Николай Леонов - Пять минут до расплаты Страница 13

Из этого должно было следовать, что версия убийства с целью ограбления самая правдоподобная. Вот только малюсенький такой и непоседливый червячок сомнения ворочался где-то в глубине души сыщика Гурова, не давая ему принять эту версию как стопроцентную.

Несколько эпизодов выбивались из общей картины. Не меняли ее, не кричали о несоответствии, а просто плохо сшивались с общим полотном. Это и встреча у машины, когда неизвестный приблизился к будущей жертве и они на несколько секунд замерли, причем Зеленский даже не повернул голову к подошедшему. Испуг или растерянность?.. Может быть, и то, и другое, однако в обоих случаях поведение не стандартное.

А потом в Тушино убийца сначала стреляет в бедро Зеленскому и только через восемь минут добивает выстрелом в голову. Зачем и кому были нужны эти минуты? Убийце, чтобы узнать шифры сейфа и кредитки, вполне хватило бы двух-трех минут, ну пяти… А может, они о чем-то беседовали как старые знакомые?…

– Лева, я уже поел. Пора в путь-дорогу. Тебе еще план для Орлова надо написать, – потянул его за рукав Станислав. – Ты что, как слон, спишь с открытыми глазами? Я третий раз зову, а тебя словно заклинило.

– Поехали, – очнувшись, согласился Лев Иванович. – План писать.

Однако до плана расследования в это утро у Гурова руки так и не дошли. Едва они с Крячко зашли в кабинет, как зазвонил телефон. Пришло сообщение, что машину Зеленского обнаружили в нескольких кварталах от квартиры хозяина, неподалеку от станции метро «Динамо». Лев Иванович связался по телефону с капитаном Веселовым, который уже должен был закончить возиться с квартирой, и нацелил его вместе с дактилоскопистом на осмотр автомобиля.

Потом позвонили из криминалистической лаборатории и сообщили результаты исследования оружия, из которого убили Тимофея Зеленского. Сравнительная характеристика следов от нарезов ствола и баллистические характеристики подтвердили, что ранее этот «наган» в сводках не проходил. Криминалист от себя добавил, что «наган» много лет хранился в ужасных условиях, в сырости, возможно, в земле. Хотя он и старательно очищен от ржавчины и грязи, однако можно только удивляться, что револьвер не разорвался от произведенных из него выстрелов.

На наружных поверхностях «нагана» никаких отпечатков пальцев не обнаружено. Это говорило о том, что его тщательно протерли перед тем, как бросить на месте преступления. Однако после разборки «нагана» под деревянными накладками на металле ручки обнаружился не очень свежий, не очень отчетливый, но все же различимый след пальца. Отпечаток по просьбе Льва Ивановича криминалисты передали в отдел идентификации для поиска подобного в архивах.

Крячко, как и было запланировано, отправился решать вопросы с судом на получение необходимых для работы с банками постановлений и ордеров. И далее он должен был проверить полученную вчера информацию о счетах Зеленского и снятии денег через банкомат после его убийства.

Ровно в девять Гуров зашел в кабинет Орлова. Генерал был хмур и молчалив. Наверное, он, как и все генералы, хотел, чтобы преступник за прошедшую ночь был пойман и именно к девяти часам утра представлен пред его ясные очи. На худой конец, желал бы видеть Гурова с раненой перевязанной рукой и докладом, что убивец обнаружен и им является известный правоохранительным органам гражданин Петров Петр Иванович, рецидивист со стажем, который в сей момент обложен засадой на «малине» в Марьиной роще, где яростно отстреливается, но скоро будет схвачен героями-милиционерами.

Внимательно выслушав доклад Гурова о реальном положении дел, Орлов отнюдь не повеселел. Более того, подробности ночного мероприятия в квартире Зеленского с участием дипкорпуса дружественной суверенной республики повергли генерала в совершенное уныние. А уж когда Лев Иванович заикнулся о перспективах расследования возможных отношений убитого с поставщиками наркотиков, Орлов сник совершенно.

Пока данная связь была всего лишь туманным предположением, высказанным сыщиками за столом в кафе. Однако версия вполне могла обернуться абсолютной реальностью, на что намекали найденные под кроватью бумаги. А начальнику, чтобы ему служба медом не казалась, иногда следовало и нервы потрепать. Не все ему громкий командный голос отрабатывать на нижестоящих и рапортовать о победах и свершениях. Порой полезно и попереживать вволю совместно с измученными бессонной ночью подчиненными.

