Тихая гавань - Андрей Бармин Страница 4

class="p1">В пивную он не пошел еще и потому, что надо было натаскать хозяйке воды и наколоть дров, чтобы постирать белье в кипятке, да и самому помыться, а колодец был не очень близко от его дома. За гигиеной Косматкин следил тщательно, каждый день обтирался утром и вечером, чистил остатки зубов, а раз в неделю ходил в общественную баню, что также наносило удар по карману, но на чистоте нельзя экономить.

- Здоровенько, Федорыч, - Косматкина окликнул высокий мужчина лет тридцати пяти, в форме полицая, но без винтовки. Окликнул на чистом русском, но Косматкин знал, что национальность полицая — поляк. Звали его Станислав Доброжельский.

- И вам здравствуйте, пан Станислав. Вы на отдыхе, как я посмотрю, - намекнул Косматкин на отсутствие оружия у своего знакомого.

- Ага, только из экспедиции вернулся, оружие сдал, так что право имею. Ты выпить хочешь, Федорыч?

- Хочу, но не буду, дела у меня.

- Обождут твои дела, мы не на всю отрываться будем, а так, горло промочим.

- Ну, если так, то можно, - согласился Косматкин.

Они свернули в переулок, который вел к заброшенному саду, у покосившегося заборчика были сколочены две скамьи, на которых собирались любители употребить и поболтать. Станислав извлек из подсумка литровую бутыль с мутным самогоном и кусок черного хлеба, добавил две луковицы и открыл спичечный коробок со свастикой, в котором была соль.

- Сала, извиняй, не было в этом походе.

- Самогонкой-то не потравимся? - с опаской поинтересовался Косматкин.

- Неа, ее хозяин вчера сам пил, утром живой и бодрый был.

- Реквизировал?

- Сам подарил.

Космтакин подумал, что стало бы с хозяином, если бы он решил не поделиться выпивкой.

Из сумки полицай достал две металлические кружки, аккуратно вытащил из бутылки пробку и плеснул самогон по кружкам.

- Ну, за встречу.

- За встречу, - Косматкин зажмурился и выпил: запах самогона был резким и противным, да еще и бутылка нагрелась, но все равно организм принял алкоголь без отторжения. Он отломил немного хлеба, присыпал солью, и отправил в рот.

- Стреляли?

- Нет, мы продукты реквизировали. Спокойно все прошло: быстро положенное собрали. Даже пугать не пришлось.

- Это славно, что пугать не пришлось, - заметил Косматкин и посмотрел на полицая с некоторым вызовом:- А ты точно, пан Станислав, все упомнишь, ежели мы с тобой бутыль осилим.

- Упомню, Федорыч, упомню, ты во мне не сомневайся. Лучше пей, рассказывай, да закусывай, а то негоже, чтобы нас только болтающими видели.

- Ну тогда запоминай: за последние три дня в город прибыло два грузовых и один пассажирский состав, грузовые под загрузку, пассажирский раненых привез, но немного, еще сегодня был смешанный поезд, там торговцы и несколько офицеров приехали, да еще твой лейтенант Барт кого-то встречал, в цивильном.

- Не мой он уже два месяца как, Федорыч, но ты продолжай, - полицай наполнил кружки пополнее и разрезал луковицу на две половинки.

- Из города за трое суток было отгружено четыре вагона текстиля, и металл грузили в один, но мало совсем. Излечившихся пока не отправляли. Транзитных составов прошло сорок четыре, определить точное количество вагонов не удалось — пятнадцать на Восток, остальные в сторону Германии.

- Ясно. В общем, все как обычно.

- Все как обычно, - согласился Косматкин и достал папиросы. Полицай, к его счастью, не курил, так что за сохранность можно было не переживать.- Вот скажи мне, пан Станислав, я тебе уже полтора года про поезда докладываю, но ни одного схода или взрыва в нашем округе не было: ты точно на Родину данные отправляешь?

- Федорыч, ты вроде мужик неглупый: не вся война из взрывов состоит, информация может быть ценнее десятка жизней фашистов. В Центре от наших докладов отталкиваются, когда к операциям на фронте готовятся.

Полицай вышел на него полтора года назад: как-то незаметно втерся в доверие, а потом раскрылся, что помогает РККА и собирает информацию о железнодорожном снабжении фашистов. Косматкин согласился сотрудничать: хоть он и остался в этом городке, но немцев не любил , да и насмотрелся на то, что они вытворяли. Это сейчас в округе было относительно спокойно, а первые несколько месяцев после начала оккупации виселицы возле комендатуры не пустовали ни одного дня, а расстрельные залпы через день отправляли несогласных с нацистами на тот свет. Потом из города забрали почти всех молодых и крепких мужчин для работ на немецких фабриках и оборонительных стройках. Только от единиц из тех, кого отправили трудиться на благо Рейха, иногда доходили скупые весточки. Косматкин не питал никаких иллюзий, что большинство домой не вернется. И хотя местные и к Советской власти относились без восторга, но при коммунистах хоть и были аресты, но такого насилия даже близко не наблюдалось. И при этом в планы командования Рейха входило включить эти территории в состав Великой Германии.

Косматкин как-то поинтересовался у Станислава, почему он помогает русским, на что получил короткий ответ: «они -меньшее зло». Дмитрий Федоровичу захотелось в тот момент объяснить, что они вообще не желают Польше зла, что скоро революция начнется и на Западе, но не стал. «Пока общее дело делаем, и то ладно, а потом, как победим, тогда и разбираться станем». В победу своей страны он безоговорочно верил, так как видел, как с каждым месяцем раненых в госпитале становится все больше, и возраст их все моложе. Да и из разговоров немецких солдат было ясно, что не все так просто на Восточном фронте,Москву и Ленинград не сдали, а кое-где и свои земли начали обратно у гитлеровцев отнимать. А некоторое время и "Сталинград" не сходил с уст немчуры. Видно, сильно им там досталось. По слухам даже маршала какого-то в плен взяли.

- Федорыч, ты же мне про составы по памяти диктуешь, не на бумажку пишешь?

- По памяти.

- Это хорошо, а то скоро всех по новой проверять начнут, так что все запретное ты выброси.

- Нет у меня ничего запретного. А с чего опять проверки-то?

- Да из-за убийств этих, с глазами выколотыми. Барт же освобожден от экспедиций, чтобы расследовать это дело.

- А это точно не партизаны? Не ваши коллеги-диверсанты, пан Стансилав?

- Точно, нет. От убийств этих толку никакого — лейтенантики, да капитанчики без доступа к ценной информации — их и на фронте на тот свет спровадят.