К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля Страница 33

– Доброе утро, сэр, – произнес Багги.

В тоне его не осталось и следа прежней грубости; вне всякого сомнения, он получил указание обращаться со мной со всей возможной почтительностью.

– Жуткий холод сегодня.

– Да, сэр, прохладно. Зима в этом году пришла рано.

– Уж если мы встретились, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, господин Багги. Относительно ваших ночных обходов.

Привратник кивнул, опершись на лопату.

– Я совершаю обход дважды за ночь. В девять часов и в половине четвертого. Кто-нибудь из нас – или я, или Дэвид – обходит двор и проверяет двери всех помещений.

– А ворота? Вы запираете их на ночь?

– Да, а как же иначе. В девять часов. И открываю в девять часов утра, после заутрени. Когда ворота заперты, в монастырь не проберется даже собака.

– И кошка тоже, – добавил молодой служка.

Взгляд у него был живой и сообразительный. Как видно, природа обделила его внешней привлекательностью, но не умом.

– Насчет кошек я не стал бы утверждать с уверенностью, – возразил я. – Они обладают немалой ловкостью и могут вскарабкаться на стену. Как, впрочем и люди.

Подобное предположение явно пришлось привратнику не по душе.

– Вряд ли найдется кошка, способная вскарабкаться на стену высотой двенадцать футов, – процедил он. – О людях я уж и не говорю. Вы видели здешние стены, сэр. Они из гладкого камня, без всяких уступов и трещин. За них не зацепишься.

– Значит, стены вокруг монастыря совершенно неприступны?

– Это не совсем так, сэр. У задней стены камень немного раскрошился. Но та стена выходит на топкое болото, и к ней невозможно подобраться, особенно ночью. Достаточно сделать неверный шаг, и тебя с головой затянет в трясину. Чмок, и поминай как звали, – добавил Багги, взмахнув рукой.

– Если в монастырь невозможно проникнуть, зачем тогда вы совершаете обходы?

Багги придвинулся ко мне ближе, и я невольно отшатнулся, спасаясь от запаха немытого потного тела. Привратник, впрочем, не обратил на это ни малейшего внимания.

– Дьявол искушает людей, сэр, – доверительно сообщил он. – Даже здесь, в монастыре, можно впасть в грех. Во времена старого приора никакого порядка здесь не было. Приор Мортимус приказал мне совершать обход. И ежели случится заметить, что кто-то из монахов бродит по монастырю, все равно с какой целью, я должен незамедлительно ему докладывать. Я так и поступаю, – заявил он с самодовольной улыбкой. – Можете не сомневаться, меня не возьмешь ни испугом, ни посулами.

– Вы, конечно, помните ночь, когда был убит эмиссар Синглтон. Может, вы заметили что-нибудь странное? Например, признаки того, что в монастырь пробрался посторонний?

Багги покачал головой.

– Нет, сэр. В ту ночь я сам совершал обход и могу клясться, что между половиной четвертого и половиной пятого все было в точности как обычно. Я проверил дверь, ведущую в кухонный коридор, и она была заперта. Что до эмиссара, то он мне встретился собственной персоной, – важно добавил привратник.

– Да, я слышал об этом. И где же вы его увидели?

– Я как раз проверял двери братского корпуса, когда заметил – кто-то идет. Понятное дело, я его окликнул. Это был эмиссар Синглтон, полностью одетый, словно он и не ложился.

– Что же заставило его подняться в такой глухой ночной час?

– Он сказал, сэр, что у него назначена встреча. – Багги вновь самодовольно улыбнулся, явно наслаждаясь оказанным ему вниманием. – А еще он вот что сказал: мол, если увидишь кого из братьев и тот скажет, что идет на встречу с эмиссаром, пропусти его, не задерживая.

– Значит, он собирался тайно переговорить с кем-то из монахов?

– Похоже, что так, сэр, похоже, что так. И столкнулись-то мы с господином Синглтоном совсем близко от двери в кухню. Буквально в нескольких шагах.

– А сколько было времени, вы не запомнили?

– Наверное, около четверти пятого. Я почти закончил свой обход.

Я указал глазами на огромное здание за спиной Багги.

– Церковь запирается на ночь?

– Нет, сэр, никогда. Но я по обыкновению обошел вокруг церкви, и все было спокойно. В половине пятого я вернулся в свою сторожку. Приор Мортимус дал мне маленькие часы, – добавил он с гордостью, – и потому я всегда точно знаю, сколько времени. Я оставил у ворот Дэвида, а сам завалился в постель. Только спать мне пришлось недолго. В пять часов поднялась суматоха.

