Александр Лавров - Шантаж Страница 11

– Вы собирались рассказать о знакомых Миркина, – мобилизовал Токарев остатки любезности.

– Да-да, знакомые. Но что же именно рассказать, я, право, теряюсь.

– Припомните для начала, кто навещал его чаще остальных.

«По-моему, это я уже теряюсь. Сейчас бы действи­тельно кофейку, или даже коньяку рюмашку…»

– Если вы имеете в виду друзей, то настоящих друзей у Бориса не имелось, нет, все так себе – приятели, собутыльники. Он не делился со мной, но это как-то ощущается, вы понимаете, ходило сюда много каких-то… и все разные… Месяца три назад зачастил юноша в очках и с окладистой бородой по имени Юра, нет, скорее, Слава… Чрезвычайно странная мода распространилась среди молодежи, вы не находите? Я говорю, Петра Пер­вого на вас нет, он бы всех живо обрил… Этого я видела много раз, и он никогда не вытирал ноги, мне кажется, что он…

Зазвонил будильник, последовала процедура приема гомеопатии.

Токарев, не скрывая нетерпения, подсказал:

– Вам кажется, что он…

– Я хочу сказать, что этот юноша вызывал у меня подозрения, это же безобразие – никогда не вытирать ноги… А еще один вечно носил берет, в любую погоду – вероятно, был плешивый – и приходил всегда очень поздно… Говорят, его недавно переехал трамвай.

Угнетенный лавиной пустословия, Токарев встал, сде­лал несколько шагов по комнате, опасаясь задеть какую-нибудь рухлядь.

– Кого переехал трамвай, можно не вспоминать.

– Да? – Прахова живо поднялась следом и оказалась против Токарева по другую сторону рояля. – Ах, право, так у нас ничего не получится, это мне затруднительно. Перебирать всех посетителей Бориса – никакого здоро­вья не хватит. Сделайте одолжение, объясните, кто персонально вас интересует, а я расскажу все, что смогу.

– Но, Антонина Валериановна, я и пришел за тем, чтобы вы рассказали все, что сможете, – Токареву никак не удавалось захватить инициативу.

– Позвольте, я не совсем понимаю. Вы арестовали Бориса за спекуляцию?

– Да.

– И вы обратились ко мне за помощью, чтобы обна­ружить его сообщников? Тех, кто продолжает действо­вать?

– M-м… Нам хотелось бы лучше узнать его окружение. «Все-то ты понимаешь, лукавая старуха, но битый час водишь меня за нос».

– Ай-я-яй, молодой человек!.. – укоризненно пропе­ла Прахова. – Простите, ваше имя-отчество?

– Михаил Константинович.

– Так вот, дорогой Михаил Константинович, не хит­рите вы со мной. Мне прискорбно за Бориса, что все так случилось, он был хороший мальчик и даже чувствитель­ный, однажды, помню, я подарила ему канарейку на именины, она скоро погибла от какой-то инфекции, и он неделю ходил как пришибленный. Из-за птички! Он вообще питал слабость к разной живности, но от нее такая грязь, вы понимаете, нельзя было разрешать… Да, так о чем мы говорили? Ах, да, пусть эти люди, которые его погубили, получат свое! Я никогда не занималась доносами, но вам готова помочь от души! – в голосе Праховой взыграл пафос.

– Рад слышать, – устало произнес Токарев. Старуха оперлась на рояль, придвигаясь к нему:

– Но если вы не хотите быть откровенным, то почему я должна доверять вам чужие тайны?

– Вы меня неправильно поняли…

– Нет-нет, я вас поняла, вы зачем-то сбиваете меня с толку. Покажите мне фотографии или опишите, кто именно вам нужен. Если я видела, то я тотчас вспомню, у меня отличная память.

«Что я принесу Знаменскому? Чем помогу Зиночке с Сережей? Я ни на что не годен, мне не справиться с этой горой в бархатном халате…»

Жжение под сердцем усилилось. Миша Токарев в изнеможении сдался и отбарабанил оба словесных порт­рета.

Прахова выслушала с глубочайшим вниманием, ловя каждое слово. Помолчала и поклялась торжественно:

– Нет! Определенно нет! Такие люди к Борису не приходили. Мне очень жаль…

Токареву оставалась последняя надежда:

– Антонина Валериановна, у второго вашего соседа были общие знакомые с Миркиным?

– О, нет! Это диаметральные люди.

– Когда его лучше застать?

– Серж сегодня утром уехал. Он, бедняга, в вечных скитаниях.

«Тьфу ты! И здесь непруха!»

– А кто он по профессии?

– Геолог. И по таким все далям странствует. То на Лене, то на Алдане… Ужасно!

– Ужасно… – машинально повторил Токарев. – Из­вините, замучил вас расспросами.

– Ах, что вы, мы так чудесно побеседовали! Я полу­чила искреннее удовольствие! – рассыпалась хозяйка, провожая его в переднюю, и тут придержала за локоть: – Послушайте, Михаил Константинович, не устроить ли в нашей квартире засаду? Вдруг вы кого-нибудь схватите, так было бы интересно!

