Николай Свечин - Ночные всадники (сборник) Страница 33

Ехать отпускнику предстояло через Москву и Кострому. Он хотел добираться в Нефедьевку вместе с Рукавицыным. Тогда и экипаж не жалко нанять, напрямки через Семенов. Евлампий Рафаилович два месяца представлял на выставке Нефедьевскую лесную дачу. Он передал дежурство Титусу и теперь ожидал хозяина. Но Витте все не появлялся, и Рукавицына пришлось отпустить одного. Наконец свобода!

Лыков сделал последние визиты: Баранову, Яковлеву, Тимирязеву, в сыскное отделение. Всем уже было не до него. Ярмарка и выставка привлекли сотни тысяч посетителей. Только успевай крутиться! Боясь, как бы ему опять что-нибудь не навесили, сыщик был краток. Откланявшись, с одним только чемоданом, вечером 10 августа он сел в поезд до Москвы. Последний, с кем простился питерец, был титулярный советник Новиков. Должность его называлась длинно: помощник пристава Макарьевской части, постоянный дежурный на железнодорожном вокзале. Паршивая служба! Туристы каждый день пишут жалобы, которые приходилось разбирать. В большинстве своем это капризы и требования невозможного. Однажды давно Алексей провинился, и Благово в наказание на неделю сослал его на вокзал. Отведал там лиха молодой сыскарь! Когда вышла амнистия, и он вернулся к ловле жуликов, так радовался…

Лыков садился в вагон уже в сумерках. Опытным глазом он смотрел вокруг. Карманников и поездушников[28] сыщик определял в толпе сразу. Вон прошел фланер в клетчатом дорогом пыльнике. Явный шулер, из тех, кто подсаживается к попутчиками и обыгрывает простаков. Но Алексею было не до мелкого жулья. Домой, скорее домой!

Вдруг на дебаркадере появился особый человек. Одет он был в куртку чертовой кожи и военные чембары из красной замши. По виду охотник или егерь из отставных солдат. В руках незнакомец нес связку гамбургского товара[29]. На глаз Лыков насчитал в ней голенищ на пятерых. Казалось бы, пассажир как пассажир… Но было в нем что-то необычное. А вернее сказать, опасное. Такое, что заставило сыщика сразу насторожиться. Он угадал безошибочно, многолетняя практика тому была порукой. Незнакомец с голенищами под мышкой определенно был из уголовных. И не карманник, а посерьезнее.

Пока Алексей думал, как поступить, раздался второй свисток. Можно было вернуться к Новикову и попросить его проверить бумаги егеря. Соврать, что подходит по приметам, то да се… Однако делать этого сыщику не хотелось. Ну к чертям случайных жуликов! У него отпуск! И он сел в вагон, запретив себе думать о попутчике в красных чембарах.

Очень скоро паровоз выбросил облако пара, свистнул по-молодецки, как разбойник, и двинулся в темноту. Мелькнул слева остров огня – выставка еще гуляла. Сразу после нее город закончился, и жизнь вместе с ним. Ни зги не видать… Сыщик вынул сахар и маковые баранки. Кондуктор принес чаю. Хорошо… Колеса стучали на стыках, вагон качало, и от этого клонило в сон. Незаметно для себя он задремал.

Алексей не знал, долго ли просидел в забытьи. Рядом кто-то негромко произнес:

– Клязьма…

Ага, перебрались во Владимирскую губернию, подумал надворный советник, и продолжил дремать. Но вдруг он понял, что поезд стоит, и разом проснулся.

Незнакомая станция… Два фонаря роняли тусклый, какой-то вымученный свет. В круге этого света по платформе удалялся незнакомец с голенищами…

Сыщика словно подбросила невидимая пружина. Он крикнул:

– Кондуктор, ко мне!

Подбежал служивый.

– Какая станция?

– Чулково, ваше высокоблагородие!

Лыков сорвал с полки чемодан, на глазах у кондуктора переложил оттуда в карман «веблей» и приказал:

– Сдашь багаж в Москве на хранение, на фамилию Лыков.

– Есть… – растерялся дядька. – А вы сами куда?

– Я из полиции, слежу за преступником.

– Есть!

Сыщик спрыгнул, когда состав уже начал отходить. И сразу нырнул из-под фонаря в темноту.

Вовремя! Незнакомец оглянулся, никого не увидел и пошел дальше. Вот он кивнул станционному жандарму и шагнул в ночь.

Предстояло следить за неизвестным в неизвестной местности, в кромешной тьме. Задачка не из легких. Однако бывший пластун выделывал и не такое. Очень скоро глаза его уже различали предметы. Сошедший пассажир быстро шел по дороге, хорошо ему знакомой. По сторонам чернели казармы, в окошках кое-где горел свет. Саженей через сто постройки кончились, и дорога вышла в поле. Грунтовая, относительно наезженная, она вела прочь от чугунки.

