Иэн Рэнкин - Грешники и праведники Страница 14

— Почему бы и нет?

Они осторожно пересекли перекрёсток и пошли дальше по Хилл-стрит.

— Ну и что ты думаешь? — спросила она наконец.

— Ты же меня знаешь, Шивон, я никогда особо ни о чём не думаю.

— Но ты, похоже, задел его за живое: это задание — только отсрочка, рано или поздно его всё равно отправят тянуть лямку в угрозыске. — Она помолчала. — Ты не сердишься, что я оказалась в роли посредника? — (Он в ответ пожал плечами.) — Вообще-то, — поправилась она, — Фокс использовал слово «рефери».

— Мы были молодыми ребятами, Шивон, ничем не отличались от других в тогдашней уголовной полиции.

— Только вот у вашей группы было название.

— Я был там меньше других. Когда мы отправлялись на задание, ставили одну запись в магнитолу — песню «Святые идут». Её «Скидс»[11] пели. Это был обязательный ритуал.

— А если ты вдруг забывал поставить?

— Кто-нибудь выражал недовольство — обычно Гилмур.

— Он сейчас девелопер?

— Занимается в основном отелями. Организовал бизнес совместно с одним известным футболистом.

— Ворочает миллионами?

— Так говорят.

— Я видела постеры его кампании «Скажи, „нет“» … Ты с ним поддерживаешь отношения?

Ребус остановился и повернулся к ней.

— Я видел его вчера вечером.

— Вот как?

— В доме Дода Блантайра.

— Та самая встреча, на которую тебя зазывал твой приятель Жиртрест?

Ребус кивнул, сверля её взглядом.

— Можешь доложить об этом Фоксу, если хочешь. Он сразу сделает стойку: паническая сходка святых.

— А это так?

Ребус потёр подбородок.

— Даже не знаю, — честно признался он. — Поводом было желание проведать Блантайра.

— Потому что у него случился удар?

— До него дошли известия о Макари. И они хотят, чтобы я разнюхал всё, что удастся.

Кларк понимающе кивнула:

— Поэтому ты и согласился встретиться с Фоксом. А твой недавний телефонный звонок…

— Предупреждение Патерсону, — подтвердил Ребус.

Он зашагал дальше, и Кларк пришлось его догонять.

— Ты пытаешься играть на два фронта? — предположила она. — То есть ты на самом деле не знаешь, что там за история с Билли Сондерсом.

— Не уверен, что там всё так просто, как считает Фокс.

— Так скажи ему об этом.

— И бросить остальных на произвол судьбы? — Ребус недовольно поморщился. — Нет, пока я не буду абсолютно уверен.

— Хочешь провести собственное расследование? Ты знаешь, что по этому поводу скажет Фокс?

— Мне плевать, что скажет твой приятель Фокс.

Кларк дёрнула его за рукав:

— Ты знаешь, кто мой приятель.

Ребус снова остановился. Посмотрел на свою руку, на её пальцы, ухватившие его рукав.

— Конечно знаю, — сказал он вкрадчивым голосом. — Это Малькольм Фокс.

Секунду-другую казалось, что она сейчас взорвётся, но тут по его лицу расплылась улыбка.

— Ты иногда ведёшь себя как настоящий сукин сын, — сказала она, отпуская его.

Её рука сжалась в кулак, и она ударила его в плечо. Ребус поморщился и потёр ушибленное место.

— Ты, наверное, тренируешься с гантелями? — спросил он.

— Побольше, чем ты, — отрезала она.

— В том же зале, что и твой дружок из прокуратуры? Он опять пригласил тебя на дешёвый обед?

— И совсем не смешно.

— Тогда почему ты улыбаешься? — спросил Ребус, когда они двинулись дальше.

— Фокс прибирает к рукам все материалы по делу, — сказала словно невзначай Кларк.

— Да, это факт, — подтвердил Ребус.

— Так что если ты намерен заняться раскопками…

— Придётся пожертвовать собственным достоинством, только и всего, — сказал ей Ребус.

— Но в баре…

— Если бы я сразу начал пресмыкаться, он бы заподозрил неладное. — Ребус метнул взгляд в её сторону. — Прохожие могут ошибочно прочесть в твоих глазах завистливое восхищение.

— Могут, — подтвердила Кларк, продолжая смотреть на него широко раскрытыми глазами.

В диспетчерской просмотрели все данные, полученные в ночь аварии из западной части города, но не нашли ничего, кроме звонка того самого водителя, который сообщил об аварии. Ребус тем не менее запросил подробности и всё записал в блокнот. Он вспомнил, что звонившая ехала домой по окончании смены в ливингстонском супермаркете. Он набрал её мобильник — она оказалась на работе. Спросила, как дела у Джессики Трейнор.

— Поправляется, — сказал ей Ребус. — У меня к вам несколько уточняющих вопросов. Когда вы остановили машину, вы никого и ничего больше не заметили поблизости?

