Томас Харрис - Красный дракон Страница 26

Она протянула все это Крофорду.

— Есть один волосок, может быть, одна тридцатая дюйма. Я с ним поработаю. Что еще?

Крофорд передал ей три подписанных конверта.

— Здесь волосы с расчески Лектера. Тут остатки щетины с электробритвы, которой ему разрешают пользоваться, а вот это волосы уборщика, того, кто нашел записку. Все. Мне пора.

— Пока, — ответила Катц. — Я предпочла бы иметь дело с твоими волосами.

Джимми Прайс поморщился при виде рыхлой туалетной бумаги.

Сощурясь, он напряженно вглядывался в этот клочок через плечо своего помощника, включившего гелиево-кадмиевый лазер, при помощи которого они просвечивали текст в поисках скрытых — непроявленных — отпечатков пальцев. Лазер высветил загрязнения, жирные разводы, пятна от пота, все, что угодно, только не дактилоскопический узор.

Крофорд хотел было задать вопрос, но понял, что сейчас Джимми Прайса лучше не трогать. Он молчал. Голубоватые блики играли на стеклах его очков.

— Насколько нам известно, по крайней мере, три человека брались за это письмо без перчаток, — заговорил Прайс.

— Да. Уборщик, Лектер и Чилтон.

— Уборщик отмыл жировые выделения на руках с помощью бытовой химии, но то, что оставили пальцы двух других, просто не поддается описанию. Ужасно!

Прайс посмотрел бумагу на просвет, крепко сжимая пинцет в руках, покрытых старческими пигментными пятнышками.

— Можно обработать ее парами, но я не могу тебе дать гарантию, что за столь короткое время пятна йода полностью сойдут.

— Может, попробовать нингидрин? Тепловую обработку?

В другое время Крофорд не отважился бы лезть к Прайсу со своими техническими идеями, но сейчас он хватался за соломинку. Он приготовился выслушать резкую отповедь хозяина кабинета, но старик подавленно ответил:

— Бесполезно. Потом не отмоем. Ничем не могу помочь тебе, Джек. Я здесь не вижу никаких отпечатков.

Крофорд чертыхнулся.

Прайс повернулся к нему спиной и занялся пальчиками, которые прибыли по другому делу. В корзине для мусора испарялся сухой лед. Крофорд швырнул туда белые перчатки.

Взвинченный до предела, Крофорд поспешил в отдел документации, где его уже ждал Ллойд Бауман, которого вызвали с заседания суда. Он еще не успел переключиться на новую задачу и рассеянно морщил лоб, как человек, которого неожиданно разбудили.

— Поздравляю тебя. Работаешь по-чемпионски, — сказал он, точными, профессионально выверенными движениями раскладывая перед собой записку. — Сколько даешь мне времени?

— Двадцать минут — предел.

Бауман направил яркий свет лампы на обрывки письма. Сквозь продолговатую дыру в верхней части виднелось мягкое, темно-зеленое покрытие стола.

— Главное сейчас, выяснить, какой способ обратной связи предлагался Лектору, — сказал Крофорд, когда Бауман дочитал письмо.

— Инструкции на сей счет, видимо, содержались в том фрагменте, который вырван, — высказал свои соображения Бауман, просвечивая и фотографируя каждый дюйм измятых обрывков. — Вот здесь, в начале он пишет: «…

Во всяком случае, мы могли бы переписываться…» Затем следует обрыв. Лектер зачеркнул этот кусок мягким фломастером, сложил записку и вырвал эту часть.

— Вырезать ему нечем.

Бауман сфотографировал оттиски зубов, оборотную сторону послания. В косом свете прожекторов, которые он поворачивал на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси, гигантские тени метались по стенам, руки Баумана казались руками фокусника, совершающего загадочные пасы в воздухе.

— Сейчас мы разгладим ее как следует, — приговаривал Бауман, зажав неровные края обрыва между двумя кусками стекла. Чернила, которыми были сделаны записи, покраснели… Бауман продолжал что-то бормотать себе под нос, но что — Крофорд разобрал только с третьего раза: «Ты хитрец, а я хитрее.» Бауман включил фильтры портативной телекамеры, направив объектив на записку. В комнате было темно, ее освещала лишь красноватая лампа, да призрачный блеск телеэкрана, на котором появились во много раз увеличенные очертания обрыва и слова «могли бы переписываться». Краснота исчезла, и ближе к краям вырванного куска вдруг показались фрагменты букв.

— Анилиновый краситель в составе чернил становится видимым при инфракрасном освещении, — продолжал Бауман. — Эти черточки, вероятно, концы вертикальных фрагментов буквы «t», загнутая линия, скорее всего, верхушка буквы «т», «п» или «г».

