Джеймс Паттерсон - 6-я мишень Страница 3

— Ребенок выживет? — спросила я.

Траччио пожал плечами:

— Он потерял много крови. — Шеф указал на еще одно тело — мужчины европейской внешности, с седыми волосами, лет пятидесяти с виду, лежащего под скамейкой. — Перр Конрад. Инженер. Работал на пароме. Вероятно, услышал выстрелы и поспешил на помощь. А тот, — шеф повернулся к еще одной жертве, мужчине-азиату, распростершемуся на середине палубы, — Лестер Нга. Страховой агент. Еще один герой. Свидетели говорят, все произошло быстро и заняло две-три минуты.

Я попыталась мысленно восстановить картину произошедшего, опираясь на рассказ Уилли и Траччио, принимая в расчет оставшиеся на виду улики и связывая воедино отдельные фрагменты. Было ли случившееся спланированным действием, или что-то спровоцировало убийцу? И что, если верен второй вариант, послужило сигналом к началу кровавой бойни?

— Один из пассажиров, кажется, видел стрелка незадолго до стрельбы. Он вроде бы сидел один. Вон там. — Траччио протянул руку. — Курил. Под столиком нашли пачку из-под турецких сигарет.

Мы прошли на корму, где на скамейке у самых перил сидели несколько испуганных пассажиров. На некоторых остались пятна крови. Двое держались за руки. Лица всех выражали глубокое потрясение.

Полицейские в форме еще переписывали фамилии свидетелей, адреса и номера телефонов и выслушивали показания. К нам повернулся сержант Лекси Роуз:

— Шеф, лейтенант. У мистера Джека Руни есть, похоже, хорошие новости.

Вперед выступил пожилой мужчина в ярко-красной нейлоновой курточке и больших очках. На груди у него болталась крошечная видеокамера размером не больше мыльницы. На лице застыло выражение мрачного удовлетворения.

— Он у меня здесь, — сказал Руни, показывая на камеру. — Заснял психа в момент стрельбы.

Глава 7

Старший бригады экспертов-криминалистов, Чарли Клэппер, поднялся на борт со своей командой и присоединился к нам через несколько секунд после того, как полицейские отпустили последних свидетелей. Остановившись перед нами, он поприветствовал шефа, бросил в мой адрес «Привет, Линдси!» и огляделся. Потом сунул руку в карман твидового, в «елочку», пиджака и достал пару латексных перчаток.

— Ну и ну, — пробормотал он, качая головой. — Черт ногу сломит.

— Постарайтесь настроиться на позитив, — сказала я, не сумев скрыть нотку раздражения.

— Если здесь кто и оптимист, то это я, — ответил он.

Мы с Траччио отошли в сторонку, а эксперты занялись своим делом — начали расставлять маркеры и фотографировать тела и лужи крови. В число собранных улик попали застрявшая в борту пуля и наполовину пустая пачка турецких сигарет из-под столика. Все отправлялось в пакеты для вещдоков, снабжалось ярлычком и заносилось в опись.

— Я вас оставлю, лейтенант, — сообщил Траччио, бросив озабоченный взгляд на «Ролекс». — У меня встреча с мэром.

— Я хочу сама вести расследование этого дела. Лично.

Он твердо, не мигая, посмотрел на меня.

Траччио был приличным парнем и, в общем и целом, мне нравился. Но наверх он поднялся по административной лестнице и ни разу в жизни не провел ни одного расследования — отсюда и односторонний взгляд на вещи. Шеф, разумеется, хотел, чтобы я занималась делом, сидя за столом. Мне же больше по душе работа на улице.

В последний раз, когда разговор у нас зашел на эту тему, он заявил, что я неблагодарная, что мне еще нужно учиться руководить людьми, что не всем выпадает такая удача — стать в моем возрасте лейтенантом, а потому я должна изо всех сил стараться выполнять свои обязанности как можно лучше.

Тогда же Траччио в резкой форме напомнил, что всего лишь несколько месяцев назад один из моих напарников погиб прямо на улице, а нас с Джейкоби обстреляли в пустынном переулке в Тендерлойне. Все так, обстреляли. Нас обоих едва не убили.

Но сейчас — я это знала — шеф просто не мог мне отказать. Мою лучшую подругу ранили в грудь, и стрелявший сумел скрыться.

— Буду работать с Джейкоби и Конклином. Опергруппа из трех человек. Для поддержки возьму Макнила и Чи. При необходимости привлеку остальных.

Траччио неохотно кивнул, давая мне зеленый свет. Я поблагодарила его и тут же вызвала по сотовому Джейкоби. Потом позвонила в больницу и, по счастью, попала на добросердечную медсестру, которая сказала, что Клэр еще в операционной.

Покидая место преступления, я захватила видеокамеру Джека Руни, чтобы просмотреть запись у себя в кабинете.

