Александр Перхуров - Исповедь приговорённого Страница 8

Двинулись дальше.

Движение было очень медленное, так как плохо отдохнувшим людям приходилось пробираться сквозь лесную чащу, зачастую по очень болотистой местности, и тащить на руках пулеметы. К тому же запас продовольствия, который мы оставили по дороге в лесу вместе с лишними патронами, не подоспел ко времени выступления, посланные за ним люди не возвращались. На месте отдыха я оставил на видном месте записку с указанием посланным за продовольствием, куда мы пошли и куда им нести взятое из запасов.

С небольшими остановками мы шли часов до четырех дня, когда проводники сказали, что линия железной дороги должна быть недалеко.

Мы остановились, я послал три дозора, чтобы обследовать происходящее на дороге и местность по ту сторону полотна. Разведав требуемое, дозоры должны остаться для наблюдения за дорогой и прислать донесения.

Прошло часа два, а от дозоров донесений не было. До слуха доносился шум проходивших где-то невдалеке поездов. Я выслал новый дозор, который вскоре вернулся и доложил, что до линии железной дороги версты одна-полторы, но до нее они не дошли, побоявшись оторваться от отряда. Первых дозоров нигде не видали.

Подведя отряд ближе к полотну, я выслал дозор, чтобы он осмотрел дорогу и местность за ней. Люди замялись. Тогда я пошел сам вместе с поручиком Березовским.

На полотне все было спокойно. Путевая сторожка виднелась саженях в трехстах. За полотном поднимался тоже лес. Перейдя полотно, я выбрал в лесу удобное для отдыха место и перевел туда отряд.

Надвинулись тучи; пошел дождь, сильно стемнело.

Было уже часов восемь, когда я приказал отряду собираться, что бы приблизиться к Заволжскому участку.

Люди стали ссылаться на усталость, которая была несомненна. Чтобы не терять времени даром, я вызвал охотников идти со мной на разведку, пока отряд будет отдыхать.

Вышли четыре человека. Впятером мы пошли на юг. Оказалось, что мы все-таки были много севернее, чем предполагали. Пришлось пройти верст шесть, пока не подошли к тылу войск, действовавших против Заволжского участка.

Нас поразила сомнительная тишина в этом районе. Артиллерия молчала, оружейная стрельба была редкая. Гул артиллерийских выстрелов и оружейной трескотни доносился, по-видимому, с правого берега.

Попав сперва в какую-то одинокую избушку, а потом, пробравшись, в село, где по нам было дано несколько выстрелов, мы узнали, что на левом берегу «белых» уже нет. Они ушли вечером. В селе красные войска и есть конница.

Спасаясь от небольшого разъезда, показавшегося на дороге, по которой мы пытались продвинуться дальше вперед, мы попали в какое-то болото, поросшее мелким березняком. Пробираясь через него, неожиданно вышли к полотну железной дороги, где стоял какой-то эшелон, там разговаривали люди.

Из разговоров мы узнали то же, что нам говорили жители перед этим. Несомненно, мы опоздали с помощью.

На рассвете вернулись к отряду. Отдохнув немного, я поднял отряд и повел его лесами на восток. Людей у меня осталось меньше, так как не вернулись ни посланные за продуктами, ни вчерашние дозоры.

Попросился уйти и медицинский персонал, так как одежда, а главное обувь не годились для ходьбы по лесам, и я их отпустил.

К вечеру мы опять приблизились к Волге и попали в деревню, где узнали, что отряд крестьян, охранявший Волгу ниже Ярославля, попал в плен. Говорили, что часовые проспали. Кроме того, говорили, что Ярославль занят красными войсками.

На другой день эти слухи подтвердились. Действительно, от Ярославля не доносилось звуков стрельбы, которые перед этим были слышны хорошо.

Тогда я окончательно решил двигаться на восток, предоставив желающим уйти из отряда.

При подходе к Костроме у меня было не больше 35 человек. Остановившись под Костромой верстах в двенадцати, я послал двух человек в город узнать о происшедшем в Ярославле и принести, если возможно, газеты.

Посланные ушли, а на рассвете мы были атакованы кавалерией красных, силой с эскадрон. После небольшой перестрелки нам удалось уйти в болото без потерь. Через это болото, пробираясь в некоторых местах в воде по пояс, мы вышли к деревне, около которой, по условию, должны были ждать посланные в Кострому.

На следующей день они вернулись и принесли проверенные сведения о падении Ярославля.

