Елена Арсеньева - Компромат на кардинала Страница 29

– Мама, а тебе никогда не хотелось покончить жизнь самоубийством?

– Хотелось, – ответила Марина Анатольевна так невозмутимо, словно дочка звонила за десять тысяч верст спросить: «Мама, а тебе никогда не хотелось попробовать авокадо с креветками?» – Был такой момент, что до сих пор вспоминать страшно. Но у меня ведь была ты, я просто не могла представить, что ты останешься одна. Плачешь – а некому к тебе подойти, обнять, поцеловать, утешить. Разбила коленку – а никто не пожалеет. Понимаешь?

Тоня слушала безучастно. Если мама сейчас спохватится и начнет причитать, что, дескать, у тебя там происходит, ты с ума сошла, задавать такие вопросы, она просто бросит трубку… навеки.

Однако мамин голос звучал по-прежнему спокойно:

– Тоненький мой родной, все проходит. Ты понимаешь? Жить – это значит терпеть. Но все проходит. Ты меня слышишь?

– Слышу, – сказала Тоня, дрожа губами и радуясь, что видеофоны еще не изобрели.

– Я тебя целую.

– И я тебя.

Трубку она не бросила, а аккуратно положила. Потом пошла в спальню и долго смотрела на разгулявшуюся Катюху. «Плачешь – а некому к тебе подойти, обнять, поцеловать, утешить. Разбила коленку – а никто не пожалеет…»

Ей не хотелось подходить, целовать, утешать. Не хотелось жалеть никого, кроме себя! Но мама сказала – все проходит… Она вспомнила, как ходила по улицам, холодно примеряясь к бегущим мимо автомобилям: вот если броситься под этот, удастся ли так угадать, чтобы умереть сразу? Или придется мучиться? Мучиться больше не хотелось, она и так была достаточно измучена. Как-то, поскользнувшись на несколотом льду и чисто рефлекторно удержавшись на ногах, Тоня оглянулась на выступ стены, о который непременно разбила бы себе голову, если бы упала, – и горько заплакала. От того, что упустила случай умереть без своей на то воли, оттого, что упустила такую возможность отдохнуть!

Все проходит, да? Неужели и у нее пройдет это острое желание умереть, чтобы выспаться наконец?!

Смешно, конечно, но мама оказалась права. Да, минуло немало тяжких дней, но в конце концов все и впрямь избылось: Катерина выздоровела, а Виталик приполз мириться с крупной суммой денег в клювике, после чего был в очередной раз выставлен вон и отправился в Москву, утирать там слезы. А Тоня взяла его деньги (не для себя – для дочери!), постепенно успокоилась, выспалась – и снова вернулась в свое привычное состояние – ожидание счастья.

Не сказать, что у нее не было мужчин. Почему? Были. Вспомнить хотя бы того итальянца, от которого остался «Сон вещей девы». И другие были. Одни затрагивали душу, другие – только тело. Об одних мечтала она, другие домогались ее. Всякое бывало в душе и в сердце, жизнь – она ведь полосатая. Как-то раз даже аборт пришлось сделать от женатого человека. Но Тоня почему-то не решилась позвонить маме и спросить, а не было ли в ее жизни такого вот потрясающего совпадения: аборта от женатого человека? В конце концов, не обязательно, чтобы биографии мамы и дочки сходились до мельчайших деталей!

Вообще говоря, одиночество ее не так уж тяготило, как принято считать: она вообще была по натуре замкнута. Просто иногда обидно бывало, что нет при ней никого! К примеру, пришла записываться в школу бальных танцев, а Майя Андреевна говорит: «Желательно бы прийти с партнером, потому что первые полгода мы еще будем разучивать движения отдельно, а потом я вас поставлю в пары, имейте в виду! Может быть, вы уговорите своего мужа, Катиного папу, тоже начать танцевать? Или я его уговорю, мне всяких уламывать приходилось, честное слово!» Тоня разъяснила, что понятия «Катин папа» и «мой муж» не совпадают ни по каким параметрам, и упрямо решила хоть полгода, но ходить на занятия. А потом – мало ли что будет потом! Должно же когда-нибудь сбыться мамино пророчество!

Честно говоря, в тот вечер в «Рэмбо» Тоня уже почти поверила, что оно вот-вот сбудется…

