Елена Руденко - Незримого Начала Тень Страница 8

— Однажды смерть коснулась тебя, но пощадила, — говорила я будто не своим голосом. — Теперь твоя жизнь снова в опасности… Никогда ещё ты не был так близок к гибели…

Я вздрогнула. Видение промелькнуло пред моим взором. Этот горец убил Кравцова. К моему удивлению, новость не напугала меня. Будто душа Кравцова шепнула мне, что есть некто, опаснее черкесского "хищника"*. Он встречает вас с учтивой улыбкой, а потом наносит удар в спину. Бандит опасен — знает каждый, и будет его сторониться. Куда сложнее угадать убийцу под маской добропорядочности.

_______________

* "Хищник" — черкесский разбойник.

— Ты можешь спастись, если скажешь, кто нанял тебя, — закончила я.

Черкес невозмутимо слушал мои слова, но я чувствовала, как он борется с охватившим его сердце страхом неизвестного, того, что ждёт его там, пред взором Аллаха.

Я спустилась вниз по тропинке, где была привязана моя лошадь. Ехала я медленно, пытаясь разобраться в своих предчувствиях.

— Нет, он не выдаст, — размышляла я вслух. — Он обречён… Его гибель неминуема…

Из размышлений меня вывела весьма необычная встреча с Надин, воспитанницей турецкого аристократа, остановившегося на Кислых Водах. Восточная барышня весьма искусно держалась в седле, за нею пешком следовало двое слуг азиатов.

Надин остановилась, оглядевшись по сторонам. Завидев меня, она приветливо улыбнулась и направилась ко мне. Слуги послушно следовали за нею.

Любопытно, что мы не были знакомы, но уже многое знали друг о друге. Между нами, казалось бы совершенно чуждыми друг другу, завязался доверительный разговор.

— Мне очень тяжко, — вздыхала Надин, — я не могу понять к чему мой опекун учит меня делам совершенно непонятным и бесполезным… Какое веселье ваши дамы находят в публичных беседах под любопытными взорами? Какой прок от странных книг, герои которых сами не знают, чего им угодно, и, запутавшись в своих желаниях, нелепо погибают?

— Мне очень жаль, но я не знаю ответа на ваши вопросы, — честно ответила я, — но неужто вам неинтересны музыка и танцы?

— Интересны… но не под завистливыми недоброжелательными взорами, — ответила Надин, — и как скучны внимательные поклонники, все достоинства которых лишь в пустой болтовне…

Я не понимала страданий собеседницы. Мне довелось наслушаться о тяготах жизни восточных женщин. Неужто Надин желает вернуться в привычный ей мир затворничества?

Она будто бы прочла мои мысли.

— Поверьте мне, — горячо произнесла она, — восточные дамы гораздо счастливее вас, занятых балами и светскими беседами…

— Пожалуй, вы нашли в моем лице неверную собеседницу, — виновато произнесла я, — мои успехи в свете заставляют желать лучшего…

— Именно поэтому я решилась поговорить с вами! — улыбнулась Надин. — Надеюсь, вы с пониманием отнесетесь к моим чувствам…

Возможно, она права. Ежели мне, воспитанной в светских нравах, неуютно в светском мире, то как тяжко девушке, привыкшей к иным традициям.

— Я хочу сама вышивать себе одежду! Другую красивую, а не эту душную клетку, — так она отозвалась о корсаже, — я желаю петь и танцевать лишь для своего мужа, а не для любопытной толпы подобно нищей танцовщице! Я не хочу читать книги о тяготах судьбы глупцов, которые сами не знают в чем их счастье и ступают на путь разврата, неугодный Аллаху!

Надин мечтательно закрыла глаза.

— Я побывала с опекуном в местных горных деревушках, — она вздохнула, — где люди живут так, как и наш народ… Женщины ткут и шьют, готовят ароматную пищу в котлах, поют и танцуют праздничными вечерами в кругу родичей и друзей… Их мужчины немногословны, но мужественны…

Неужто образованной особе, которую полюбил французский аристократ, о благосклонности которого мечтали многие дамы высшего света, интересна жизнь в ауле? Неужто свирепые горцы ей милее утонченности? Воистину, другие нравы…

— Ваши чувства вполне понятны, — ответила я, поразмыслив.

Удивительно, но я легко сумела понять грусть Надин.

Обернувшись, я увидела спрятавшегося среди камней молодого черкеса, с которым говорила несколько минут назад. Он пристально смотрел на Надин, тем самым "горящим взором", о котором не раз доводилось слышать. Похоже, горца не волновало то, что его увидят. Надин тоже заметила его.

— Сайхан! — радостно воскликнула она.

