Алексей Макеев - Одержимый Страница 28

«Коробит тебя, что благодаря мне ты на нарах не паришься! – зло подумал Меркулов. – Вот теперь и пыжишься, доказываешь, что и без меня король. Король-то король, но не без моей помощи тоже. Так что уж лучше бы заткнулся и переходил к делу. Все равно на меня твои сентенции не действуют. Башка-то у меня, пожалуй, получше твоего варит».

Но эти мысли за пределы его черепной коробки не вышли. Наоборот, Меркулов смущенно улыбнулся, зная, что это должно понравиться Василевскому и признался:

– Твоя правда! Потому и пришел.

– Ну и правильно сделал, – важно объявил хозяин. – Я тебя тоже уважаю. Ты наш человек, Денисыч. А твоего отморозка мы вмиг прищучим. Я не думаю, что это крупная фигура. Так, рвань какая-нибудь. Сейчас ведь многие голову поднимать стали. Ума нет, вот и поднимают. Потом, когда им эти головы поотшибают, что-то в ней проясняется, а уже поздно... В общем, ты не расстраивайся. Найдем мы этого ублюдка. А сегодня для твоего спокойствия я с тобой парочку ребят отправлю, не возражаешь? Переночуют они у тебя, а когда этот хмырь позвонит, они с ним вместо тебя поговорят. Они умеют с такими разговаривать. У него сразу желание пропадет тебе кровь портить. Он ведь позвонит сегодня, как ты думаешь?

– Он каждую ночь звонит, – хмуро сообщил Меркулов.

– Ну, значит, сегодня будет звонить в последний раз! – заявил хозяин, хлопая ладонью по кожаному подлокотнику и вставая. – Сейчас я распоряжусь, Денисыч, и все у нас будет путем!

К Меркулову Бешеный Гарик отправил двух парней – Сима и Костыля. Костыль был ничем не примечательный бугай лет двадцати семи с маленьким лбом и вечно насупленными бровями. Он имел две страсти – к сладостям и к хорошей одежде. Он всегда одевался на редкость чисто, аккуратно и по-своему изысканно, покупая пиджаки и рубашки только в самых дорогих магазинах. Правда, на его квадратной фигуре любая одежда выглядела кургузой, но тут уж поделать было ничего нельзя. Но с этим человеком хотя бы можно было общаться. Или не общаться. Любому общению он предпочитал коробку конфет или пирожное с кремом. Сим казался куда противнее. Это был худощавый, жилистый парень с ехидным выражением лица и противным голосом. В душе Меркулов предпочел бы выслушать лишний раз угрозы по телефону, чем голос Сима. Тем более что тот постоянно высмеивал всех, кто с ним общался. Уважения он не имел ни к кому, кроме своего непосредственного хозяина. Бешеный Гарик испытывал к своему слуге слабость и многое ему прощал. Меркулов сознавал, что ему предстоит нелегкая ночь, но изменить уже ничего не мог.

В большой пятикомнатной квартире Меркулова было где расположиться. Жену с двумя детьми он отправил в Москву, как только начались угрожающие звонки – не хотелось рисковать, тем более что жена давно уже сама набивалась на московский променад. Она увезла с собой кучу денег, и Меркулов с ужасом думал о том, какой грандиозный шоппинг она устроит в столице. Но жену свою он любил и ради ее безопасности был готов поступиться материальными ценностями.

Совсем иначе обстояло дело с неожиданными гостями. С одной стороны, эти люди пришли, чтобы помочь Меркулову, но с другой стороны, вели себя в его доме настолько по-хозяйски, что Виктору Денисовичу сразу же захотелось их выгнать. Костыль сразу же без спроса вытащил из холодильника банку с персиковым джемом и расхаживал с ней по квартире, с любопытством суя свой нос повсюду, громко чавкая и облизываясь. Сим тоже провел ревизию в холодильнике, однако выбрал не джем, а пиво в банке и завалился в гостиной с ногами на диван смотреть телевизор. Он курил одну сигарету за другой и стряхивал пепел на пол. Когда же Меркулов сделал ему замечание в том смысле, что покурить можно было бы и на кухне, Сим, кривя губы, ответил наглым тоном:

– Ты, господин адвокат, ничего не перепутал? Это ж ты нас к себе пригласил, а не мы тебе навязались. Я сейчас, может быть, телку бы красивую трахал вместо того, чтобы на твою постную рожу смотреть. А я нет, я тут сижу, твою драгоценную задницу охраняю. А какое мне, в сущности, дело до твоей задницы? У меня к ней интереса не имеется. Это среди адвокатов, я слыхал, распространено – нетрадиционная ориентация – а у меня воспитание правильное. Я в советскую школу ходил.

