Александр Перхуров - Исповедь приговорённого Страница 7

Других предложений сделано не было.

Только один голос высказался за необходимость выкинуть белый флаг. Остальные же были склонны к мнению генерала Карпова, что Ярославля оставлять нельзя, хотя не знали, каким путем устранить недостаток патронов.

Тогда я высказал свое решение: во что бы то им стало прорваться частью наших сил через линию обложения, там соединиться с партизанскими отрядами, которые, по сведениям, были ближе всего к Ярославлю в юго-восточном направлении и, вместе с ними, действовать в тылу противника, чтобы заставить его хоть местами отодвинуться от города и тем облегчить положение. Кроме того, при успехе таких действий отбить запас патронов в свою пользу.

Желающим взять на себя выполнение этой задачи я предоставляю право выбрать по своему усмотрению направление для прорыва и способ самого прорыва. Для выполнения задачи могу дать не более двухсот человек, чтобы не чрезмерно ослабить оставшийся фронт, и все плюющиеся в моем распоряжении средства.

Желающих взять на себя такую задачу не нашлось.

Я высказал вкратце свой план: прорваться на пароходе вверх по Волге, затем зайти в тыл противнику с севера и действовать для облегчения левобережного участка, положение которого особенно тяжелое.

Последовали возражения, что прорваться на пароходе невозможно, а особенно вверх, так как мост занят красными, а фарватер пристрелян артиллерией, так что не дадут ни одному пароходу сдвинуться с места.

Тогда я сказал, что беру эту задачу на себя.

После горячих дебатов пришли к следующему плану.

Для обороны Ярославля остается вместо меня генерал Карпов, которому население очень доверяет. Полковник Гоппер должен продержаться до следующего вечера, т.е. сутки, за это время я должен прорваться и зайти в ближний тыл противнику. При удаче устанавливаю связь с Ярославлем и развиваю действие извне.

Но когда вопрос коснулся числа людей, которые пойдут со мной, генерал Карпов категорически заявил, что он слагает с себя ответственность за судьбу города, если с фронта будет снято не только двести, но даже сто человек.

Взвесив всю обстановку я решил, что могу взяться за исполнение намеченного плана с полсотней людей в надежде, что за линией обложения, найдутся новые добровольцы, которые и усилят мой отряд. Надо только захватить с собой запас оружия для вооружения новых добровольцев.

Был уже час ночи, до рассвета оставалось не более трех часов, а за это время надо собрать людей для отряда из числа находившихся на фронте, сделать все остальные приготовления и успеть проскочить на пароходе под мостом через Волгу в том месте, где фарватер был идеально пристрелян артиллерией красных, а по мосту стояли их караулы

Глава VI

Весь расчет успеха зиждился «на прикрытии темнотой. Для сбора охотников идти со мной я послал мотоциклистов к начальникам боевых участков, а на дальние от штаба участки послал автомобиль для ускорения доставки оттуда охотников.

В это же время приказал выделить из числа пароходов приготовленных для общего прорыва, который проектировался раньше небольшой, но возможно быстроходный пароход и погрузить на него трехдневный запас продовольствия по расчету на двести человек, а также 100 берданок с патронами, 10000 трехлинейных патронов, считая, в том числе, и набитые ленты для пулеметов, два пулемета «Максим», один «Лима», несколько разных гранат (в Ярославле их было самое незначительное количество) и запас спасательных кругов, собранных с других пароходов.

С участков стали поступать донесения, что охотников набирается много больше, чем потребовано. Я приказал сделать выбор, хотя бы и жеребьевкой, но прислать только указанное число. Этот выбор, вероятно, задержал высылку людей.

Был в начале третий час, а собралось только тридцать человек с ближайших участков и от штаба.

Ждать дольше было нельзя.

Я назначил без выбора 20 человек из числа отдыхавших в резерве и с собранной таким образом полусотней (я — 51-й) отправился на пристань.

В назначенном месте парохода не оказалось, и никто, из посланных для его приготовления, нас не встретил.

Весь берег обстреливался ружейным огнем вдоль реки. Я оставил отряд за прикрытием, разослал несколько человек на розыски парохода, а потом пошел и сам.

Свет начинал брезжить, когда мы нашли пароход. На него было все погружено, но прибывший медицинский персонал из трех человек явился без перевязочных материалов.