Сайхан, ловко перепрыгнув через камни, оказался подле Надин. Мне не удалось скрыть удивления. Слуги Надин спокойно сидели на земле, не придавая значения, что с их госпожой беседует человек разбойничьего вида. Она, наверняка, наградит их за молчание.

Знал бы несчастный Жервье на кого его променяли. Похоже, Надин, действительно, милее жизнь в горном ауле, чем в светской гостиной. Я уважала ее выбор, хотя не совсем понимала. Ведь одно дело жить в доме богатого турецкого господина, пусть и чтящего традиции предков, другое дело в горах, деля с мужем все тяготы деревенской жизни…

Дома за завтраком я рассказала Константину о своей прогулке.

— Возможно, наш черкесский друг получил за свои труды немалое вознаграждение, которое позволит ему уехать на родину Надин и безбедно существовать, — предположил он.

— Горца-убийцу мог нанять, кто угодно! — воскликнула Ольга.

— Верно, моя милая, — кивнул Константин, — полагаю, наниматель вскорости захочет избавиться от убийцы, который может в любой момент выдать его…

— Догадывается ли Надин, что полюбила разбойника? — вздохнула я.

— Не стоит беспокоиться о судьбе турчанки, разбойника вскорости убьют, — заметила Ольга, — знаю, ей будет больно… а потом все пройдет… Возможно, Надин одумается и поймет, что европейская жизнь не так уж неприятна…

Константин поспешил в полицейское управление, дабы объявить розыск описанного мною человека, предоставив Ольге право отчитывать меня за неосторожность.

Моя сестра с пониманием относится к моему мистицизму, но опасается, что мир мертвых станет для меня важнее мира живых. Признаюсь, я разделяю ее стремления блистать в свете, но, увы, у меня нет нужных талантов.

— Милая Аликс, — завершила Ольга свою строгую речь, — меня беспокоит не твоя одинокая прогулка. Я даже радуюсь, когда ты проявляешь некоторую непокорность… Призрение светских правил, если оно не вульгарно и в меру, даже привлекательно. Беда в том, что тебя вновь поманили мертвецы!

Сестра со вздохом покачала головою.

— Иногда мне кажется, что твоя душа унеслась в мир мертвых, — продолжала она, — даже на балу…

— Нет-нет, — спешно возразила я.

— Разве? — рассмеялась Ольга. — Тогда скажи мне, в платье какого цвета нарядилась вчера баронесса К*?

Ответа на вопрос я не знала.

— Право, какая ты невнимательная! — воскликнула Ольга. — Возьми пример с Константина, который подмечает любые мелочи!

Моя сестра оказалась снова права. Ольга с детства стала для меня неким недостижимым идеалом. Я любила наблюдать, как мою старшую сестру учат танцам и светским манерам. До сих пор свежа в памяти приятная суматоха, когда Ольгу готовили к первому балу. В красивом бледно-голубом шелковом платье моя сестра казалось мне неземным существом. Ольга стала совсем взрослой, и с радостью взяла на себя обязанности моего наставника.

Тогда мне казалось, что спустя пять лет я стану такой же, но… наверно, уже тогда я понимала, что со мною, что-то не так…

Я научилась танцевать и делать реверансы, но мне недоставало непринужденности своей сестры. Свой первый бал я до сих пор воспринимаю как начало большого светского позора.

— Судя по личику, ты погрузилась в грустные мысли, — строго произнесла Ольга, — хватит, милая, если будешь много грустить, у тебя вырастет длинный нос!

Мне стало смешно.

— Ольга! — воскликнула я. — Вспомни мой первый бал! Мне хотелось провалиться сквозь землю! И я прекрасно слышала, как кавалер, танцевавший со мною, потом шепнул своему приятелю: "милое создание, которое научили прекрасно танцевать, но совсем не научили говорить!"

— Неужто мне снова повторять одно и тоже, чтобы ты перестала забивать себе голову беспокойствами о том, что о тебе думают другие! Аликс, ты полагаешь, будто все светские разговоры о моей персоне лестные?

Она была права. Многие ненавидят мою сестру, но она умеет давать отпор.

Ольга с доброй строгостью смотрела на меня.

— Если бы я была нормальной… — вздохнула я.

— А ты разве ненормальная? — обиженно спросила моя сестра. — Аликс, как я не люблю эту новомодную привычку хандрить! Повторяю, ты же не хочешь, чтобы у тебя вырос длинный нос?

Ольга потрепала меня по щеке.

— Аликс! Хандра никогда не украшала ни барышню, ни даму… Мужчин, впрочем тоже… На мой взгляд, все любители хандры ужасно заурядны и скучны, или просто пытаются подобным образом привлечь интерес к своим серым персонам…