Костыль, который слушал разглагольствования приятеля с открытым ртом, на этом месте заржал, как простуженный конь, и Виктору Денисовичу захотелось их обоих убить. Но он сдержался, потому что Сим был любимчиком Гарика, и действительно в компаньоны Меркулову не навязывался. Была в его заявлении несомненная правда – Виктор Денисович сам напросился. Оставалось только терпеть.

Меркулов с ужасом представлял, что ему придется вытерпеть, если эта парочка засядет у него на всю ночь. Эти недоноски превратят его уютную квартиру в хлев. И еще неизвестно, сможет ли он заснуть в такой обстановке, а завтра у него обычный деловой день, нужно быть в форме.

К счастью, то, чего они ждали, произошло довольно скоро. Около двадцати трех часов затрезвонил телефон в кабинете Виктора Денисовича. Все трое ринулись туда разом. Меркулов с недобрым предчувствием, двое его охранников с радостным азартом – все-таки какое-то развлечение. Виктор Денисович первым схватил трубку, но Сим решительно отобрал ее у него, сверкнув злыми глазами.

– Посиди, отдохни пока! – шепнул он. – Это тебе не в суде бакланить!

Виктор Денисович подчинился, хотя ему ужасно хотелось смазать нахальному Симу по морде. Тот держался с ним так, как не позволял себе Василевский. Пришлось утешаться тем, что слуги в любом случае выглядят отвратительнее своих господ. Меркулов только сухо заметил, что звонок может быть от жены, и что сначала нужно бы ему самому во всем разобраться, но Сим даже не повернул в его сторону головы.

С хищным выражением на лице он прижал трубку к уху и довольно развязно произнес:

– Нет, это не он. Он рядом стоит. А ты со мной побазарь. Кто я такой – ты узнаешь, когда придет время. А пока заруби себе на носу, сявка, что защитник Меркулов работает на серьезных людей, и его в городе уважают, ясно? И если ты, сучонок, не забудешь, что существует такая хрень, как телефон, то я сделаю так, что ты вообще все на свете забудешь, будешь до могилы под себя срать, понятно? Мы тебя убивать не станем, не надейся! Мозги вышибем и требуху отобьем. Будешь в богадельне доживать, раз такой борзый. А теперь скажи, что ты все понял, и попроси прощения! И лучше тебе прямо сейчас сваливать из города, потому что завтра мы тебя найдем по-любому. Что ты говоришь?.. А, ну вот это другое дело! Это ты молоток! Жопу в руки и на выход с вещами – выбор у тебя один. Ну все, договорились. Живи пока!

Он положил трубку на телефон, обернулся к Меркулову и торжествующе ухмыльнулся.

– Но тут пришел Шапиро, мой защитничек-старик... – пропел он. – Все понял? Вот так вот, гражданин начальник! Это вам не судью уговаривать! Тут особенная твердость нужна. Фраерок сразу сник и пообещал никогда больше с телефоном не баловать. Думаю, слово он свое сдержит, а нет – еще раз нам стукнешь. Тогда уж мы его точно найдем и головой об стену постучим. В общем, не парься! Прими сто граммов и ложись баиньки. А мы с Костылем пойдем. В гостях хорошо, а у бабы лучше. Короче, вот тебе номер моей мобилы. Если что – звони. Я тебе скажу, что делать. Но говорю, он теперь так в штаны наложил, что ему не до тебя будет...

Пожалуй, Виктор Денисович не был настроен так же радужно, как самоуверенный Сим, но протестовать против ухода докучливых помощников не стал. Он только спросил сердито, стараясь отыграться за минуты вынужденной покорности:

– Уверен, что этот тип оставит меня в покое? Может быть, он для отвода глаз пообещал, что не будет больше звонить?

– Ну ты что, моему слову не веришь? – окрысился Сим. – Сказано тебе, обделался пацан. Больше вякать не будет. У меня с гарантией. А на крайний случай тебе телефон дали.

– Ладно, спасибо, – сказал Меркулов, уже мечтающий, чтобы гости как можно скорее исчезли. – Тебе бы к твоим талантам да еще повежливей быть, цены бы тебе не было!

– Далеко ты ушел со своей вежливостью! – презрительно усмехнулся Сим. – Ладно, бывай!

Воспрянувший духом Костыль подмигнул Меркулову, и они пошли в прихожую обуваться. Через минуту Виктор Денисович остался один. Он испытывал странное чувство. После визита шестерок Василевского хотелось тишины и одиночества. Даже мысли об опасности отошли сейчас на второй план. Он плеснул себе коньяка – после угощения у Бешеного Гарика это была уже вторая доза. Для Виктора Денисовича это было необычно, он старался ограничивать себя во вредных привычках, давно бросил курить и выпивал более чем умеренно. Коньяк вообще держал в баре для гостей, но сейчас ему требовалось расслабиться.

Спиртное подействовало быстро и благотворно. Мозг заволокло розовым туманом, кровь прилила к щекам, дыхание сделалось ровным и глубоким. Жизнь показалась Виктору Денисовичу почти прекрасной.