Джерри Остер - Клуб смерти Страница 15

— Я знаю только одного из них — Джо Брайлза. Эрик Фридман, художник — еще один, и Пол Норт, гонщик, был как-то актером. Брайлза я знаю не очень хорошо. Мы оба — члены клуба «Вертикаль». Он играет в теннис, я бегаю и таскаю железяки, так что наши пути пересекаются только в раздевалке. Я однажды застрял во время ливня и не мог поймать такси. Он приехал на лимузине, он занимается каким-то там текстильным экспортом или импортом, я ничего не понимаю в бизнесе. Брайлз предложил подвести меня.

Мы разговаривали о Фрэнсис, невозможно было не говорить. Я не могу беседовать об импорте и экспорте, а он об издательской работе и альпинизме. Кроме того, каждый из нас хотел выяснить, спит ли она с другим. Не было другого способа узнать, кроме как спросить прямо, без обиняков. Я так и сделал. Ему явно стало легче, очевидно, сам хотел меня спросить о том же.

Он ответил «нет». Я сказал то же. Если честно, то я не обрадовался тому, что услышал. У него и, думаю, у меня тоже было такое выражение лица, на котором застыл вопрос: «А почему нет, какого черта? Это симпатичный парень, в хорошей форме, веселый, прилично зарабатывает, даже очень прилично. Какого черта ей надо, если такой парень недостаточно хорош для нее?» Мне кажется, что каждому из нас как-то легче было задавать этот вопрос другому, чем себе.

Мак-Нэлли поводил пальцем туда-сюда:

— Эй, ребята, вы в порядке? То есть я не знаю, что с вами случилось раньше, но…

— Мы не любим друг друга, — сообщил Милнер.

Ньюмен хрюкнул.

Мак-Нэлли несколько раз перевел взгляд с одного на другого и, видимо, решил, что пропасть непреодолима, во всяком случае не с его помощью.

— Все, что я могу сообщить о Фрэнсис Мак-Алистер — это то, что ее воздержание — самая большая тайна. Я даже не знаю, как правильно выразиться: она не просто не хочет спать с мужчинами… ну, она как бы не может, что ли. Не говорю, что физически неспособна, фригидна, или там травма какая-нибудь. Не могу не подчеркнуть — она не лесбиянка. У меня работает несколько гомосексуальных женщин, Мисси — одна из них. Надеюсь, я немного понимаю устройство их мозгов, и у них нет ничего общего с Фрэнсис. Она — нормальная женщина, чувственная, обыкновенная гетеросексуалка, которая почему-то не занимается сексом. Почему? Почему нет? Это вопрос.

— Вы у нас спрашиваете? — удивился Милнер.

Мак-Нэлли рассмеялся:

— Это что-то. И часто вам, ребята, приходится так работать?

— Не часто. Нас просто работать вместе заставил компьютер. Компьютерная программа, — пояснил Ньюмен.

— Вижу, — хмыкнул редактор-альпинист.

— Может, Фрэнсис не занимается любовью потому, что у нее СПИД? — предположил Милнер.

— Это был бы слишком легкий ответ, — Мак-Нэлли задумался. — Но уж больно модерновый. Поймите меня, воздержание — повторяю, это не самое подходящее слово — у Фрэнсис уже… уже очень долго тянется. И — это очень важный момент — я думаю, что если бы она встретила кого-нибудь, по ком по-настоящему сходила с ума, то все равно продолжала бы воздерживаться. Это не просто состояние, это ее сущность. Я понятно выражаюсь?

— Значит, вы думаете, что у нее СПИД? — повторил Милнер.

— Он только что объяснил, что нет, — Ньюмен начинал раздражаться.

— Тебя не спрашивали.

— А я тебе говорю, что он ответил.

— Мне насрать на то, что ты сказал.

— Не надо. Ты бы экономил свои потрепанные мозги.

— Они у меня, по крайней мере, есть.

— Да, в том месте, на котором ты сидишь.

— Господи, Нумз, ты не знаешь шуточки постарше?

— Не называй меня Нумзом.

— Поцелуй меня в задницу.

— Эй, ребята.

— Шлюха. Ты — грязная шлюха, Милнер. Шлюха и сутенер, пиявка и вымогатель, клоун. И не только. Ты — свой собственный ишак. Хрена ты найдешь такого хрена, настолько больного, грязного и опустившегося, который будет выполнять за тебя твою работу. Сам таскайся, и сам таскай мешок с дерьмом на горбу.

— Ребята…

— А трахал я тебя, Нумз.

Ньюмен подпрыгнул с разворотом к Милнеру, но Мак-Нэлли каким-то образом успел вскочить до того, как намерение превратилось в действие, перехватил правое запястье Ньюмена, перегнувшись через стол, и заломил руку сыщика ему за спину. Левую руку Мак-Нэлли положил на грудь Милнеру, дабы тот не воспользовался скованностью своего партнера.

— Ребята, вам надо обдумать, стоит ли работать вместе.

Милнер проверил узел галстука:

— Эй, Мак-Нэлли, почему бы тебе не отвалить?

