Андрей Кивинов - Чарующие сны Страница 13

– Слава, ну сколько можно? Что ты ржешь всю дорогу? А вдруг у меня люди?

– всунувшись в дверь, сказал Кивинов.

– Да пошел ты, – смеясь, ответил Волков. – Слушай лучше хохму. Погоди, сейчас успокоюсь.

Еще пару раз хихикнув, Волков выпрямился на диване и показал на бумажку.

– Во, гляди. Получаю две телефонограммы из травм-пункта. В одной сказано о том, что некто Каштанов обратился с травмой глаза и, ха-ха, половых органов. В другой – гражданка Каштанова тоже обратилась в травму. Диагноз – перелом двух ребер, сотрясение мозга, множественные гематомы лица. И тот, и другая якобы получили травмы от неизвестных при, естественно, неизвестных обстоятельствах. Георгич почему-то мне опять отписал, хотя оба явно не малолетки. Ну, черт с ним. Вот я сегодня их и вызвал по очереди. Ха-ха. – Волков опять зашелся в хохоте. – И знаете, что оказалось?

– Увы, не знаем, – хором ответили Кивинов и Дукалис.

– Короче говоря, вчера эта самая Каштанова позвонила своему муженьку на работку и сообщила, что домой не придет, потому как приглашена на день рождения к давней подруге. А так как подруга изволит жить очень далеко, то домой она, возможно, не успеет и поэтому переночует у этой самой подружки.

Каштанов-муж – сильно возражать не стал, потому что по натуре кобелек, и решил тут же воспользоваться предо-ставившейся возможностью в своих интимных целях. Примчавшись домой, он нашел какую-то газету с рекламой бюро интимных услуг и решил заняться свободной любовью. Позвонил по первому попавшемуся телефону и заказал не просто девочку, а чтобы со всеми удобствами сауна, массаж и прочее. Через час приехали за ним ребятишки, посадили в тачку и отвезли в какой-то притон, где никаких саун не оказалось и в помине. Предложили вместо сауны пожелтевшую ванну. Потом содрали задаток и сказали ждать объект любви. Ждет он, ждет, мечтает, значит, о предстоящей случке, а тут дверь отворяется и вводят коты-сутенеры его собственную женушку, которая, по его глубокому убеждению, сейчас должна находиться у подружки, тогда как на самом-то деле она втихаря проституточкой подрабатывала.

Что тут началось! Я, честно говоря, там не был, но представить могу. В общем, она ему чуть член не оторвала, а он ей фонарей понавешал и ребра переломал. Ну, а потом оба в травму пошли и наврали, что их неизвестные отлупили. Самое интересное, что задаток им не вернули.

– Ну, и что тут смешного? – переглянулись Дукалис с Кивиновым. – У людей, можно сказать, семейная драма, а тебе только бы посмеяться. Ты себя на месте этого мужика представь. Птица-хохотун.

– Ты карликов нашел своих? – спросил Кивинов.

– Нет еще…

– Вот и ищи их, а не гогочи на весь коридор.

Кивинов вышел из кабинета, пару раз хохотнул и вернулся к себе. Сев на стул, он пощелкал ручкой и задумался. Вчерашний визит к старушкам давал пищу для размышлений. В третьей квартире, которую он посетил, кроме больной, проживали ее дети и внуки. Леночка и там произвела на жильцов хорошее впечатление. Но в отличие от предыдущей квартиры, здесь никаких пустых ампул Кивинов не обнаружил по причине того, что их уже выкинули. Но зато узнал одну небольшую тонкость. Использованные ампулы она не уносила с собой, как в предыдущей квартире, а оставляла на столе. Конечно, это еще ни о чем не говорит, но все равно непонятно.

Заглянул Петров.

– Что вы там смеялись?

– Да не мы, а этот карлик-Волков. Ему палец покажи – ржет. Мне уже перед людьми неудобно.

– Понятно. – Миша сел на диван. – Устал я. Все бумаги пишу, уже в глазах рябит. Ты посчитай – у меня сорок «глухарей», если в каждое дело хотя бы по две справки сунуть, получается восемьдесят страниц. Так роман можно написать.

– А ты, как Волков, делай. Этот хохотун из дел «куклы» творит, лишь бы потолще были. Все равно их никто не читает.

– А где бумаги столько взять чистой?

– А кто тебе сказал, что он туда чистую пихает. У него жена в метро работает, вот и таскает домой всякие плакати-ки – «Правила пользования метрополитеном», а он их в дело вшивает.

– Оригинал. Надо будет тоже что-нибудь такое раздобыть. Поговорю с женой, она в роддоме работает, может «Памятку молодой матери» принесет?

– Тоже неплохо. Главное – творческий подход.

– А ты-то о чем горюешь?

– Да все с Воробьем не могу разобраться. Там нехорошая картина выплывает. Эта убитая мадам занималась непотребными вещами – заменяла лекарства с содержанием наркотиков на обычный димедрол и колола старухам.