Так они и шли: впереди неизвестный – следом Лыков. Вокруг ночь, с ее дикими звуками, густая, пугающая. Парень с гамбургским товаром ступал уверенно. Иногда он спотыкался и тогда матерился себе под нос. Лыкову спотыкаться не полагалось, и он шел бесшумно. По счастью, луны не было видно из-за туч. Отдельные звезды просматривались, и по ним сыщик понял, что идут они на север.

Первое время Алексей не понимал сам себя. Куда он полез? Зачем выскочил из вагона? Его совершенно не касается, что за люди живут на крохотной станции Чулково! Какой тут уезд? Вязниковский или Ковровский? А может, Гороховецкий? Да без разницы… Надо-то ему в Варнавино, а не к черту на кулички. Но отступать было уже поздно, и, сокрушаясь по поводу собственной глупости, сыщик углублялся в темноту.

Дорога тем временем стала лесной. По-прежнему ни огонька, ни жилища не встречалось на ней. Станция осталась далеко позади. И Лыков успокоился. Все, обратного пути нет! Следует разобраться в темном человеке, раз уж так вышло. Он не замечает «хвоста», и не заметит. «Выслежу его, вернусь на станцию и там решу, как быть, – подумал Алексей. – Не найду же я с ходу разбойничий притон! Эдак лишь в книжках бывает, в ярких обложках, за пять копеек…»

Через три с половиной часа впереди показался огонек. Незнакомец ускорил шаг. Лыков же наоборот, замедлил, увеличив дистанцию. Кто знает, что там? Открытая местность, собаки или караул? Вскоре и впрямь послышался лай, и следом заржала лошадь. Надворный советник встал за куст и присмотрелся. Вроде бы забор, крыши за ним… Дом, и пара строений пониже – конюшни или амбары. Более всего это походило на лесной кордон. У Лыковых в Нефедьевке таких было три. В каждом жили по два объездчика с семьями, при лошадях. Человек из поезда вполне смахивал на объездчика или лесного кондуктора[30]. Ну, кажись, пришли… Теперь осталось высмотреть все осторожно, и вернуться незамеченным на станцию. Там у жандарма спросить, кому это он кивал с московского поезда. Для очистки совести поговорить с исправником, в чьем ведении находится Чулково. Изучить сводки происшествий, выяснить, нет ли подозрительных притонов. И дальше в отпуск.

Стукнула калитка, мелькнула полоска света. Парень в чембарах зашел в дом. Выждав пять минут, сыщик приблизился к забору. Собака его не смущала. Псы боялись Лыкова и заискивали перед ним. Даже самые сильные и злые. Он постоял у калитки, дал собаке обнюхать его с той стороны. Сначала псина недовольно рыкнула, потом заскулила и легла кверху брюхом… Сыщик тихо открыл калитку, проник во двор. Оставалось глянуть в окошко, коротко, сбоку. И уйти.

Вдруг под левую лопатку ему уперся ствол, и злой голос сказал:

– На цырлах заходим в дом, без скандалу. Не то стрельну.

Вот это фокус… Он, опытный пластун, пустил врага себе за спину! Как это получилось? Но ломать голову было некогда. Понукаемый стволом, сыщик толкнул дверь и перешагнул порог. Голоса внутри сразу смолкли. Лампа с улицы ослепила Алексея. Когда он смог снова видеть – захотелось закрыть глаза… И проснуться наконец, выскочить из кошмара. Но кошмар только начинался.

Половину избы занимала огромная печь. Из-за этого комната казалась маленькой. Внутри сгрудилось несколько человек. Считая того, кто захватил сыщика, их было пятеро. «Не ошибся я, пересчитывая голенища, – похвалил сам себя Лыков. Поскольку за остальное надо было ругать, и последними словами… – Вот влип! А рожи-то, рожи! Ведь это притон, и весьма зловещий».

– Ты кого привел, Арсюшка? – спросил ночной попутчик. Властно так спросил, как главный.

– Это ты привел, а не я! – осклабился в ответ караульщик. – За тобой шел!

– Ого! Нешто от самой станции? – удивился атаман. – Как же я его не заметил? Грехи, грехи… Ну-ка! Расспросим гостя. Мил человек, ты кто таков?

Сыщик осмотрелся. Пятеро на одного, и здоровые все ребята. У ближайшего, с седым клоком в бороде, нож на поясе. Второй сидит за столом, а на коленях прячет ружье. Третий застыл возле печи и шарит в углу… Тоже взялся за карабин! Четвертый тычет стволом в спину, а пятый отложил голенища и смотрит так нехорошо, словно хочет удавить.

– Здорово, пейзане! – хрипло сказал Лыков.

– Че? – сразу окрысился тот, что сидел.