Александр Арсаньев - Казна Наполеона Страница 37

— Прислушайтесь к Елене Николаевне, — мягко посоветовал я. Секунданты Орлова одобрительно закивали головами. Тогда Пьер передал одному из них пистолет и пошел в сторону жены.

Елена Николаевна скрылась в карете, следом за ней шагнул в дврцу и он.

Мы с Луневым и Рябининым вместе с орловскими секундантами мерили шагами поляну в ожидании того, чем разрешится дело. Я готов был продолжить поединок, если Орлов не принесет мне своих извинений.

Орловы отсутствовали минут пятнадцать, и нам это время казалось вечностью. Секунданты Пьера о чем-то перешептывались между собой.

Наконец, ссутулившись, к нам вышел нахмуренный Орлов, казалось, что он был не в себе.

— Господин Кольцов, — с трудом выговорил он. — Я прошу у вас извинения в своей горячности. Произошла ошибка, о чем я безмерно сожалею.

Я охотно протянул ему руку и сказал:

— Ваши извинения приняты.

Оказалось, что на этом инцидент был исчерпан, и все разошлись по своим каретам, разгоряченные и обескураженные.

Когда экипаж тронулся, Рябинин спросил:

— Неужели Елена открыла мужу всю правду? Я не понимаю, зачем?!

В ответ мне оставалось только пожать плечами, я и сам задавался этим вопросом.

Мира дожидалась нас в парке и вышла навстречу экипажу. Увидев меня она тихо проговорила:

— Жив! — и вздохнула с облегчением. Индианка была одета в ярко-желтое сари и казалась воплощением осени среди позолоченной листвы. Она приветствовала меня, подняв правую руку к плечу и развернув ладонь параллельно небу. Это был ритуальный жест, который я впервые узнал в Калькутте, буддхашрамана-мудра.

Опустив руку, Мира сказала:

— Я сделаю тебе амулет, — она назвала меня на «ты», что случалось с ней крайне редко.

Я согласился:

— Пожалуй, это будет для меня кстати, как никогда.

Дома она во всех подробностях расспросила меня о поединке. При разговоре присутствовал и Кинрю.

— Что же заставило ее так поступить? — Миру изумил поступок Нелли.

Японец сказал:

— По-моему, она чего-то смертельно боится… или кого-то.

— А ведь ты прав, — произнес я задумчиво. — Надо бы с ней срочно поговорить. Как бы не случилось новой беды!

Лунев и Рябинин переглянулись, их все больше занимало происходящее.

Не успел я произнести этих слов, как кто-то дернул за ручку звонка у подъезда моего дома. Через несколько минут лакей проводил в гостиную горничную Арину с посланием от Нелли.

— Вот это удача! — не сумел я сдержать восторга.

Арина отдала мне в руки письмо и сказала, что барыня велела ей передать ответ на словах. Я развернул глянцевую бумагу.

«Милостивый государь, — писала Нелли. — Судьба уготовала нам неприятные испытания. Мы расстались врагами, но я, тем не менее, уповаю на Ваше благородство. Мне грозит страшная опасность, я знаю, что в Ваших силах оказать мне участие и помочь избежать жуткой доли покойной графини. С Пьером у нас состоялся откровенный разговор, и он в своем великодушии понял меня. В некотором роде я Вам оказала услугу, — она намекала на несостоявшуюся дуэль. — Так заклинаю Вас, теперь помогите мне! Уверяю, у меня найдется, чем Вас заинтересовать. Настало время, и сегодня я отвечу на все вопросы. Вам незачем будет притворяться одним из моих поклонников, чтобы дознаться истины…» — Нелли продолжала в том же духе, смысл письма сводился к тому, чтобы я согласился встретиться с ней на втором мосту у Елагинской стрелки. Она обещала поведать мне много интересного.

— Я буду ждать Елену Николаевну в условленном месте, — сказал я Арине, взглянул на часы и добавил: — Около трех.

Горничная кивнула головой, сказала, что ей все ясно и вышла с чувством исполненного долга.

— Кажется, кое-что понемногу начинает проясняться, -заметил Кинрю.

Я согласился:

— Ты был абсолютно прав. Нелли смертельно боится Радевича, и я полагаю, ей прекрасно известно, что он из себя представляет.

— Так вы встретитесь с ней? — заинтересовался Серж.

— Конечно.

Лунев засомневался:

— А вдруг именно таким образом Радевич пытается выманить тебя одного из дома и покончить с тобой, скинув с какого-нибудь моста или пустив пулю в затылок?

Я подумал, что Леша и не подозревает о своей врожденной способности читать мысли на расстоянии. Он в глаза не видел письма и не мог знать, что Орлова назначила мне свидание именно на мосту.

