Николай Леонов - Мы с тобой одной крови Страница 24

Михаил смотрел на папку заворожено, Гуров открыл ее, взглянул на единственный листок, прочитал вслух:

– Захарченко Михаил Павлович, семьдесят четвертого года рождения... Москва... Проживает... Кличка... Осужден... Освобожден... Связи... – Гуров взглянул на “гостя”. – Имя назвал правильно, молодец. А чего скромничаешь? Связи у тебя богатые, но об этом позднее. – Он вернул папку Крячко, кивнул на плиту и холодильник. – Подзаправься, полковник, и ложись спать, а у нас с Михаилом разговор долгий.

– У меня и дома койка имеется, – недовольно бурчал Крячко, открывая холодильник. – Знаю я вас, Михаил Павлович будет врать, а я буду проверять. – Он неожиданно сунул под нос парню кулак, но не угрожающе, а так, дурашливо. – Скорее говори правду, сукин сын! Все равно – я этого дяденьку сто лет знаю – пока он все из тебя не выжмет, ни тебя, ни меня домой не отпустит.

– Станислав, нельзя от человека требовать непосильного, – укоризненно произнес Гуров. – Ну никак Миша при всем желании сразу все рассказать не может. Ни у кого не получается, и ты сам это отлично знаешь.

– Знаю. – Крячко вздохнул. – У тебя здесь суп? – Он вытащил из холодильника кастрюльку. – Валяйте, беседуйте, меня нет, я лишь галлюцинация.

– Ну давай, Миша, попробуем. Как говорят киношники – дубль первый. – Гуров включил магнитофон. – Когда ты родился, ваша семья уже жила на Ордынке?

Крячко взглянул на часы – начало первого, перевел взгляд на Михаила Захарченко, вздохнул чуть ли не жалостливо: до утра было еще много времени. Гуров еще умеет растянуть время так, что человек за несколько часов успеет и разродиться.

Крячко спал в гостиной на диване, слышал за дверью голоса, проваливался глубоко, выныривал, а голоса все звучали и звучали. Уже давно рассвело, когда полковник вновь заснул.

Окончательно он проснулся от мощного толчка в плечо и старой, покрытой плесенью шутки:

– Станислав, если ты сдаешь экзамен на пожарника, то уже получил пятерку.

Крячко легко вскочил – переход от сна к бодрствованию у него всегда был мгновенным – и весело спросил:

– Привет! А здорово я прикидывался? Даже ты поверил!

– Станиславский, полное перевоплощение. – Гуров был уже выбрит, ночной гость в квартире отсутствовал.

– Высокие договаривающиеся стороны, как вижу, пришли к соглашению! – Крячко побежал в ванную. – Я возьму твою бритву?

– Если парня в ближайшие двое суток не прирежут, из него будет толк. – Гуров прислонился плечом к двери ванной, наблюдая за быстрыми, ловкими движениями друга. – Я из него вытряхнул то, чего он и не знал...

– Не сомневаюсь. – Крячко уже побрился, чистил зубы пальцем, поглядывал на Гурова в зеркало с благодарностью – дал выспаться, хотя и не знал, что предыдущую ночь Станислав провел на ногах.

– Конечно, шестерка и есть шестерка, однако до валета мы с ним дорожку протопали. А если масть известна, валета знаем, то через наших ребят, которые этой группировкой занимаются, и короля установим.

Друзья прошли на кухню, занялись приготовлением мужского завтрака – яичницы и кофе.

– Я тоже не с пустым лукошком, – сказал Крячко. – Или киллер нас больше не интересует?

– Очень даже интересует. – Гуров расставил тарелки, сел за стол. – Думаю все в один узел завязать.

– Ладно! – Крячко махнул рукой. – Не заговаривайся.

– Я и сам не знаю, как оно складывается. – Гуров пожал плечами.

– Но мы же ничем больше не занимаемся. Теоретически. Не шуми на меня, я рассуждаю чисто теоретически. Кто-то дал команду убрать старшего опера? И этот кто-то должен быть с полковником Гуровым на одном Уровне. Такую команду не могли дать снизу, где Гурова просто не знают.

– Нельзя во всем искать логику, – возразил Крячко. – Ты же знаешь, война и интриги не только в Думе и правительстве, среди уголовников тоже идет непрестанная грызня. Молодежь теснит признанные “авторитеты”, а уж воров, с их примочками и законами, на дух не переносит. Кто-то из воров или “авторитетов” по пьяни назвал твое имя, молодой услышал и брякнул: мол, хватит нас Бармалеем пугать, мы вашего знаменитого мента в момент замочим. Кто-то из старых подначил молодого, мол, давай-давай... Команда, как шарик по желобу, покатилась вниз, так и организовалась компания “тимуровцев”, что встретила тебя у дома.

– Согласен. – Гуров кивнул. – Думаю, примерно так и было.

Крячко взглянул на друга подозрительно, хмыкнул.

– Ну, говори свое “только вряд ли” или “однако”, чего-то у тебя имеется.

– Обязательно. – Гуров улыбнулся. – Когда произнесли мое имя и почему? Слет ветеранов или вечер воспоминаний? Последнее наше дело по наркоте уголовников не коснулось. Наша война в правительственной зоне криминалу тоже до фени. Моя перестрелка с Эфенди совсем музейная история. Этих нет, я же далече. Нет, Станислав, мое имя выпрыгнуло не из прошлого, тут день сегодняшний. А наши дела ты не хуже меня знаешь.

Крячко, копируя генерала Орлова, вытянул губы, скосил глаза на кончик носа, вздохнул и сказал:

– Ты змей мудрый, ответить мне нечего, а вопросы задавать я и сам горазд.

– До выезда в контору у нас около часа. Выкладывай, где ты топтал землю двое суток и что у тебя в лукошке? – Гуров закурил, вытянул ноги, приготовился слушать, но неожиданно выпрямился. – Чуть не забыл! Значит, мне вчера порезали левую руку, я об этом молчу, а ты в конторе проговоришься. Можешь надо мной посмеяться, у тебя получится.

– Постараюсь. – Крячко глянул лукаво, видно, уже прокручивая разговор в буфете министерства, который можно завести, подшучивая над Гуровым.

– Сочинить успеешь, сейчас о работе, излагай, хвастайся, – сказал Гуров и вновь прикрыл глаза. Крячко было чем похвастаться.

– Хотя, может, все это и глупость неимоверная, но я установил, что заколотый в троллейбусе Яков Петрович Исилин и президент АО “Высота” Михаил Михайлович Карасик учились в одном классе. После армии Исилин учился в школе КГБ, на втором курсе был арестован за валютные дела. Позже он был освобожден, дело развалилось за недоказанностью. Я дело Исилина не смотрел, нам его прошлое ни к чему, интересно настоящее. Человек учился в школе КГБ, следовательно, оперативно грамотен, два года сидел, может иметь определенные знакомства. Фирма “Высота” упоминалась во время проверки банка, где председательствовал покойный Олег Данилович Белоус. Еще один пустяк – Исилин с год назад купил в АО “Высота” автомобиль марки “БМВ”, второго февраля продал его той же компании, через два дня купил “Мерседес”, а зарезан был, как известно, в троллейбусе. С одной стороны, убийства Белоуса и Исилина через “Высоту” связать можно, с другой стороны – одного застрелили, другого зарезали. Если подключить твою фантазию, Лев Иванович, то в обоих случаях можно ощутить руку профессионала. Оружие и метод убийства сменили круто, чтобы сыщики профессиональную руку не почувствовали. – Крячко взглянул на Гурова с некоторой опаской и заговорил быстрее: – Так много знает только человек обученный, оперативно грамотный, а у нас упоминается школа КГБ. Список однокурсников Исилина получить удалось.

– Разболтались со своей демократией, – Гуров встал, поставил на плиту кофейник. —В старые добрые времена мента и близко бы не подпустили к святая святых. Молодец, Станислав! Даже если ты из всех стволов в молоко засадил, все равно молодец. Из тебя получается настоящий сыщик, высокий класс. Молодец! Пьем кофе, едем в контору, добытую тобой информацию заряжаем в компьютер.

Друзья пили кофе, молчали, каждый думал о своем. Гуров думал об Ионе Доронине, который никак в пасьянс не укладывался, но и посторонней фигурой вряд ли мог оказаться. Крячко рассуждал о том, что он, конечно, не лыком шит, но до Гурова ему пока не дотянуться. Какую вербовку провернул, чертов сын!

Крячко знал, как чувствует себя человек, когда на него нападают. Будь ты сто пядей во лбу, тысячу раз битый и тренированный, но, если жизни твоей грозит опасность, ты в первую очередь ее защищаешь, потому как жизнь у тебя одна и другой не выдадут.

Гуров, конечно, думал о своей безопасности, но одновременно он решил одного из нападавших захватить, и мгновенно определил главаря. Ну, главаря я бы тоже выявил – дело нехитрое, размышлял Крячко. Но Гуров все построил так, чтобы не оставить свидетелей захвата, не засветил задержание в милиции, иначе бы парень никогда на вербовку не пошел. Что известно в отделении милиции, то известно и на базаре. И сыщик наверняка подписку о сотрудничестве не брал, никаких “корочек” на малого заводить не станет, потому ни в какие учеты проделанная работа не попадет. И когда генерал Орлов в очередной раз скажет, что полковник Гуров лучший оперативник конторы, какой-нибудь чиновник тонко завизжит: мол, почему? Вербовок мало, заведений разработок и реализации мало. А на громкие дела вашему другу и любимчику просто везет!