Алексей Макеев - Одержимый Страница 27

Поэтому Меркулов чувствовал себя обычно полностью в своей тарелке и практически никого и ничего в своем городе не боялся. Не боялся до последнего времени. Начиная с конца прошлой недели спокойной жизни пришел конец. О своих проблемах Меркулов решил поговорить с Бешеным Гариком.

Конечно, можно было обратиться в милицию. Но откровенно говоря, Виктора Денисовича в милиции не слишком жаловали. Это во-первых. А во-вторых, сам Меркулов не очень понимал, что происходит. Не зная всех обстоятельств и подробностей, не следует соваться в правоохранительные органы. При неясных обстоятельствах можно крупно подставиться. Ведь Виктор Денисович в своей работе и сам не всегда придерживался буквы закона. Приходилось ему и на лапу давать и лжесвидетелей использовать, и настоящих свидетелей умасливать – да мало ли что в его бурной жизни было!.. Кто и за что собрался ему теперь отомстить – вот в чем вопрос. То ли обиженный уголовник, которого Меркулов не сумел в свое время отмазать от зоны, то ли родственник погибшего, убийце которого удалось избежать наказания, – у Меркулова пока не было ответа на этот вопрос и поискать его он собирался вместе с Гариком, который при всех своих недостатках являлся в городе одним из самых могущественных людей.

Надо сказать, что уже были в прошлом те времена, когда Гарик не старался скрывать своего могущества, когда он постоянно ходил по краю пропасти и сеял вокруг страх и ненависть. С некоторых пор он круто изменил свой образ жизни и сообразил, что гораздо выгоднее вписаться в приличное общество и действовать уже если не на полностью легальной основе, то, по крайней мере, прятать свои драконовские методы подальше от людских глаз. Надо сказать, что был он человеком неглупым и новый образ жизни ему удавался, хотя избавиться от своей старой репутации ему, конечно, не удалось. От одного взгляда его неподвижных, мутноватых глаз у людей душа уходила в пятки.

Теперь он предпочитал, чтобы даже в близком кругу его называли не Гариком, а Григорием Алексеевичем, род занятий в анкетах, если случалось их заполнять, указывал неизменно один – «бизнесмен», и водил дружбу со многими людьми, занимавшими в городе солидные должности.

К Меркулову Василевский благоволил, несмотря на то что ему давно уже не приходилось напрямую пользоваться его услугами. Впрочем, он никогда не забывал ни зла, ни добра, а прежде Меркулов не однажды помогал ему выбираться из щекотливых положений. Помогал и он Меркулову. А добрые дела, которые ты для кого-то делаешь, располагают тебя к этому человеку. Виктор Денисович отлично знал это нехитрое правило, когда звонил Бешеному Гарику. Оказывая благодеяние, этот беспощадный, расчетливый человек ставил его в положение должника, и этот факт был выгоден Василевскому не только материально, но и морально. Он снисходил до Меркулова, поднимаясь в собственных глазах. Это было не слишком приятно, но получать регулярные звонки с угрозами было еще неприятнее.

С Василевским они созвонились заранее. Встреча была назначена на семь часов вечера в загородном особняке Бешеного Гарика. Вряд ли это было сделано для того, чтобы лишний раз унизить Меркулова и заставить его кататься взад-вперед. Просто в любом случае Василевский думал прежде всего о собственном удобстве.

Пригород был погружен в сумрак. Возле солидных островерхих особняков горели золотистые фонари. За высокими заборами шла полнокровная, насыщенная жизнь, но допускали в нее только избранных. Сознание этого несколько скрасило Меркулову его плохое настроение.

Меркулов позвонил у глухих стальных ворот, его рассмотрели через видеокамеру и впустили. Молчаливый широкоплечий молодой человек в дорогом костюме проводил Меркулова в кабинет, где его дожидался Василевский.

Тот был уже в домашнем халате и тапочках и выглядел добродушным, усталым главой семейства, если только не смотреть при этом ему в глаза. Василевский только что отужинал, принял коньячку и теперь расслабленно курил сигару. С Меркуловым он поздоровался как с родственником, специально поднялся с кресла, похлопал по плечу, собственноручно плеснул коньяка в бокал.

– Давно не видались, – заметил Василевский, указывая гостю на свободное кресло. – Присаживайся. Передохни. А то все вертишься, наверное, как белка в колесе? Ну, правильно, пока получается, надо вертеться, бабки делать. Потом о тебе никто не позаботится. А ты нужное дело делаешь – людей из неволи вызволяешь. Так что никого не слушай, гни свое, понял? – он строго посмотрел на Меркулова поверх бокала.

Адвокат, собственно говоря, и не предполагал бросать свою профессию. Даже намека такого себе не делал. Он не хуже Василевского понимал, что вряд ли о нем кто-то будет заботиться на старости лет. Но возражать и вносить какие-то свои предложения не стал, дожидаясь, когда хозяин соизволит спросить о главном.