– Итак, эмиссар Синглтон собирался встретиться с кем-то из монахов. Создается впечатление, что именно этот монах – виновник свершившегося злодеяния.

– Никого из посторонних той ночью в монастыре не было, – заявил Багги после минутного раздумья. – Вот все, что я могу сказать. Украдкой пробраться в монастырь невозможно.

– Не стал бы утверждать это столь категорично, – возразил я. – Но все же присутствие посторонних в монастыре той ночью маловероятно. Благодарю вас, господин Багги, вы очень помогли мне.

Я повернулся и двинулся прочь, а привратник и его помощник вновь налегли на лопаты.

Теперь я направил свои стопы к зеленой двери, за которой располагалось монастырское казначейство. Войдя без стука, я очутился в комнате, обстановка которой была мне привычна с молодых лет: вдоль беленых стен тянулись полки, заставленные бухгалтерскими книгами, повсюду теснились письменные столы, заваленные документами и счетами. За столами сидели два монаха, погруженные в работу. Один из них, пожилой, красноглазый, считал деньги. Другой, молодой, бородатый, нахмурившись, листал учетную книгу. В нем я узнал того самого злополучного юнца, что прошлым вечером проигрался в карты. У дальней стены стоял сундук, запертый навесным замком впечатляющих размеров; вне всякого сомнения, именно там и находилась монастырская казна.

При моем появлении оба монаха вскочили на ноги.

– Доброе утро, – приветствовал я их. Вместе со словами изо рта у меня вырвалось облачко пара – комната не отапливалась. – Я хотел бы увидеть брата Эдвига.

Молодой монах указал глазами на одну из дверей.

– Брат Эдвиг сейчас беседует с аббатом…

– Они там? Я присоединюсь к ним, – заявил я и, не обращая внимания на протестующие жесты обоих монахов, подошел к двери.

Распахнув ее, я оказался на лестнице. Она вела на небольшую площадку с окном, из которого открывался вид на заснеженный двор. Там же находилась дверь, из-за которой раздавались голоса. Я замер, затаив дыхание, однако не смог разобрать ни слова. Оставалось лишь открыть дверь и войти.

Теперь я прекрасно слышал раздраженный голос аббата:

– Мы должны запросить больше. Нам не пристало отдавать такой изрядный кусок меньше чем за три сотни.

– Господин аббат, д-деньги н-нам нужны сейчас. Если он г-готов выложить за землю наличные, нельзя упускать т-такой случай!

Несмотря на заикание, в голосе казначея слышались металлические нотки. Тут аббат обернулся и, завидев меня, пришел в откровенное замешательство:

– О, господин Шардлейк…

– Сэр, мы с-сейчас обсуждаем п-проблемы, не имеющие никакого отношения к интересующему вас д-делу, – выпалил казначей, вспыхнув от досады.

– Боюсь, сейчас в вашем монастыре нет проблем, не имеющих отношения к интересующему меня делу, – хладнокровно возразил я. – Если я всякий раз буду стучать и ждать разрешения войти, это вряд ли пойдет на пользу расследованию, которым я занят в настоящее время.

Брат Эдвиг, сделав отчаянное усилие, подавил приступ злобы. Передо мной вновь стояло живое воплощение любезности и исполнительности.

– Да, сэр, вы п-правы, – пробормотал он, взмахнув пухлыми руками. – Прошу п-простить мне мою неучтивость. Мы с отцом аббатом об-бсуждали ф-фи-нансовые дела. Нам необходимо продать некоторые земли, дабы изыскать с-средства на ремонт церкви. В-вы сами понимаете, это никак не с-связано…

Лицо его вновь залила краска, и он замолчал, не в силах подобрать подходящие слова.

– Это никак не связано с печальным событием, приведшим вас в наш монастырь, – пришел к нему на помощь аббат, полностью взявший себя в руки.

– Брат казначей, я полагаю, что именно этот вопрос может иметь самое непосредственное отношение к упомянутому вами печальному событию, – заявил я, опускаясь на стул у письменного стола с множеством ящиков. Помимо этого стола, нескольких стульев и полок, уставленных бухгалтерскими книгами, в комнате более не было никакой мебели. – Я был бы вам признателен, если бы вы пролили свет на некоторые факты.

– Я к в-вашим услугам, сэр.

– Доктор Гудхэпс сообщил мне, что накануне своей гибели эмиссар Синглтон просматривал расчетную книгу, которую получил у вас. А после его гибели книга исчезла.

– Но она в-вовсе не исчезла, сэр. Она по-прежнему находится в моем к-кабинете.

– Возможно, вы будете столь любезны и сообщите мне, какого рода сведения содержатся в этой книге.

Казначей погрузился в задумчивость.