Едва спустившись по трапу, я увидела нечто такое, при виде чего с губ сорвалось крепкое словцо. Репортеры трех местных каналов и «Кроникл» уже встречали меня на пристани возле парома. Всех этих людей я знала давно. Защелкали фотоаппараты, кто-то сунул под нос микрофон:

— Что это было, лейтенант? Атака террористов?

— Кто стрелял?

— Сколько человек убито?

— Уймитесь, ребята. Дайте время. Преступление совершено сегодня утром. — Уж лучше бы они перехватили Траччио или обратили внимание на кого-нибудь из четырех десятков стоящих в оцеплении полицейских, которые всегда готовы покрасоваться перед камерой ради возможности попасть в шестичасовые новости. — Имена жертв будут сообщены после того, как мы свяжемся с их родными и близкими. И мы обязательно найдем того, кто это сделал, — заявила я с полной уверенностью. — Ему не уйти.

Глава 8

Я попала в больницу в два часа дня и сразу же прошла к палате Клэр. Ее врач, доктор Эл Сэссун, встретил меня у входа в отделение интенсивной терапии с картой в руке.

Это был мужчина лет сорока с небольшим, темноволосый, с симпатичными морщинками под уголками улыбчивого рта. Мне он показался надежным и уверенным в себе, и я сразу прониклась к нему полным доверием.

— Расследуете происшествие на пароме? — спросил он, когда я представилась.

— Да. А еще Клэр моя подруга.

— И моя тоже. — Он улыбнулся. — И вот что я вам скажу. Пуля сломала ребро и пробила левое легкое, но не задела ни сердце, ни крупные артерии. Ребро поболит какое-то время, и мы вставили трубку ей в грудь, пока легкое не расширится. Но Клэр — женщина здоровая, и еще ей крупно повезло. Не беспокойтесь, за ней хорошо присматривают.

Копившиеся с утра слезы готовы были вот-вот пролиться. Я опустила глаза и едва слышно сказала:

— Мне хотелось бы поговорить с ней. Человек, ранивший Клэр, убил троих.

— Она вскоре проснется, — сказал доктор Сэссун и, похлопав меня по плечу, открыл дверь в палату.

Кровать, на которой лежала моя подруга, была наклонена, чтобы ей легче дышалось, из носа Клэр торчала канюля, в вену на руке поступала какая-то жидкость из капельницы. Под тонким больничным халатом виднелся толстый слой бинтов. Глаза были закрыты. За все время знакомства я ни разу не видела Клэр больной. Я даже не видела ее лежащей.

Муж Клэр, Эдмунд, сидел в кресле около кровати, но, увидев меня, сразу же вскочил. Выглядел он ужасно — растрепанный, с испуганными глазами. Я поставила на пол пакет с покупками, шагнула к нему, и мы крепко обнялись.

— О Боже, Линдси, — прошептал он, — это уж слишком.

Я пробормотала все те обязательные слова, что всегда говорят в таких случаях, но прозвучали они совершенно неадекватно.

— Ничего, Эдди, Клэр скоро поправится. Ты же сам знаешь, я никогда не ошибаюсь.

— Я вот думаю, — сказал Эдмунд, когда мы наконец разжали объятия. — Да, все говорят, что она поправится, но как пережить, что в тебя стреляли?

Ответа у меня не было. Сказать по правде, я все еще нередко просыпалась в поту и с колотящимся сердцем, зная, что во сне снова побывала в том кошмаре на Ларкин-стрит. Я слышала стук пуль, помнила жуткое ощущение беспомощности и почти уверенность в неизбежной смерти.

— А как Уилли? — продолжал Эдмунд. — Для него сегодня как будто весь мир перевернулся. Подожди, я тебе помогу.

Он приподнял пакет, и я достала из него большой серебристый баллон с пожеланием выздоровления, который привязала к изголовью кровати. Потом погладила Клэр по руке.

— Она что-нибудь сказала?

— Один раз открыла глаза секунды на две и спросила, где Уилли. Я ответил, что он дома, что с ним все в порядке. Она сказала, что ей нужно поскорее вернуться на работу, и отключилась. Это было полчаса назад.

Я попыталась вспомнить, когда в последний раз видела Клэр. Вчера. Мы попрощались на парковочной стоянке у Дворца правосудия и разошлись по домам. Все как всегда.

— Пока, подружка.

— Всего хорошего, Бабочка.

Обычные слова. Все обычное. Мы попрощались, не думая о будущем, принимая жизнь как данность. А если бы Клэр умерла сегодня? Если бы она нас покинула?

Глава 9

Я еще стояла у кровати Клэр, сжимая ее руку, а Эдмунд вернулся в кресло и включил телевизор. Приглушив звук, он вполголоса спросил: