Андрей КЕЖОЯН - ЕЩЕ ОДНА ВЕРСИЯ Страница 2

 Александр Исаевич Драпкин, демобилизовавшись в 1945 году из Советской Армии, приехал в родной город и стал жить с матерью Эльвирой Семеновной и старшим братом Владимиром Исаевичем. Окончив инженерно–строительный институт, Александр поступил работать в научно–исследовательский институт. Сначала он был инженером, а затем главным инженером проекта. В 1954 году его брат решил жениться на Татьяне Абрамовне Преображенской — вдове, имевшей двух дочерей от первого брака. Эльвира Семеновна к выбору сына отнеслась неодобрительно. Однако Владимир, не послушав ее советов, все же зарегистрировал брак с Преображенской, и она вместе с детьми поселилась в квартире Драпкиных. Эльвира Семеновна не допускала и мысли о том, что младший сын может повторить «ошибку» брата.

 Елена Борисовна Филиппова появилась в институте как–то незаметно. Внешний вид этой женщины, ее поведение, свидетельствовавшие о скрытности ее характера и холодной расчетливости, не располагали к общению с ней. Работать она стала в группе, возглавляемой главным инженером проекта Драпкиным. Очень скоро отношения Елены Борисовны и Александра Исаевича сделались дружескими, а затем и близкими. Все свободное время они стали проводить вместе. Так продолжалось несколько месяцев. Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы убежденный холостяк Александр Исаевич изменил свои взгляды на супружескую жизнь. Тем не менее он со дня на день откладывал объяснение с матерью.

 А Елена Борисовна с нетерпением ждала, когда наконец они поженятся. Ее можно понять. Ведь у нее рос без отца одиннадцатилетний сын.

 Эльвира Семеновна, узнав об увлечении младшего сына, очень огорчилась, но все же надеялась, что в конце концов он образумится. Ведь он сам не одобрял брак Владимира с Преображенской. Но частые отлучки Александра беспокоили Эльвиру Семеновну.

 Наступило лето, и она уехала вместе с внуком на дачу в Прибалтику. А домой посыпались письма. Ее интересовало буквально все: как Александр проводит время, как часто видится с этой женщиной… Она постоянно предостерегала сына от ошибки в выборе подруги жизни, указывая на печальный, с ее точки зрения, пример старшего брата. А в это время Александр переселился к Елене Борисовне жить и заметно изменил свое отношение к матери. Даже письма от нее он небрежно совал в карман, не читая сразу, как в прошлые годы.

 В июне на кладбище, у могилы отца, Александр познакомил Елену Борисовну с братом Владимиром и его женой. Преображенской Елена Борисовна не понравилась. Вскоре она уехала в Литву и подробно описала свекрови, с кем встречается ее сын. Эльвира Семеновна заволновалась и, опасаясь, что Александр все–таки «наделает глупостей», заторопилась с отъездом. Александра она заставила вернуться домой.

 В первые дни после ее приезда Александр под различными предлогами приходил с работы поздно. Эльвира Семеновна догадывалась, что сын продолжает поддерживать связь с Филипповой. Однажды между ними произошел такой разговор. Несмотря на поздний час, Эльвира Семеновна не ложилась спать в ожидании Александра. Не успел он войти в комнату, как она спросила:

 - Что с тобой, сынок?

 - Ничего.

 - Я боюсь за тебя.

 - Почему?

 - Я не хочу, чтобы с тобой повторилась история Владимира.

 - М–да..

 - Мне горько и больно за Володю, хотя Таня прекрасная женщина. Но в наше время надо на жизнь смотреть здраво. И думать не смей о женитьбе на женщине с ребенком! — решительно заявила Эльвира Семеновна.

 Зная крутой характер матери, Александр ничего не ответил. Однако он стал реже встречаться с Еленой Борисовной. Эльвира Семеновна успокоилась. А Филиппова была в отчаянии, видя, как резко изменился к ней Александр после возвращения матери. И, пожалуй, она тяжелее всего переживала мысль, что он вообще раздумал на ней жениться.

 Передо мной сидел Александр Драпкин — высокий, атлетически сложенный сорокалетний мужчина. Он явно нервничал.

 - Как вы думаете, кто мог убить вашу мать?

 - Я не знаю.

 - Скажите, не было ли у нее врагов среди родственников?

 - Нет и не могло быть!

 - Почему?

 - Да потому, что она всю жизнь делала людям только добро.

 - А когда вы ушли на работу в день убийства?

 - Как обычно.

 - Скажите поточнее.

 - В семь тридцать утра.

 - Утром, до вашего ухода на работу, к вам никто не приходил?