Бауман закончил съемку и включил свет.

— Джек, ты же сам понимаешь, что способы целенаправленной связи весьма ограничены. Практически они сводятся к телефону и сообщениям, которые можно напечатать в газете. Лектору можно срочно позвонить?

— В принципе, да. Но соединяют через коммутатор госпиталя.

— В таком случае, самое надежное — публикация сигнала в газете. Мы точно установили, что наш приятель почитывает «Отечественный сплетник», потому что всю эту ахинею насчет Грэхема печатали только там.

— Ты смотри! В названии газеты как раз три буквы «t», причем, они отделены такими же интервалами, как предполагаемые фрагменты «t», которые ты обнаружил по краю обрыва. Понимаешь?

Раздел «Послания» в «Отечественном сплетнике» — вот, где надо искать!

Пока Бауман вкладывал записку в пластиковый контейнер, Крофорд связался с библиотекой ФБР, передал распоряжение в чикагское отделение.

— Свежий выпуск «Сплетника» выходит сегодня вечером, — сказал Крофорд. — Печатается газета в Чикаго по вторникам и четвергам. Считай, что копия страниц, на которых помещают личные объявления, у нас уже есть.

— Думаю, у меня будет еще информация по тексту записки, — предположил Бауман, — но, скорее всего, ничего принципиально нового.

— Если появится что-нибудь важное, звони сразу в Чикаго. Продолжай держать меня в курсе, когда я вернусь из госпиталя, — бросил Крофорд на ходу.

ГЛАВА 14

Турникет выплюнул магнитную карточку Грэхема, и Грэхем очутился под жарким полуденным солнцем.

Похожее на бетонную клетку здание имени Дж. Эдгара Гувера возвышалось над раскаленной от жары Десятой улицей. ФБР переехало в свою новую штаб-квартиру уже после отъезда Грэхема из Вашингтона. Он никогда не бывал в этом здании.

Крофорд дожидался его на выходе из подземного коридора. Он взял у Грэхема выписанные в спешке документы. Грэхем был усталым и раздраженным — его бесила эта бесконечная проверка документов. Крофорду хотелось спросить у Грэхема, как он себя чувствует теперь, когда знает, что убийца о нем думает.

Грэхема снабдили магнитной карточкой, такая же лежала в кармане Крофорда. Грэхем засунул свою в щель в двери, и они очутились в длинном белом коридоре. Крофорд нес дорожную сумку Грэхема.

— Забыл сказать Саре, чтобы она отправила за тобой машину.

— Может, так оно даже быстрее. Ты отвез письмо Лектеру? Все в порядке?

— Да, — ответил Крофорд. — Я только что оттуда. В холле залили водой пол, будто лопнула водопроводная труба и произошло короткое замыкание. С нами был Симмонс — он теперь работает в Балтиморе. Симмонс орудовал шваброй, когда Лектора доставили в его палату. Симмонс считает, что нам удалось обмануть этого психа.

— В самолете я вдруг подумал: а что если письмо написал сам Лектер?

— Я тоже думал об этом, пока не увидел письмо собственными глазами. Отпечаток прикуса на бумаге похож на женский. К тому же у Лектера нет шариковой ручки. Писавший читал «Сплетник», а у Лектера этой газеты не было. Рэнкин с Уиллингемом обыскали палату. Ребята потрудились на славу, но ничего не нашли. Они на всякий случай засняли «Полароидом» все до одной вещи. Потом пришел уборщик и сделал обычную уборку.

— Ну, и что ты думаешь?

— Как улика эта записка, разумеется, ничего не стоит, — ответил Крофорд. — Однако все равно необходимо установить между ними контакт. Хотя, черт побери, я понятия не имею, как это сделать! Результаты лабораторных исследований мы получим через несколько минут.

— Вы контролируете переписку Лектера и в госпитале?

— Мы подключили к нему магнитофон и поставили определитель номера. Лектер пользовался телефоном в субботу днем. Сказал Чилтону, будто звонил своему адвокату. Но тот телефон подключен к другой линии, и я не уверен, что Лектер не солгал.

— А что говорит адвокат?

— Ничего. Отныне все телефонные звонки будут идти через больничный коммутатор, поэтому с этим хлопот больше не будет. Письма Лектера тоже будут направляться к нам. С разрешением на перлюстрацию, слава Богу, проблем не возникнет.

Крофорд позвонил в дверь и вставил карточку в щель магнитного замка.

— Полюбуйся на мой новый офис. Заходи. Художник-оформитель использовал краску, которая осталась от его предыдущей работы на военном корабле. Вот письмо. Копия повторяет размеры оригинала.