– Н-да, вот уж незадача, – задумчиво и тоскливо выдавил из себя Орлов. – Что делать-то будем, Лева? Надо что-то предпринимать. Если то, о чем ты говоришь, правда, может случиться очень большой скандал. А именно этого мы должны избежать. Я же говорил, что дело весьма тонкое, и некоторые заинтересованные товарищи, – генерал вознес глаза к потолку, указывая, где находятся эти «товарищи», – не хотели, чтобы неприятные подробности всплывали наружу. А если еще и пресса пронюхает…

На лице Орлова, когда он произнес слово «пресса», отразилась такая вселенская и всеобъемлющая скорбь, что Гурову стало искренне жаль старого боевого товарища.

– Ну, не волнуйся ты так сильно, Петр, – стал успокаивать Орлова Лев Иванович. – Чувствую, что мы, возможно, еще и покруче дерьма накопаем в личном деле гражданина Зеленского Тимофея, сына Олегова. Ну, не хватайся ты за сердце. Пережили гражданскую, переживем и коммунизм! Да шучу я, шучу.

– Не надо так шутковать, – с обидой сказал Орлов, потирая левую половину груди. – Возраст уже не тот для шуток, да и тема тоже. Лучше предложи что-то конструктивное.

– Я считаю, афишировать задержание Ширази и Рахматуллоева в настоящий момент не в наших интересах, – посерьезнел Гуров. – И спешить смысла нет. Думаю, те, кто стоит за ними или рядом с ними, сделают все возможное, чтобы вытащить этих ребят от нас. Господина Керобаева, без сомнения, еще до вечера сегодня отправят домой или еще куда дальше. А завтра к нам явится адвокат с покаянным письмом отбывшего на родину таджикского советника посольства. И в том письме твердой рукой будет начертано чистосердечное признание дипработника, что ни Ширази, ни Рахматуллоев знать не знали и ведать не ведали, куда привел их Керобаев, преследовавший личные корыстные цели. Окажется, что и печати с дверей квартиры Зеленского он без них рвал, и замки отмычками в одиночку вскрывал.

– И что дальше? – несколько ободрился Орлов.

– А дальше надо выделить «таджикское» дело в отдельное производство, – твердо сказал Гуров. – Убийство Тимофея Зеленского, я считаю, в настоящий момент не стоит связывать с попыткой ограбления его квартиры.

– Ты знаешь, Лева, мне тоже так кажется, – уже совсем уверенно сказал Орлов. – Докладывать наверх о случившемся, конечно, придется, однако акцентировать внимание на связях Зеленского и таджиков не будем.

– Ну, это уже твои песни и пляски, – усмехнулся Гуров. – Но к изучению папки надо обязательно подключить коллег из Госнаркоконтроля. Они точно найдут для себя много интересного. А мне из этой папки нужен только один листок с «сейфовой» бухгалтерией Зеленского. Копию с него я уже снял. Мне интересны приход, расход – особенно в последнее время. Возможно, кто-то обиделся…

– Ты до конца уверен, что смерть Зеленского не связана с наркотиками? В принципе, его знакомство с этими… – Орлов мотнул подбородком на дверь, вероятно подразумевая Ширази и Рахматуллоева, – и найденные бумаги говорят, что он влез в наркобизнес. Не мог ли он, как часто случается, не поделить что-то с ними?

– Найденные бумаги пока ничего не говорят, а лишь намекают на возможное участие Зеленского в наркоделах. И знакомство с крутыми таджиками преступлением не является. А что касается убийства, такое идиотское исполнение на серьезную разборку наркодельцов не тянет. Так что, как следствие конфликта с поставщиками или потребителями наркотиков это убийство можно исключить. Больше смахивает на разборку из-за «баяна» с дозой, а это не уровень Тима Зеленского, – твердо сказал Гуров. Однако при всей убежденности ему почему-то вспомнился шприц, валявшийся под кроватью.

– Ну что же, будем считать решение выделить «таджикское» дело в отдельное производство вполне оптимальным и трезвым, – окончательно утвердил предложение Гурова приободрившийся Орлов. – И у тебя будут руки развязаны, на постороннее отвлекаться не будешь. Ну и… – генерал очередной раз воздел глаза к потолку, – есть о чем доложить. Кстати, ты план расследования подготовил? Как не было времени! У меня в десять тридцать в кабинете замминистра совещание по этому вопросу. Что я буду докладывать? Вот сейчас же, не выходя из моего кабинета, садись и немедленно пиши в сокращенном виде. В развернутом представишь позже. Основное, что накопали, я запомнил, но ты в конце все равно в общих чертах набросай. Подробно опиши приметы предполагаемого преступника. Что там у него: куртка, шапка, больная спина… Немного, но хоть что-то есть.