– Абсолютно ни к чему! – Токарев заспешил на воз­дух и попрощался уже с лестницы, кое-как.

Этажом ниже он начал тихонько рычать. Не задалось у него дело Миркина. С первых шагов не задалось! И те­перь, когда от него особенно ждут хоть какой-то зацеп­ки, что он предложит? парня, не вытиравшего ноги? или которого задавил трамвай? дохлую канарейку?

У-у-у… Они небось сейчас потешаются над ним – Прахова с Настей! Разлетелся вызнать всю подноготную, а отъехал не солоно хлебавши. Кстати, молоком с кухни не пахло. Никуда Настя не уходила. И на зов хозяйки не приходила. Во все время их разговора хоронилась где-то в комнате… угрюмое чучело!

По мере удаления от квартиры Миркина Миша Тока­рев все яснее понимал, что ему попросту зажужжали голову. Он принялся рыться в словесном хламе, который извергла Прахова. Нашел несколько фраз, достойных ана­лиза. Она с тайным удовлетворением сообщила об отъезде соседа-геолога: старуху устраивало, что Токарев не уви­дится с парнем. Она не дала ни единого конкретного ответа на вопросы о связях Миркина. Но – но! – сумела получить таковые ответы от Токарева! Как она домогалась услышать, кем именно интересуется следствие! Зачем? Старческое любопытство? Сочувствие к выросшему на глазах мальчонке и боязнь повредить ему? А может быть, надежда предупредить сообщников?.. Шут ее разберет. Но ей было нужно, нужно добиться откровенности Токарева. Клещами готова была тянуть за язык!

И Миша Токарев поддался ее ухищрениям. Выдер­жанный, терпеливый и въедливый Миша Токарев. Верх­ним чутьем улавливавший фальшивки в безупречных бух­галтерских документах. При нужде – мастер личного сыс­ка, которого мало кому удавалось «срисовать» или «стрях­нуть с хвоста». Отличный оперативник БХСС Миша Тока­рев потерпел поражение от вздорной старухи, окружен­ной вздорными допотопными этажерками. Не он получил от нее информацию, а она от него!

Даже благостная маска сползла с физиономии Тока­рева, когда он до конца осознал свой позор. Только и утешало, что приметы шантажиста и его подручного ровным счетом ничего не сказали Праховой. Тут уж Миша глядел в оба и твердо уверился, что ни тот ни другой соседке Миркина не знакомы.

Однако зачем ей требовалась информация? Каковы истинные отношения, связывающие ее с Борисом? Их характер? Глубина? Что-то здесь крылось, что-то засло­нялось нагороженными ширмами. А если допустить…

Но тут Токарев вошел в Управление, и то приятель окликнул, чтобы рассказать смешную байку, то встрети­лась бывшая жена, ныне вызывавшая в Мише судорогу неприязни, то (чтобы уж покончить с соседями) он занялся уехавшим геологом, – и начавшее копошиться полу-сомнение, четверть-подозрение против Праховой расплылось и смазалось.

В кабинете Пал Палыча Токарев появился в разгар обсуждения, какие правила жизни установило для Кибрит начальство, пока история не завершится.

Миша послушал-послушал и негодующе воздел руки:

– И это – обеспечение безопасности?! Эти вшивые предосторожности?!.. Зинаида Яновна, вам надо уехать в надежное место! Немедленно!

– Тогда уж вместе с вами, Пал Палычем и Шури­ком, – нахмурилась Зиночка. – Позже туда переберутся другие сотрудники с семьями, которые боятся уголовни­ков, – и отвернулась к Знаменскому: – Скажи, его сооб­щение с Миркиным… оно возможно?

– Маловероятно.

– Возможно! – запальчиво возразил Токарев. – У меня был случай, и сколько ни бились, канал связи работал!

Знаменский кивнул: случаи бывали.

– Сегодня на допрос заберу Миркина сюда и оставлю во внутренней тюрьме, – решил он.

– Хоть шерсти клок, – проворчал Миша и уселся на диванную пружину.

Присутствие дамы замкнуло ему уста, готовые изрыг­нуть проклятие, но определенных телодвижений и гри­мас избегнуть не удалось. И он первый засмеялся, оправясь от неожиданности.

– Вы изменили прическу, – заметил он, когда Кибрит собралась уходить.

– Бравада перед лицом опасности. – Зиночка бодро улыбнулась и продемонстрировала классический реверанс.

Оставшись одни, мужчины помолчали. Токарев вспом­нил, что Пал Палыч ждет доклада.

– Я застал только Прахову. Ничего не сказала и не скажет. А сосед Миркина – тот румяный парень – он геолог. И, по-видимому, часто ездит в районы приисков.

– Гм…

– К тому же сегодня утром спешно отбыл. Я звонил на работу – узнать, когда вернется. Там мне к слову сказали, что он попросил ускорить командировку, кото­рая намечалась только через неделю.