаты и дом примыкает к владениям Вермилло. Появился ночной сторож, которого Уильямс некоторое время отказывался впускать. Сторож сказал миссис Орр, что нашел у нее под окном стамеску. Услышав эти слова, Уильямс незаметно выскользнул, но вскоре вернулся. Сторож собрался уходить, но Уильямс его остановил и попросил принести выпивку из «Грушевого дерева». Заведение к тому времени уже открылось. Пока его не было, Уильямс поднял стамеску и воскликнул: «Разрази меня гром! Откуда ты ее взяла?» Миссис Орр не отдала стамеску и хранила инструмент до прошлого понедельника. Узнав, что Уильямса допрашивали, она отправилась к миссис Вермилло и показала стамеску. Миссис Вермилло взглянула на нее и сравнила с инструментами в сундучке Питерсона. Увидев, что на ней те же инициалы, она заявила, что стамеска взята из ее дома. Миссис Орр немедленно отнесла инструмент магистратам Шэдуэлла, чтобы стамеска послужила уликой и помогла найти убийц.

Она сказала, что знакома с Уильямсом одиннадцать недель. Он часто нянчился с ее ребенком и любил пошутить с дочерью. Как-то спросил, не испугается ли она, если он среди ночи окажется рядом с ее постелью. Дочь ответила: «Не испугаюсь, если это будете вы, мистер Уильямс». И мать, и дочь считали его милейшим молодым человеком приветливого обхождения и никогда бы не подумали, что он способен ограбить или совершить убийство.

Наконец доставили из тюрьмы «Колдбат-Филдс» Сильвестра Дрисколла. Магистраты заявили, что удовлетворены его рассказом, откуда взялись найденные у него спиртные напитки, но не выпустят из тюрьмы, пока он не даст удовлетворительного объяснения, почему на его штанах пятна крови. И оставили под стражей до следующего вторника.

На этом завершились следственные действия на второй день Рождества. И какие же к этому моменту были собраны свидетельства против подозреваемого?

Уильямс останавливался на постое в «Грушевом дереве» и в течение нескольких недель имел доступ к сундучку с инструментами Питерсона. Среди инструментов в сундучке был молот, который опознали как орудие убийства Марров. Свидетели показывали, что в ночь убийства Марров Уильямс вернулся домой после полуночи. А Рихтер сообщил, что он возвратился только в половине второго. Уильямс часто выпивал в «Королевском гербе» и не отрицал, что заходил туда вечером перед убийством Уильямсонов. Домой он тогда пришел в полночь, если не позже, и попросил одного из своих соседей по комнате погасить свечу. На следующее утро стирал вымазанные в грязи чулки, явно позаимствованные у Катперсона. Поговаривали, что перед убийством Уильямсонов он оказался в настолько затруднительном финансовом положении, что пришлось просить взаймы у миссис Вермилло шестипенсовик и заложить обувь. Но затем у него в кармане оказался фунт плюс еще сколько-то монет. Миссис Райс стирала его разорванные и испачканные кровью рубашки. А миссис Орр явилась в суд с удивительным рассказом, который каким-то образом связывал Уильямса с уже третьей по счету стамеской.