Александр Омельянюк - Високосный, 2008 год Страница 6

— «Теперь дело за тобой, промыть его изнутри!» — не преминул дать указание начальнице Гудин.

— «Внутренние болезни — дело женское!» — уточнил Платон.

На обновлённое место за столом Платона вскоре подсела перекусить и новая уборщица Нина Михайловна. Она поделилась с хозяином помещения своими домашними проблемами, жалуясь на зятя:

— «А он занимается хиромантией!».

— «Как это?!» — нарочно спросил Платон.

— «Гадает по руке!».

— «А я-то подумал, что… презервативами!» — схохмил насмешник, пытаясь этим закрыть неинтересную для себя тему.

Постепенно их общий холодильник стал заполняться продуктами, поначалу, в основном, принадлежащими Платону.

Глядя на помятый тюбик из-под хрена, только что возвращённый Надеждой и Ноной, не то радостно, не то возмущённо, Платон не то спросил, не то констатировал, … как трус, в присутствии лишь мужчин:

— «Девки! Вы мне весь хрен отсосали!».

— «А ты и не заметил?!» — не преминул влезть со своим комментарием бывалый Алексей.

— «От кайфа!» — внёс неясность балбес Гудин.

В последнее время как-то оживился Алексей. Видимо дела у него пошли лучше.

Полукровок как-то опрометчиво высказался о евреях:

— «Во всём виноваты евреи!».

Но тут же осекся, увидев Платона, тихо прокомментировавшего Гудину:

— «Хотя бывают и такие, готовые продать своих!».

Еврейские штучки Алексея периодически всё же проявлялись. То он заставлял новыми коробками рабочее место Платона, а то он при аврале при наклейке этикеток взял и увёз часть готовых коробок сверх планового заказа, тем самым заставив Платона делать дополнительную работу в ночное время.

Тогда Платон решил действовать по давно использовавшемуся им старинному принципу — бить ворога его же оружием. Он обставил рабочее место Алексея избытком готовых коробок, которые тот должен был вывезти заказчику, но задерживался с этим.

В результате нижние коробки под воздействием веса верхних, слегка сплющились, а вся их стопка угрожающе наклонилась, позже обрушившись на стол Алексея и его компьютер. К счастью всё обошлось без ущерба.

Другой раз Платон сразу первым пошёл в атаку:

— «Опять проспал?!» — язвительно спросил он Алексея, отдавая ему давний должок.

— «Или пробки?!» — добавил он, не дождавшись ответа опешившего коллеги.

— «…в ушах!» — теперь уже ещё и уточнил он молчащему Алексею.

И это молчание было весьма странным, потому, что капризность Алексея проявлялась часто при его возмущении кем-либо, доходя даже до скандальности.

— «Что, никто не мог отключить всего одну кнопку? Все же с высшим образованием!» — шкодливо возмущался он на просьбу Надежды отключить от общей сети электрошкаф с неработающим рубильником.

— «Алексей! Даже люди без всякого образования и то знают, как в словах каталог и квартал правильно ставить ударения! А тут ты предъявляешь претензии врачу и биологу!» — выдал Платон пламенную тираду, и нарочно, исключая из этого списка себя — технаря, а подразумевая лишь Гудина и Павлову.

Так как ведь именно он несколько раз и пытался выключить нужную клавишу, но та всё время возвращалась в исходное положение.

Другой раз Платон при всех возвратился к этому же вопросу:

— «Безобразие! У людей высшее образование! А они грамоту не знают!».

— «Нотную — быстро нашёлся несколько смутившийся Алексей, даже здесь, чисто по-еврейски пытаясь приподнять себя над толпой.

Вскоре это подтвердилось его новым возмущением на высказывание Гудина по поводу какого-то нового закона, принятого Думой:

— «Возмущаться этим законом могут только люди, далёкие от этого вопроса!» — начал, было, он.

— «Но недалёкие вообще!» — тут же добавил перца Платон.

Алесей Ляпунов периодически, при любом удобном случае, закладывал своих коллег, иногда, но в основном по вполне объективным причинам, опаздывавших на работу.

— «А Лёшка тебя заложил Надьке!» — по-дружески предупредил Платона Иван Гаврилович.

— «Во! Стукачок-казачок!» — тут же вспетушился Кочет.

— «Это чисто по-еврейски!» — успокоил его Гудин.