Пришлось вновь посылать за материалом и ждать, когда его принесут. За это время капитан парохода, узнав о назначении! парохода, распорядился устроить прикрытие на капитанском мостике.

Стук топоров и визг пилы разносились далеко и могли привлечь внимание противника.

За это же время люди отряда искали лодки, подводили их к пароходу и прицепляли к нему. Из массы лодок нашлось только две не пробитых осколками снарядов или пулями.

Совсем рассвело, когда, кончились эти приготовления и был принесен перевязочный материал.

Над рекой вился легкий туман, и только на прикрытие им я возлагал надежду.

Осторожно пробрались между стоящими у пристани судами и, выйдя на открытый фарватер, пошли полным ходом вверх по Волге. Все люди были спрятаны в трюм, на верхней палубе лежал я и еще два-три человека. На капитанском мостике, забранном досками, находились капитан и штурвальные.

Самое опасное место для нас было при подходе к мосту. Здесь река была идеально пристреляна несколькими батареями. После прохода под мостом положение сразу улучшилось: попасть в движущуюся цепь на непристрелянном пространстве было уже много труднее.

Пароход проскочил благополучно. Я видел фигуру часового, стоявшего на мосту, но он по нам не стрелял. Только с правого берега один какой-то стрелок выпускал пулю за пулей по пароходу, задерживаясь только при перемене обойм.

Пули попадали в различные части парохода, но существенного вреда не принесли.

Поднявшись выше Толгского монастыря к пароходной пристани, мы причалили к левому берегу и высадились при помощи лодок.

На пароходе я оставил небольшую команду с пулеметами впредь, до дальнейших распоряжений, а с остальными людьми пошли в ближайшую деревню.

Было уже 8 часов утра, и крестьяне большей частью уже работали в поле. Чтобы собрать сход, понадобилось неожиданно много времени.

Только около 12 часов сход собрался и притом неполный. Собравшиеся заявили, что поддержать сразу большим числом людей не могут, так как надо собрать волостной сход, а на это потребуется времени не меньше, как до следующего дня. Раньше этого времени они начать действия не могут.

Ждать я не мог, так как надо было, во что бы то ни стало, выручить Заволжский участок, и потому решил двигаться только со своими людьми. Крестьяне пригнали подводы из монастыря и на них уложили привезенные на пароходе оружие и запасы и доставили все в деревню вместе с оставшейся на пароходе командой.

Здесь крестьяне попросили не оставлять оружие в деревне, опасаясь обысков, а отвезти его в потайное место в лес. Оттуда они разберут оружие завтра.

К нам все-таки присоединилось человек пять добровольцев дали проводника, который должен был узнать, где будет сложено оружие, и провести к нему крестьян завтра.

Подводы остались монастырские, но возчики были из крестьян, так как «монастырским» они не доверяли.

Мы вышли из деревни с большим опозданием против моего расчета. Пройдя верст десять, мы свернули в лес, сложили и укрыли оружие. Подводы и проводника я вернул обратно.

В лесу мы отдохнули около часа и двинули дальше по лесным тропинкам, которые хорошо знали двое из присоединившихся к нам добровольцев.

За ночь мы должны были дойти до линии железной дороги севернее Урочи и Филино, успеть отдохнуть, произвести разведку и начать свои действия в направлении на юг по железной дороги. С закатом солнца стал подниматься густой туман, который мешал проводникам ориентироваться

Около часа ночи выяснилось, что мы заблудились в лесу. Люди утомились до крайности, многие были в подавленном настроении. Оставшись без серьезной поддержки крестьян, мы заночевали в лесу.

Утром солнце взошло, но туман рассеивался медленно. Проводники ушли на розыски нужной нам тропинки, и мы ждали их возвращения. Среди отряда нашлись люди, начавшие доказывать весь риск нашего положения, а некоторые высказывали, что необходимо вернуться пройденной дорогой обратно в Ярославль. Я напомнил отряду о тяжелом положении Заволжского участка, который ждет нашей помощи. Возвращаться назад невозможно, тем более, что пароход сел на мель и сняться не может. С пятью десятками бойцов можно сделать в тылу многое.

В конце концом люди решились продолжать задачу. Вскоре вернулись проводники, выяснившие, что мы сильно уклонились на север и что до железной дороги осталось еще десять верст.