– Ну и что? Это вовсе не говорит о том, что Воробей не мог ее задушить. А, извини меня, лекарства, думаю, не одна она заменяет.

– Это все верно. Но у нее есть подружка – некая Мали-нина Рита, которая накануне убийства Ковалевской резко исчезает с горизонта, никому ничего не объясняя.

– Да брось ты. Может хахаля нашла, а ты сразу начинаешь версии творить.

Кивинов пощелкал ручкой.

– И все же я бы очень хотел встретиться с этим хахалем. Я знаю Воробья, у него кишка тонка человека убить.

– А что, есть наметки на этого Малининского дружка?

– Только имя, и то неточное. То ли Артур, то ли Альберт. И больше ничего.

– Да, трудновато. Нет, если постараться, то найти можно всегда, только знать бы, что не пустышка. Я вон, помню, команду вычислил. Никаких зацепок. Мужика ограбили в квартире. Все в масках, попробуй найди. А потерпевший, когда его архаровцы эти вязали, возьми да цапни одного за палец. Больно, до крови. Я и смекнул, что пальчик-то загноится, и товарищ в маске придет в травмпункт, но уже без маски. Отстучал телетайп на весь город, что если куда поступит телефонограмма из травмпункта о ранениях пальцев, сроч-ненько дать нам знать, И точно ведь, потащился этот клоун в травму. Пальчик заболел у мальчонки. Нам сообщили, мы его и хапнули. А дома вещички нашли. Ты тогда болел. Я к чему это: что, может быть, и в твоем варианте зацепочка есть. Главное – прямолинейно, схематично не думать. Попробуй откуда-нибудь сбоку подлезть.

– Легко сказать. Альберт-Артур и все.

– А может не все? Вот прикинь-ка…

Инга сидела на диване. Альберт, не снимая пальто, стоял перед ней.

– Альбертик, ну что же это такое, а? Прости меня. Боже, да о чем я? Я не виновата, правда. Все так неожиданно, у меня живот до сих пор не проходит.

– Ты запомнила его?

– Нет. Темно было. – Инга вытерла платочком глаза и поплотнее завернулась в накинутый на плечи халат.

– Да, весело. Ты очень подвела меня. Хуже всего, что у меня сейчас нет денег, а возвращать их надо, иначе мне – вилы. Мало того, за то, что я вовремя их не отдал, мне врубили «счетчик». Знаешь, что это такое?

– Примерно.

– А я не примерно. И как-то не хочется из-за этих денег голову терять. В прямом смысле.

– Альберт, что же делать?

Альберт достал пачку сигарет и закурил. Затем внимательным взглядом посмотрел на Ингу.

– А может не так все было, девочка?

Инга вздрогнула.

– Господи, да не не нужны мне эти деньги. Зачем?

Альберт продолжал смотреть на Ингу.

– Хорошо. Деньги надо вернуть. Но пока я не знаю как. Кое-что я смогу продать. Кое-где перезанять. Но и тебе придется часть найти.

– Конечно. Я домой напишу, мама соберет сколько сможет.

– Это несерьезно и долго. А с каждым днем сумма возрастает.

– А может подруги выручат? – спросила Инга, хотя и сама не верила, что кто-то даст ей в долг.

– Попробуй спросить. И вот еще. Ты учишься? Надо будет на время с учебой распроститься и устроиться на работу.

– Бросить институт?

– Возьми академку.

– А куда я устроюсь? У меня ни знакомых в городе, ни профессии. Кто меня возьмет?

– Я найду тебе работу. По возможности, денежную. Пока не могу сказать где, но кое-какие наметки у меня есть. Деньги будешь отдавать мне. В течение месяца я рассчитаюсь с долгом, и ты будешь должна только мне. Ясно?

– Да, да, Альбертик, я же все понимаю.

– И не называй меня Альбертиком.

– Хорошо.

– Значит так. Завтра я заеду и поговорим о работе уже более подробно. Думаю, за сегодня я что-нибудь подберу.

Он застегнул пальто, поправил укладку и пошел к двери. На пороге он обернулся и еще раз посмотрел на Ингу.

– И давай договоримся без глупостей. И, пожалуй, вот еще что.

Он вернулся к столу, вырвал из тетрадки чистый лист, достал ручку и протянул ее Инге.

– Напиши расписку. Пока на три миллиона.

– Ты думаешь, я тебя обману?

– Меня очень многие обманывали, так что, извини, привычка. Бери.

Инга безропотно взяла ручку.

– Что писать?

– Я же сказал, расписку. В произвольной форме. Такая-то такая-то должна в трехмесячный срок вернуть знакомому по имени Альберт три миллиона рублей. Число и подпись.

– Но это же нереально!

– У тебя нет выбора. И потом это моя забота найти тебе работу, потому что в случившемся виноват я сам, доверив тебе деньги.

Последняя фраза немного успокоила Ингу, и она написала расписку. Альберт свернул листок и убрал в пальто.