После этого известия из отряда ушли еще несколько человек, считавших более удобным пробираться на восток по одиночке. Осталось 17 человек. С ними я дошел до первой пристани па Волге ниже Костромы. Здесь я отпустил еще 11 человек. Остались я, поручик Березовский, подполковник Ивановский.

Мы купили 4-х весельный ялик и на нем поплыли, но реке. Вначале мы решили плыть только по ночам, скрываясь днем в прибрежных кустах. Но в первый же день это пришлось нарушить. Поиски ялика затянулись до вечера, вечером поднялся туман и помешал найти место, где я ждал с оставшимися вещами.

Только восход солнца помог ориентироваться и найти меня.

Медлить на месте было опасно, и мы поехали при дневном освещении. Из Костромы Березовский принес 17 фунтов колбасы, хлеба мы купили в каком-то постоялом дворе и к ночи были в Плёсе.

Утром купили и городе кое-какие припасы и вещи, дождались темноты верстах в шести ниже Плеса, в кустах, и двинулись дальше.

Таким порядком мы плыли до Васильсурска. Провизию покупали в приречных поселках, но отдыхали исключительно вдали от жилья, несмотря на очень дождливую погоду и встречный ветер.

Из-под Васильсурска выехали днем, миновав город, наткнулись на сторожевые пароходы, стоявшие на фарватере в нескольких верстах. С пароходов приказали нам почему-то вернуться в числе других лодок, бывших в то время на реке.

Мы вернулись, но ночью, когда поднялась сильная буря, поплыли опять, до рассвета, когда и пристали к берегу для отдыхи.

Вблизи оказались рыбаки. Покупая у них рыбу, мы узнали, что ниже есть какое-то село, в котором застава не пропускает ни одной лодки без осмотра.

Действительно, на другом берегу мы видели конный разъезд, который остановил плывшую вниз лодку, а потом куда-то повел ехавших на ней.

Мы решили идти дальше пешком. В мешки взяли только белье и провизию и захватили котелок, остальное и лодку подарили рыбакам.

Пошли мы левым берегом, преимущественно лесными дорогами, держась верстах в 10-15 от Волги, так как карты этой местности у нас не было, и Волга служила в некоторых случаях ориентиром.

Мы хотели пристроиться на какую-нибудь лесную работу вдали от жилья. В нескольких местах нам отказали, ссылаясь на то, что работы большой и постоянной нет, а для мелкой уже есть нанятые рабочие.

В одном месте мы наткнулись на таких рабочих, занятых укладкой дров и бревен. По виду они были тоже из офицеров. На эту тему разговоров приходилось избегать. По дороге нам говорили, что ближе к Казани, в лесах правого берега, можно скорей найти работу. Туда мы и решили идти, все же держась пока левого берега.

 Глава VII

Вскоре стали носиться слухи, что Казань кем-то захвачена и что красные войска уходят оттуда вверх по Волге.

Действительно, через некоторое время появились войсковые части, шедшие по лесной дороге нам навстречу. Нам пришлось уклониться далеко в сторону и сделать большой круг, чтобы разминуться с ними.

В деревне уже определенно говорили, что Казань захвачена чехами, а в некоторых местах говорили про уральцев и «деникинцев», которые будто бы уже появились в тех районах, через которые мы проходили. Но мы никого не встречали и шли, не зная в точности, кем захвачена Казань.

Наконец, мы попали в чешскую заставу, которая препроводила нас в штаб полка, откуда в штаб боевого участка. Документов у вас настоящих не было, а те, которые мы имели, вызывали подозрение.

В штабе боевого участка оказался случайно приехавший туда офицер, знавший меня по германской войне, который удостоверил мою личность. Тогда нас накормили, дали подводы, на которых мы и поехали в Казань, где и явились в штаб округа.

Это было в начале сентября. Приведя себя в порядок, мы на другой день явились к командовавшему войсками Северной группы Народной армии капитану Степанову.

Назначения мы сразу не получили, а остались при штабе. В тот же день я неожиданно встретился с Савинковым, доктором Григорьевым и Клепиковым (Клепиков был в тот же день ранен).

В штабе от Савинкова мы узнали, что захват Казани отрядом Степанова, в состав которого входили и чешские части, произошел совершенно неожиданно не только для всех находившихся в Казани, но и для самарского правительства (Комуча), которое приказа о захвате Казани не отдавало.

Несмотря на то, что Комуч далеко не являлся тем правительством, ради которого мы работали и бились, все же, в силу сложившейся обстановки, мы подчинились беспрекословно.