Он направился к двери, угрожая:

— Эй, еще раз дернешься, Нумз, и ты отойдешь в прошлое.

Милнер исчез за дверью. Мак-Нэлли отпустил Ньюмена.

— Ты в порядке?

Тот потер затекшую кисть:

— Да, конечно.

— Ты понял, что это хороший знак?

— Что?

— Он ушел и не сказал, что хочет получить другое задание или чтобы тебя перевели, или как вы там выражаетесь.

— Да, для тебя это хороший знак?

Издатель кивнул:

— Значит, он, как минимум, собирается принять к сведению, должно быть, что-то в твоей точке зрения.

— Ты извращенный подонок, Мак-Нэлли, ты знаешь?

Тот передернул плечами, но засмеялся.

— Так ты сделал это? Ты сбросил Айвса с террасы, Мак-Нэлли? — наступал Ньюмен.

Мак-Нэлли покачал головой и твердо сказал:

— Нет.

— Знаешь, что он там делал?

— Нет.

— Не думаешь, что кто-то из этих ребят: Брайлз, Фридман, автогонщик — кто-то из них скинул Айвса вниз?

— Я буду только гадать, очевидно.

— Угадывай.

— По чистой случайности, один из сотрудников клуба «Вертикаль» получил записку от Брайлза из Гонконга. Он там по делам и задерживается дольше, чем рассчитывал, и хотел сообщить профессиональному теннисисту, что не сможет забрать какой-то инвентарь, заказанный специально. Я также случайно знаю, из спортивного выпуска, что Пол Норт в настоящее время гоняет по Южной Африке. Кажется, последняя его гонка проходит в Буэнос-Айресе. А Фридман, если я не ошибаюсь, проводит зиму в Мехико или в Нью-Мехико, во всяком случае, не здесь.

— Значит, они не могли обидеть Айвса потому, что они далеко — я правильно тебя понимаю?

— Да.

— Хорошо, — Ньюмен направился к двери. — Спасибо.

— Я не повредил тебе руку? — поинтересовался Мак-Нэлли.

— Не-а.

— Надеюсь, что вы поладите, ребята.

— Да.

— Возможно. Не правда ли, Айвс совершил самоубийство или упал случайно? Необязательно, чтобы кто-то сбросил его с террасы, как вы предполагаете?

— Необязательно. Никогда ничего необязательно, — ответил Ньюмен. (Закон Ньюмена).

— Если вы будете беседовать с Фрэнсис… Я думаю, что не совсем удобно что-то ей передавать.

— Да, не совсем.

— Хорошо. Если вам что-нибудь нужно… я буду в городе, никуда не уеду.

— Вас не подозревают, Мак-Нэлли. Думается, мы ясно объяснили.

— Вы говорили, я — один из тех, с кем вы хотели бы поговорить.

— Да. Но…

Мак-Нэлли улыбнулся:

— Да?

— Есть человек, который знает, где вы были, когда погиб Айвс, кто-то, кто мог бы подтвердить, где вы находились, м-м, с одиннадцати вечера до часа ночи после того, как пообедали с Фрэнсис Мак-Алистер? Вы ей звонили, она нам сказала, без малого одиннадцать. Вы хотели приехать и продолжить разговор о том, о чем не успели договорить в «Мацце». Она просила не приезжать. Вы утверждаете, что не приехали. Что вы делали, есть ли кто-то, кто может подтвердить ваши слова?

— Я работал. Домашняя работа. Это мое успокоительное. Никто не может подтвердить, разве что Мисси знает. В том смысле, что она нашла стопку материалов у себя на столе, когда пришла на следующее утро. Швейцар может подтвердить, что после того, как я вернулся, больше не выходил из здания. Его зовут Том Мак-Нэлли, так же, как и меня. Не думаю, что он соврет на этот счет. Он очень суровый и очень ответственный, всегда знает, кто возвращается домой, кто уходит. Иногда, я думаю, ему известно, кто с кем и что делает.

Ньюмен ухмыльнулся:

— Очень хорошо. Мы, возможно, пошлем кого-нибудь поговорить с ним на тот случай, если он на вас имеет зуб.

— Спасибо за предупреждение. Пока, лейтенант.

— Пока.

— Удачи с напарником.

— Угу.

Закон Ньюмена: парень с тобой очень мил, желает удачного сотрудничества с партнером, проявляет огромную чувствительность и все такое. Говорит: «Эй, спроси моего швейцара, старину Тома Мак-Нэлли, правда ли, что я не выходил из дома в ту самую ночь, когда кто-то швырнул бедного Чарли Айвса с террасы апартаментов Фрэнсис Мак-Алистер». Потом вдруг выясняется, это — ложь, или не совсем правда.

А именно: поскольку Милнер забрал машину, и делать было нечего, Саттон-Плейс находится рядом, Ньюмен решил прогуляться и найти дом Тома Мак-Нэлли — издателя-альпиниста. Он спросил у швейцара, когда заступает на дежурство Том Мак-Нэлли — его сменщик.