— Это единственная возможность хоть как-то пряснить ситуацию, — сказал я в ответ.

— Мы могли бы поехать с вами, — воодушевился Сергей Арсеньевич.

Я возразил:

— Здесь замешана женская честь!

— Ну, как знаешь! — Лунев махнул на меня рукой. -Только имей в виду, — пригрозил Алешка. — Раны свои в следующий раз будешь сам залечивать! Я к тебе и за версту не подойду, учти!

Я улыбнулся, мне ли было не знать, в который раз Алешка повторяет одно и тоже. Однако бежит на помощь при первой возможности, даже когда и не зовут.

В конечном итоге все-таки Рябинин с Луневым разошлись по домам, а я, пообедав и слегка отдохнув, поспешил на Елагинскую стрелку. Располагалась она в районе Елагина острова и называлась так в честь обер-гофмейстера двора Екатерины II.

От Елагинской стрелки отходили три моста, на втором из которых меня извозчик и высадил. Я осмотрелся по сторонам. Ни единой души, словно вымер Елагин остров. Нелли запаздывала, мне невольно подумалось, что Лунев мог и не ошибаться, подозревая великосветскую даму в коварстве.

Недо заволокло глянцевой мглой, вода под мостом была такая же серая. Я бросил камешек, по воде разошлись многочисленные круги, расплескав мое мутное отражение. Я несколько раз прошел по мосту туда и обратно, Орловой все еще не было. Разозлившись, я решился уже отправляться домой, как внезапно появилась ее карета.

— Я заставила вас ждать, — произнесла, подойдя ко мне, Нелли. — Прошу прщения. Мне последнее время нехорошо, потому, из-за нездоровия, я и задержалась.

— Чего вы боитесь? — спросил я ее напрямик, как только она отдышалась.

— Я могу надеяться, что этот разговор останется между нами? — спросила Елена Николаевна.

— Обещать не могу, — откровенно признался я. — Вы же сами прекрасно знаете, что речь в этом деле идет о преступлении. Однако сделаю все от меня зависящее, чтобы эта история по возможности оставалась в секрете.

— Мне не остается ничего другого, — сказала Нелли, -как довериться вам, — она тяжело вздохнула. С моря налетел порывистый ветер, женщина вздрогнула, кутаясь в легкую светлую шаль. — Но эта история долгая, — грустно добавила она.

— Я слушаю вас очень внимательно.

Нелли помолчала немного, собираясь с духом, и наконец приступила к своему рассказу:

— Я познакомилась с Родионом несколько лет назад. Он показался мне человеком благовоспитанным, благородным и щедрым. Тогда как Пьер часто был суров со мной и скуп, и почти все свое свободное время любил проводить в деревне. К нему я чувств не испытывала, а Радевич, как я поняла позднее, умел вскружить голову женщине. И я попалась, — Нелли прервала свое повествование и прислонилась к ажурной ограде моста. Я впервые видел ее такой растерянной и опустошенной. Это была уже не та светская львица, какой я узнал ее впервые, это была обычная и при этом сильно утомленная женщина.

— Графиня Татьяна познакомилась с ним у меня на рауте, — продолжала она. — Поначалу я и не подозревала об их связи. Поверьте, это бы шокировало меня! Я попыталась бы оградить подругу, да и сама прервала бы с ним отношения! Впрочем, — неожиданно Елена остыла. — В последнем я не уверена. Но, возможно, графиня была бы сегодня еще жива, — голос Орловой дрожал, по всему было видно, что эти слова ей дались с трудом. — Я стала догадываться об их отношениях незадолго до ее смерти! Графиня однажды мне намекнула, что ездила в усадьбу к возлюбленному, и этот возлюбленный вовсе не князь Корецкий. А по тому, как она смотрела на Радевича, я смогла догадаться, кто именно, — Нелли склонилась к воде, ее мутило. — Вы, вероятно, подозреваете о моем состоянии, — проговорила она. — Сегодня об этом узнал и Пьер. Признаюсь, он сильно меня удивил. Никогда прежде за ним не водилось великодушия, — Нелли замолчала, о чем-то задумавшись. Я молча ждал продолжения и хода ее размышлений не нарушал.

— Я, кажется, отвлеклась? — вновь заговорила Нелли. — Так вот, Таня проговорилась мне вскользь, что видела в его имении нечто страшное, — Нелли пожала плечами. Когда она это сказала, мне сделалось как-то не по себе. Я и сама ездила к нему три года назад и тоже присутствовала при странной сцене. В общем-то, я должна признаться, что всегда подозревала, что он преступник. Но убедилась в этом только после смерти Татьяны. И потом, — Елена вздохнула. — Ведь я любила его! — она говорила об этом так, словно это ее извиняло.

— Что же вы видели? — наконец я отважился прервать ее монолог.