Темные воды. Тайна Иерихонской розы - Дороти Иден Страница 7

— Я люблю, бабушка, я люблю.

Особенно леди Арабелла ждала проявления чувства от Джорджа, ее любимца.

Но только Людвиг, черный большой, толстый кот с равнодушной мордочкой, сидел на ее коленях и вкрадчиво терся своей головой. Фанни была уверена, что он представлял собой перевоплощение германского принца.

Те две комнаты были отдельным маленьким миром. Ребенком для Фанни визит к леди Арабелле был изматывающим нервы путешествием. Только когда она выросла и стала ежедневно читать леди Арабелле, она потеряла свой страх перед старой леди. Или, по крайней мере, так она думала.

Луиза все время ворчала после переезда в Даркуотер. Наконец, ее муж, несмотря на постоянные разговоры об экономии, нашел достаточно денег, чтобы купить ей элегантную соболью пелерину и муфту. Таким образом Луиза сделала открытие, что дорогой подарок может сделать очень многое для приведения в порядок расстроенных чувств. С тех пор она никогда не позволяла мужу забыть об этом.

Когда появилась Фанни, этот трудный, слишком быстро развивающийся трехлетний ребенок, причем уже тогда было видно, что она будет намного симпатичнее, чем Амелия, Луиза обнаружила, что бриллиантовая брошь сделала ее более терпимой к девочке. В течение многих лет различные кризисы были соответствующим образом отмечены безделушками, новой шляпкой, шелком на платье. Эдгар Давенпорт был покладистым мужем. Или, может быть, он просто любил мир в семье.

Нет необходимости подчеркивать, что Луиза уже задумывалась о цене сирот из Шанхая. Она могла быть довольно высокой, так как ситуация становилась просто смешной. Родственники Эдгара, казалось, приобрели привычку вымирать, как мухи, и оставлять своих отпрысков его преданной заботе. Получить в течение одной супружеской жизни сразу троих сирот на свою шею — такая участь ни для кого не была бы забавой. Не говоря уж о том, что от Фанни до сей поры не было особой пользы, пока она занимала прежнее положение. Учитывая заботу о здоровье Джорджа и необходимость вывода Амелии в светское общество, в жизни Луизы Давенпорт не было ни места, ни времени для двух маленьких чужих детей.

Когда Фанни, на этот раз одетая во все лучшее, спускалась вниз, Джордж ждал ее на повороте лестницы. Он подскочил к ней и схватил за руку. Она испугалась, так как не заметила его в тени. Он постоянно теперь делал подобные вещи, подстерегая ее, и затем разражался неумеренным смехом, особенно, если она вскрикивала.

Сегодня он не смеялся. Вместо этого он приложил ее руку к своим губам и запечатлел на ней страстный поцелуй.

Фанни пыталась вырвать руку, но не могла, пока он не отпустил ее. У него была ужасно сильная хватка.

— Я не хочу, чтобы вы делали так, Джордж. Это нелепо и не нравится мне.

— Нелепо? — проговорил он, запинаясь. Джордж был обижен, его уверенность в себе уменьшилась. Он был симпатичным молодым человеком, высоким, широкоплечим, с румянцем на щеках. Когда он вступил в 27-ой Уланский полк, он был таким гордым и высокомерным в своем новеньком мундире. Но теперь, хотя физически он не пострадал, его длинное тело приобрело неуклюжий вид, выражение его глаз слишком быстро менялось от неуверенности и обиды до чрезмерного возбуждения. Его действия тоже были непредсказуемы. Он в полночь мог потребовать, чтобы конюх оседлал его лошадь лишь затем, чтобы проскакать взад-вперед но пустоши; он мог часами бродить ночью по дому, тихо обращаясь к тем, кто еще не спит, чтобы они поговорили с ним.

Все врачи говорили, что для него важен длительный период отдыха и спокойствия. После этого он будет способен вести нормальную жизнь, может быть, не слишком напряженную. Его военная карьера, разумеется, была окончена. Но не было никаких причин, которые могли бы помешать ему впоследствии жениться.

— Джордж! — Это был голос его матери с нижней части лестницы. Он был резким. Хотя она обращалась к Джорджу, резкость предназначалась Фанни. Ей была неприятна привязанность сына к Фанни, и она винила в этом девушку. Она полагала, что было достаточно легко охладить рвение молодого человека, если только захотеть. Очевидно, Фанни не хотела этого. Так или иначе Джордж для любой охотницы за мужьями был выгодной партией.

— Джордж, Томкинс прогуливается взад и вперед с вашей лошадью уже полчаса. Он сказал, что вы велели подать ее к одиннадцати. Не заставляйте бедное животное ждать еще больше.

— О Боже, я забыл. — Джордж вмиг стал смущенным школьником, а страстный влюбленный исчез, словно его и не было. — Хорошо, до свидания, Фанни. Желаю приятно провести время. Не задерживайтесь, слишком долго. Нам будет не хватать вас.

Что же, может быть, она последний раз видит его! Сознание этого охватило Фанни, заставив ее забыть недавно появившиеся беспокойные привычки и помнить только то, что он всегда считался ее братом.

— До свидания, Джордж, — от души сказала она. — Берегите себя.

Джордж повернулся, чтобы благодарно махнуть рукой. Его мать едко произнесла:

— Фанни, поскольку вы уезжаете не больше чем на два дня, за это время ничего не может случиться ни с Джорджем, ни с кем-либо из нас.

— Многое может случиться с людьми в любое время, — леди Арабелла двигалась по коридору из своей комнаты. — Мне показалось, что я слышала птицу прошлой ночью.

Раз, один только раз, очень давно, когда ей не было и десяти лет, Фанни тоже слышала эту птицу. Она лежала окаменевшая не один час после того, как этот шум прекратился. Считалось, что эта легендарная птица запуталась в одной из многих дымовых труб, хотя в какой именно, никто не мог сказать с уверенностью. Как утверждала легенда, это была белая птица, хотя когда, обессиленная, она упала в очаг, птица была покрыта сажей. Люди говорили, что это была белая амбарная сова или голубь. Существовала фантастическая история, что это была белая цапля, длинные ноги которой безнадежно запутались в узком пространстве. Именно поэтому трепет и пронзительные крики были такими громкими. Ее заточение в то время совпало со смертью молодой хозяйки Даркуотера. Когда растрепанное существо упало в очаг, юное лицо хозяйки лежало па подушке, белое как снег. С течением лет и веков страдающую птицу слышали снова и снова. Она всегда приносила несчастье.

— Мама, прошлой ночью бушевал ветер, — сказала тетя Луиза. — Это все, что вы слышали.

— Так вы хотели бы думать, — многозначительно сказала старая леди. — Но вспомните, когда я слышала ее последний раз. Вскоре после этого мы получили известие о Джордже.

Тетя Луиза нетерпеливо закудахтала.

— Боже мой, как хорошо, что не у всех нас ваше воображение. Если бы я прислушивалась ко