 - Нет, никто.

 - А когда вы уходили, по дороге никого не встретили?

 - Нет.

 - По заключению судебных медиков, смерть вашей матери наступила примерно за два с половиной — три часа до того, как был обнаружен труп, то есть когда вы еще находились дома. Что вы на это скажете?

 - Этого не может быть!

 - Тогда познакомьтесь с заключением эксперта.

 К моменту допроса следствие уже располагало выводами экспертизы, проведенной лучшими специалистами страны — лучшими, потому что следствие стремилось получить наиболее точное заключение о времени наступления смерти потерпевшей. Очень важно было решить этот вопрос. Однако по ряду причин, не зависящих от экспертов, абсолютно точное время они назвать не могли.

 Александр Драпкин, ознакомившись с заключением, видимо, понял это, так как заявил:

 - Я не согласен с этими выводами!

 - Почему?

 - Потому что мою мать убили, когда меня дома уже не было.

 После непродолжительного раздумья он раздраженно добавил:

 - В конце концов могла же вся эта трагедия произойти буквально через пять минут после моего ухода на работу!

 - Да, конечно, — согласился я. — Но, может быть, до вашего ухода на работу к вам все–таки приходил кто–нибудь?

 - Вы что, подозреваете меня?! — возмутился Драпкин, поднимаясь со стула.

 - Допрос еще не закончен! Он молча сел.

 - Записка с телефоном Лебедева принадлежала Филипповой. Можете вы объяснить, как она оказалась в комнате рядом с вашей убитой матерью?

 Для такого вопроса у меня были все основания, так как при повторном допросе Лебедева, когда стало известно, что он знает Филиппову — свою соседку по даче, Евгений Евгеньевич вспомнил, что однажды разговаривал с ней о строительных материалах для дачи и по ее просьбе дал свой домашний телефон.

 Этот вопрос был для Драпкина крайне неожиданным. Он долго молчал, а затем ответил:

— Не знаю.

 Для того, чтобы окончательно изобличить Драпкина в преступлении, надо было установить точное время убийства. Кропотливый поиск и проведение следственных действий вскоре дали результаты.

 По показаниям соседей Драпкиных — Быковых, в 7 часов 30 минут утра они услышали протяжные душераздирающие крики. Незадолго до этого Быкова проверяла точность хода настольных часов, а ровно в семь утра, то есть за полчаса до убийства, вновь сверила часы с сигналами проверки времени по радио. Специальной проверкой было выявлено, что эти часы отстают лишь на одну минуту за сутки. Кроме того, Быков пояснил, что когда он вышел на балкон, пытаясь определить, откуда доносится крик, то увидел очередь у городского ломбарда, расположенного напротив их дома. Следствие установило, что граждане, прибывшие до открытия ломбарда, около 7 часов 30 минут образовали очередь у его ворот. В тот день ворота были открыты в 7 часов 40 минут.

 Чтобы проверить, можно ли в комнате супругов Быковых слышать крик из квартиры Драпкиных, были проведены следственный эксперимент и физико–акустическая экспертиза. Следственный эксперимент подтвердил такую возможность. По заключению физико–акустической экспертизы, звук из квартиры Драпкиных слышен в квартире Быковых, когда окна и дверь балкона закрыты. Причем звук доносится как бы с улицы в силу физических свойств его распространения.

 Когда я познакомил Драпкина с показаниями его соседей Быковых, а также с результатами этих следственных действий, он наконец сознался.

 Утром весь коллектив института гудел, как потревоженный улей.

 - Вы слышали чудовищное?!

 - Нет, а что?

 - Не слышали?! Да весь институт только об этом и говорит.

 - О чем?

 - Драпкина арестовали.

 - За что?

 - По подозрению в убийстве матери.

 - Не может быть! Ведь он так любил ее, все об этом знают.

 - Тут, видимо, недоразумение.

 - Надо спросить у Елены Борисовны. Наиболее решительные подошли к столу Филипповой.

 - Елена Борисовна, это правда?

 - Да, но мы обязаны исправить эту нелепую ошибку следствия! Сообща!

 - А как?

 - Надо дать Александру Исаевичу хорошую характеристику.

 - А потом?

 - Я была в юридической консультации и все узнала. Если институт обратится в следственные органы с ходатайством и представит положительную характеристику, Александра могут освободить из–под стражи, взяв у него подписку о невыезде.

 - А руководство института согласно?

 - С директором я еще не успела поговорить.

 В этот же день Елена Борисовна зашла к директору института Китаеву.

 - Алексей Алексеевич, вы, наверно, слышали об аресте Драпкина?