В общем-то, она не больно хорошо разглядела этого невысокого, худощавого человека, за столик которого ее подсадили. Поначалу Тоня на него даже не смотрела – держалась подчеркнуто независимо, даже надменно, чтоб не думал, что она пришла кадрить кого-нибудь, конкретно его. С другой стороны, за каким еще чертом может одинокая молодая женщина в предельно откровенном платье потащиться в ночной клуб? Тем паче что Тоня решила оторваться по максимуму, вдруг ощутив себя такой свободной (Катька у обманутого Виталия, беспокоиться не о чем), такой удачливой (завтра вечером она поедет в Москву, а оттуда в Нант, на Международный фестиваль фантастов, а это вам, товарищи, не кот начихал!), что твердо поверила: сегодня произойдет что-то особенное! Вдобавок «для сугрева» она заглянула в казино, поставила сотню, выиграла 460 рублей, но сумела вовремя остановиться, не продула выигрыш, а в честь этого выпила в буфете рюмочку ошеломляющего ирландского ликера из вареных сливок «Saint Brendan's Superior», похожего на самую вкусную в мире конфету, так что теперь ей море было по колено. Почти. Ну, а уж когда увидела на сцене своего любимчика Сережу, совсем стало хорошо на душе. Она слышала от кого-то, будто Сергей подрабатывает в «Рэмбо» и других ночных клубах, но никогда не видела его эстрадных выступлений – прежде всего потому, что в ночной клуб отправилась впервые в жизни. Сколько сильных впечатлений одновременно! И выигрыш (новичкам, впрочем, всегда везет, как уверяют знатоки), и сливочная сладость «Brendan's Superior», а главное – созерцание Сергея.

Песню эту она знала: «Я смотрю, ты танцуешь…» Все совершенно как в жизни: Тоня смотрит, Сергей танцует. И что-то там звучит про love, my love… Нулевые шансы, это уже из области эротического бреда. Можно только saw you dansig. Под томные стоны женской половины зала Сергей извивался так, словно в его изящном теле не было ни одной, ну ни единой косточки, словно он и родился на свет вот таким – пе-ре-ли-ва-ю-щим-ся!

Тоня смотрела на него во все глаза и хоть стонать вроде бы не начала, но позволила себе немножко помечтать: а вдруг Сергей ее увидит да ка-ак пригласит танцевать! В перерыве между выступлениями. Или вовсе бросит к чертям свое шоу, и – спрыгнет со сцены, и – прямиком к Антонине: на всех тренировках, дескать, только и мечтал, чтобы встретиться с вами, сударыня, вот этак, в приватной обстановке. А что вы, сударыня, старше меня на… хм-хм лет, так это мне, вообразите, до самой высокой лампочки! И они немедленно понесутся в вихре танго, которое как раз зазвучало в эту минуту, и Тоня будет потрясать не только выпуклостями, которые у нее таки есть, но и весь зал потрясет своей красотой, грацией и умением лихо делать контр-чек и левый поворот, а также сексуально закидывать ножку на Сережино стройное бедро. Ну, а потом распрекрасный обладатель этого самого бедра…

– Разрешите вас пригласить на танго?

Тоня даже испугалась такого грубого вторжения в свои сверкающие мечтания и, наверное, глянула на соседа, который уже приподнимался со стула, не больно-то приветливо, потому что он замер в неуклюжей позе:

– Или… извините, может быть, вы кого-то ждете?

У него были глаза цвета горького шоколада, почти как у Сергея, а может, это только казалось в полутьме?

Оглянулась на сцену, где Сережина партнерша Женя как раз закидывала свою хорошенькую ножку на то самое бедро, которое грезилось Тоне, – пожала плечами, подивившись собственной долгоиграющей дурости, и покладисто сказала:

– Ну что ж, танго так танго!

С первой же минуты выяснилось, что ни о мягких коленях, ни о позиции променада, ни о прогрессивном звене, ни о какой прочей ерунде пригласивший Тоню человек не имеет понятия. Для него танго было тем же, чем и для 98 процентов населения – более или менее ритмическим качанием на месте. Ну, качание так качание… С другой стороны, не надо опасаться, что слишком быстро сделаешь «слоу» в левом повороте или спутаешь ноги в кросс-шассе.

Тоня постаралась отвернуться от эстрады, чтобы Сережины красоты не совращали, и оказалась в кольце обнимавших ее рук. Что и говорить, это танец для отдыха, для расслабухи. Вот и расслабимся.

– У вас что-то случилось? – вскоре коснулся ее уха тихий шепот, и Тоня поежилась от приятной дрожи.

– Почему вы решили?

– Да у вас так плечи напряжены… – Его теплая ладонь осторожно поднялась с талии на голые лопатки, прижалась покрепче. – Ого, сколько вы себе задачек задали! Невозможно все решить в одиночку, надо у кого-то подсказки спросить!

Как-то он странно выражался, Тоня даже с ритма сбилась.

– Было бы у кого спросить…

– Да неужели не у кого?

– Не-а.

– До чего докатился наш брат! – усмехнулся незнакомец и снова угодил ей прямо в ухо, и снова мурашки побежали по телу. Очень приятные такие мурашки. Мурашечки…

Ого! Он не просто вздыхает ей в ушко, но и касается его губами! Швыдкий какой. Главное дело, Тоня его даже не рассмотрела толком!

А кто тебе не давал? Вместо того чтобы как дурочка пялиться на Сереженьку, надо было разглядывать соседа. А вдруг он, к примеру, не женат? Нет, это фантастика, конечно, но все-таки – а вдруг?