А тот, не торопясь, отхлебнул из бокала, насупился и пристально посмотрел на адвоката.

– Я тебе пенять не буду, что вспоминаешь меня, только когда хвост прищемят. Все мы так делаем. Так уж устроена человеческая природа. Бог нас, значит, такими создал. И я такой, и ты, и все остальные...

Он еще долго рассуждал о несовершенстве человеческой природы, и Меркулов терпеливо слушал, поддакивал и кивал. Он уже привык, что доморощенные «крестные отцы» обожают философствовать. Тут можно было только терпеть и слушать. Поток красноречия должен иссякнуть сам, иначе он превратится в смертельный водопад. Но на этот раз Василевский оказался не столь многословен, как обычно. Внезапно прервав свои рассуждения, он снова уставился на Меркулова и резко спросил:

– Так что у тебя стряслось? Наехал кто, что ли?

Меркулов, перегнулся и аккуратно поставил бокал на столик. Потом скрестил руки на колене и проникновенно произнес, глядя в глаза Василевскому:

– Григорий Алексеевич! Ты знаешь, как я тебя уважаю. Ты не только в своем деле величина, но и в городе ты человек не из последних. К твоему слову прислушиваются в любом обществе, хоть в администрации, хоть на разборке.

– Ну, по словам это ты у нас специалист, – усмехнулся хозяин. – Как запоешь, так хоть глаза закрывай и лови кайф. Чисто Коля Басков! А я больше человек конкретный. Хотя да, ко мне прислушиваются. А кто не прислушивается, тот только вид делает, потому что все равно прислушивается, ха-ха!..

– Вот я и говорю, – продолжил Меркулов. – Тебе, может быть, достаточно будет слово сказать, а мне облегчение. Вот такая у меня ерунда получается в последнее время. Стал мне на дом названивать какой-то мерзавец. Мои телефоны ведь не секрет, сам знаешь. Это хлеб мой – телефон. Вот он и названивает. Угрожает.

– Вот оно что! – хмыкнул Василевский. – И чего хочет?

– Сам не пойму! – мрачно буркнул Меркулов. – Ничего толком не говорит. Одни намеки. Одно только я понял – мстить он мне за что-то собирается. По голосу не узнаю. Не то, чтобы я сильно испугался, но делать вид, что ничего не происходит, тоже не могу. Не то время на дворе, чтобы от таких вещей отмахиваться.

– Не то, – согласился Василевский, и взгляд его приобрел хитрое выражение. – Особенно тебе не стоит отмахиваться, а? Ты за свою жизнь многим помог, но и крови попортил много! Разным людям... Ну, про это ты лучше меня знаешь. Знаешь ведь, и кто на этот раз тебя достает, а? Знаешь ведь?!

– Клянусь, не знаю! – Меркулов приложил обе руки к сердцу. – Потому и к тебе пришел, Григорий Алексеевич! Надеюсь, что ты по своим каналам сумеешь выяснить, кто это такой, ну, и... В общем, может, поговоришь как-то с человеком? Ну, объяснишь, в конце концов, что работа у меня такая. Я ведь и в самом деле стольким помог! А что какие-то промахи бывают, так это жизнь. Без ошибок не получается. Но ведь можно же как-то договориться! Зачем сразу месть? Зачем этот закон гор? У нас тут местность ровная...

– Это ты хорошо сказал – у нас закон гор не действует, – скупо улыбнулся Василевский. – У нас законы свои. И ты их знаешь. Ты мне помог, я тебе помог. Эти законы веками существуют, и не нам их отменять... Значит, говоришь, по телефону тебе звонит? Ну а с какого номера? Теперь же это определить пара пустяков.

– А что с них толку, с номеров этих? – пожал плечами Меркулов. – Он с городских автоматов звонит. Всегда с разных. И тем более ночью. Кого я буду ночью будить?

– А ментов? – прищурился Василевский. – Моя милиция меня бережет – так вроде?

– Так-то оно так, – протянул Меркулов, отводя взгляд. – Да не совсем. Мы хотя все юристы, да по-разному юристы. И не обо всем я могу рассказать милиционеру. И он мне обо всем не расскажет – ты знаешь.

– Тоже правильно! – засмеялся Василевский. – Все ты верно говоришь, Виктор Денисыч, а вот за помощью ко мне пришел. Это что значит? Значит, не всегда тебя твой язык выручает, а? Есть моменты, которые языком не разрулишь!

«Коробит тебя, что благодаря мне ты на нарах не паришься! – зло подумал Меркулов. – Вот теперь и пыжишься, доказываешь, что и без меня король. Король-то король, но не без моей помощи тоже. Так что уж лучше бы заткнулся и переходил к делу. Все равно на меня твои сентенции не действуют. Башка-то у меня, пожалуй, получше твоего варит».