— Не заметила.

— Никаких указаний на то, что во время аварии она могла быть не одна?

— А что, разве там был кто-то ещё?

— Мы пытаемся восстановить картину происшествия, миссис Мьюир.

— Она была на водительском сиденье.

— И дверца была открыта?

— Вроде бы.

— А сапожок?

— Я понятия не имею. Я думаю, от удара он мог…

— Вы не помните, он был застёгнут или нет?

— Не помню. — Она помолчала и спросила, важно ли это.

— Не очень, — заверил её Ребус. — И никаких других машин вы не видели? Никаких габаритных огней на дороге?

— Никаких.

— Я понимаю, что спрашиваю у вас слишком много, но, может быть, вы по пути заметили какие-нибудь встречные машины?

— Я думала о предстоящем ужине. И радио в машине, наверно, было включено.

— Значит, вы ничего не помните?

— Нет.

Ребус поблагодарил её и повесил трубку. Он подумал, что она обратила бы внимание, если бы какой-нибудь рейсер с рёвом промчался мимо. Он встал из-за своего стола и подошёл к Кристин Эссон.

— Что у тебя есть для меня? — спросил он.

Она показала на принтер.

— Вы же из старой гвардии — я решила, что вам привычнее на бумаге.

— А что, папирус у нас уже кончился? — Он взял пачку листов с принтера.

— Там было и ещё, — добавила она. — Но всё повторы и перепевы.

— Ну, для начала пойдёт, — сказал Ребус, возвращаясь к своему столу и ставя стул так, чтобы можно было вытянуть ноги. Затем принялся читать интернет-версию жизни Оуэна Трейнора. Пятьдесят два года. Семнадцать лет состоял в браке с Жозефиной Грей. Болезненный (и дорогой) развод. Лет в двадцать пять Трейнор был объявлен банкротом, но через десять лет он снова на коне. Родился в Кройдоне[12] — одному интервьюеру он сказал, что учился в «университете кулачного боя». По наблюдению беседовавших с ним журналистов настроение у него быстро меняется, когда поднимают темы, которых он касаться не хочет. Один из интервьюеров даже сообщил, что Трейнор пригрозил свесить его за ноги из окна, правда, говорилось это в шутливом тоне. Но шутки кончились, когда разгневанный инвестор, потерявший деньги, начал поднимать шум: скандалиста избили у дверей собственного дома, и он оказался в реанимации. Искать правды в суде он не стал. Имелись и другие примеры вспыльчивости. Трейнор не умел совладать со своим буйным нравом. Его изгнали по меньшей мере с одного ипподрома и одного пятизвёздочного отеля в Лондоне.

Тот ещё типчик, этот мистер Оуэн Трейнор.

Ребус набрал номер больницы и спросил о состоянии Джессики Трейнор.

— Её выписали, — ответили ему.

— Уже?

— Ей предстоит несколько сеансов физиотерапии и ещё…

— Но она может ходить по лестнице? — спросил Ребус, думая о двух крутых лестничных пролётах на Грейт-Кинг-стрит.

— Отец на несколько дней снял ей номер в отеле.

В соседнем с ним номере, решил Ребус. Он поблагодарил медсестру и снова принялся изучать записи. Он понял, что дело начинает исчезать, словно его погрузили на трейлер и повезли на разборку. Он оглядел кабинет. Пейдж ушёл на какое-то заседание и забрал с собой Кларк. Ронни Огилви готовился давать свидетельские показания в суде. Кристин Эссон изучала отчёты. И об этом он тосковал во время своей отставки? Он забыл о томительных паузах, о часах за бумажной работой, о безделье. Он подумал о Чарли Уоттсе, барабанщике, — как это он говорил о своей жизни с «Роллинг Стоунз»?.. Пятьдесят лет в ансамбле. Десять за ударными, а остальные сорок в ожидании чего-нибудь. Отсюда плавно переходим к Пегги Ли: «Неужели это всё?»[13]

«Чушь свинячья», — пробормотал себе под нос Ребус, поднимаясь на ноги. Вероятно, прошло уже достаточно времени. Он похлопал себя по карманам — на месте ли сигареты, спички, телефон.

— Наработались? — поддразнила его Эссон.

— Я отлучусь на несколько минут.

— Так долго выступали в роли босса, что никак не отвыкнуть?

— Я не против сыграть роль, — сказал ей Ребус, направляясь к двери. — Скажу больше: я как раз иду на прослушивание…

Небольшая парковка представляла собой дворик внутри здания полиции. Как курилкой ею пользовался практически один Ребус. Он позвонил в полицейское управление и попросил соединить его с Профессиональными стандартами, или как уж там они решили называть свою контору на этой неделе. Его соединили, и он прослушал с полдюжины гудков, прежде чем ему ответили.