Но опоздания случались и у самого Ляпунова. Как-то раз Надежда Сергеевна предупредила Алексея, чтобы он был на работе пораньше, часов в восемь, так как предстоял длительный развоз товара на прибывшем ещё ночью грузовике.

Однако Алексей или проспал, или занимался другими своими делами, и приехал на своём авто на работу почти к одиннадцати часам, объяснив это пробками на автодорогах после снегопада и перекрытия проезда в ряде мест гаишниками для пропуска им подмигивающих.

В лицемерном ворчании Алексея досталось не только им, но и Путину с Лужковым:

— «Кто их, этих дураков выбирает?!».

После его отъезда Платон возмутился Гудину и Надежде:

— «А кого же тогда выбирать?! Может Абрамовича или Березовского? А то и Гусинского? Нет, наверно Ляпуновича-старшего?!».

Надежда Сергеевна тут же поддержала Платона:

— «Во, какой наглец, придурок! Мог вполне спокойно из Одинцова приехать на электричке, тогда бы не опоздал!».

— «Он нарочно так сделал! Сначала свои дела, потом работа. И опять показывает нам свою незаменимость!» — включился в обсуждение коллеги Гудин.

Это опоздание Алексея в итоге привело к аварии грузовика. Молодой водитель, попав в стеснённые обстоятельства середины дня, слегка ударил «Мерседес», из-за чего пришлось потерять драгоценное время и немалые деньги.

Но, конечно, Алексей на много больше приносил пользы, чем вреда, даже в офисе. И в этом ему не было равных.

После того, как Ляпунов привёл в игровую готовность старый, уже третий компьютер, Иван Гаврилович стал часто играть на нём «в шарики».

Это со временем вызвало возмущение Надежды Сергеевны:

— «Иван Гаврилович, займитесь делом! Вот, когда Вам нечего будет делать, и будете ходить руки в брюки. Вот тогда…».

— «Там шарики и гоняйте!» — точно дополнил Платон.

Выждав паузу, вызванную смехом Надежды и Алексея, Платон продолжил:

— «Ванёк! Ты, наверно, уже на конце мозоль натёр, пока шарики гонял!?».

Но игрок был уже опьянён и не слушал замечаний. Вскоре Надежде Сергеевне пришлось даже спрятать «мышку».

А кстати о мышке! В одну из обеденных пауз с Платоном произошёл небольшой конфуз.

После мытья своей посуды, стоя вплотную у стола, Платон вытирал полотенцем блюдце. Крючковатые пальцы подвели его и на этот раз. Он выронил блюдце. Инстинктивно Платон сразу прижал бёдра к столу, не давая падающему достичь пола. Но, то умудрилось, лишь задев полы халата, проскочить между бёдрами и разбиться о кафельный пол на мелкие кусочки.

Пока недоумённый Платон смотрел на результаты своего труда, мимо проходивший и всё видевший Иван Гаврилович тонко заметил:

— «Не надо был вчера «Виагру» принимать, тогда бы блюдце не проскочило!».

Посмеявшись над весёлой прозорливостью Гудина, Платон в свою очередь ответил:

— «Но с моим ростом это бы не помогло!».

— «А сейчас ещё начали рекламировать и … «ВИАРДО»?!» — добавил знаток Гудин, нарочно не произнеся слова «какое-то».

— «Да, слышал! Но:

На любое «ВИАРДО»Есть помойное ведро!Желанья, как рукою снимет!Ну, а возможности — отнимет!»

— сразу уточнил находчивый поэт.

На следующий день, подходя к давно облюбованному месту на платформе метро «Новогиреево», Платон сразу оценил, что он сможет сесть только в следующий поезд.

Теперь его задачей было, при посадке пассажиров на предыдущий поезд, продвинуться как можно ближе к нужному месту у края платформы.

В результате манёвров, после отхода практически полностью заполнившихся вагонов, Платон оказался во втором ряду от края платформы, встав, как всегда, левым боком к её краю и лицом к подходящему составу.

Платон сразу почувствовал себя зажатым между двумя женщинами. Особенно напирала та, что оказалась сзади.

Она пыталась просто выдавить седого интеллигента с его места, своим предпринимательским правым, в смысле части тела, плечиком сильно давя Платона в спину.

Но тот выстоял, практически совершенно не сдвинувшись, лишь слегка покачнувшись от неожиданного напора.

Но тут же скромно возмутилась женщина, подпиравшая своим левым плечиком Платона в нижнюю часть его груди: