Алексей Макеев - Предатель Страница 29

Скинув халат и шапочку, он спросил врача и медсестру:

– Кто, кроме вас двоих, еще знает о том, что Васильев пришел в себя?

– Никто, – переглянувшись, ответили они.

– Вот пусть так и остается, – попросил их Лев Иванович. – И вашему заведующему отделением тоже не надо ничего сообщать. Говорите просто, что он без сознания и все! Не стоит подвергать его жизнь опасности!

– Но как же так я шефу-то не доложу? – растерялся Виктор Степанович.

– Поймите, дорогой вы мой, сегодня пятница, и вам нужно промолчать всего один день, потому что в выходные вашего шефа на работе не будет, ведь так? – Врач машинально кивнул. – Вот ничего страшного и не случится, если он всего один день пробудет в неведении. Потому что ваш шеф ежедневно звонит начальнику Васильева и рассказывает о его самочувствии. И даже если тот не объявит на планерке, что Дмитрию Даниловичу стало лучше, он скоро окончательно поправится и вернется на работу, то там ведь и секретарша есть, и водитель, и заместитель Васильева, и еще куча разных людей, кто-то из которых совсем не желает вашему подопечному добра, – терпеливо объяснил Гуров. – Ну, так потерпите один денек! Успеете вы еще насладиться своим триумфом!

– Да когда я за ним гнался! – возмутился врач.

– Тем более! – выразительно произнес Лев Иванович.

Молчавшая до сих пор Света осторожно взяла Виктора Степановича под руку и мягко сказала:

– Я так думаю, что нам надо послушаться товарища полковника, тем более что улучшение состояния Васильева может быть и временным. А то вы всем расскажете, какого успеха добились, а вдруг ему хуже станет? Ведь вы же так и не выяснили до конца, что это за яд был?

– Ладно! – согласился наконец врач. – Буду молчать, но исключительно в целях безопасности больного.

– Вот и славно! – обрадовался Гуров, ни секунды не сомневавшийся в том, что уж Света за всем проследит, и спросил у нее, хотя для него это было уже неважно, потому что он и так все уже знал: – А та женщина с тихим интеллигентным голосом еще звонит?

– Да, каждый день, – кивнула девушка. – Я, как вы и просили, попробовала узнать у нее, кто она, но она только ответила, что знакомая, и положила трубку.

Обратно он ехал, уже не торопясь, и только дома обнаружил, что бахилы так и не снял. После посещения больницы – хоть Васильев ему ничего и не сказал – настроение у Гурова заметно улучшилось, и он над этим только посмеялся. Ложиться снова спать было бесполезно – сон себе он уже разбил, и он, сделав кофе (если нельзя, но очень хочется, то можно!), взбодрился окончательно и начал свой день просто немного раньше, чем обычно. Понимая, что поесть еще неизвестно когда придется, он плотно позавтракал остатками того, что бог, то есть Орлов, послал, положил в «дипломат» все, что только могло ему пригодиться, и, захватив зонт – дождь и не думал прекращаться, – вышел из дома, полный решимости завершить все дела за один день.

Сверяясь с документами, он мотался по Москве и посещал самые разные заведения. Заезжал он и к своим коллегам из разных служб, где, приветливо улыбаясь – ах, каким же обаятельным он мог быть, когда надо! – или, наоборот, по-деловому серьезно просил поделиться информацией, и ею охотно делились! Да и как было не помочь этому важняку с Петровки? Живой легенде МУРа? Побывал Лев Иванович и в других местах, и даже в салон заглянул, чтобы подстричься. И вот, когда все необходимая информация была собрана, наступил самый страшный для него момент – момент принятия решения!

Гуров поехал на Воронцовские пруды, и, гуляя там по пустым из-за дождя аллеям или глядя на воду, но не видя ничего вокруг, он все готовил себя к неизбежному решению, которое никак не мог принять. Вот там-то его и застал звонок секретарши Орлова.

– Лева! Стасика и Петра Николаевича я уже предупредила, а теперь вот тебе звоню. Завтра Панкратова и его сына хоронят. Выносить их будут из дома в десять часов. Ты придешь?

– Да, конечно! Я знаю, где он живет, – сказал Гуров и тут же поправился: – Жил.

И все! Сомнений больше не было! Была холодная рассудочная ярость! Была испепеляющая ненависть к сволочам, которые ради своих гнусных целей растоптали жизнь целой семьи, еще недавно такой счастливой и дружной. Убили ребенка, чья даже не вина, а беда заключалась в том, что его отец – чемпион Главка по стрельбе. А ведь мальчишка им наверняка так гордился. И, скорее всего, мечтал, когда вырастет, стать таким же, как папа. И они убили не только мальчика, но и его отца, заставив предварительно стать предателем!

– Господи-и-и! – сквозь зубы простонал Лев Иванович. – Да есть ли ты на самом деле? И если есть, то куда смотришь и как все это терпишь?

– Вам плохо? – участливо спросила его проходившая мимо пожилая женщина с одетой в комбинезончик болонкой на поводке – собачники гуляют в любую погоду. – Может быть, «Скорую»?

– Нет-нет! Спасибо, сейчас все пройдет, – пробормотал Гуров, и она, сочувственно посмотрев на него, пошла дальше.

И вот он, уже не колеблясь, достал телефон и набрал номер одного своего должника, а их по всей России у него ох и немало было.

– Привет, Гордей! Как дела? – спросил Лев Иванович.

– Потихоньку – у нас в провинции жизнь не то что у вас в Москве. Это там все бурлит и булькает, а у нас тишь, гладь да божья благодать, – усмехнулся тот и попенял: – Что ж ты на крестины-то не приехал? Я ведь тебя приглашал!

– Вот если б ты сына в мою честь назвал, тогда непременно, а так – извини, не получилось, – ответил Гуров, хотя ехать и не собирался.

– Ну, уж нет! Первенца я в честь отца своего Александром назвал, а вот второго… Тут подумать надо! Может, и в твою честь назовем. А как у тебя дела?

– Я в отгулах и к тому же с женой поругался. Она на меня разобиделась и на свою квартиру перебралась.

– Ну, так и приехал бы к нам, – пригласил Гордей. – Сам знаешь, дом большой, а чем заняться, мы нашли бы.

– За приглашение спасибо, да только дела всякие бытовые накопились, вот их сейчас и решаю, – сообщил Лев Иванович.

– Значит, ты мне от нечего делать звонишь? – усмехнулся Гордей.

– Эк ты вежливо выражаться начал, – через силу рассмеялся Гуров. – Раньше бы по-простому спросил: «И какого же лешего тебе надо?»

– А мне теперь по-другому нельзя, потому что меня депутатом областной думы выбрали, – объяснил тот.

– Ух, ты, новостей сколько! Ну, поздравляю! А еще чего новенького?

– Да много всего! Слушай, ты не обижайся, но у меня тут люди. А вот завтра у вас там, в Москве, один мой знакомый будет, так он тебе все и расскажет, если тебе интересно, конечно.

– Еще как интересно! – подтвердил Лев Иванович.

– Ну, ты извини, что больше говорить не могу – дела!

Гуров отключил телефон и, убрав его в карман, с облегчением вздохнул – Рубикон перейден, мосты сожжены, и пути обратно уже нет. Нервное напряжение последних дней давало о себе знать все сильнее и сильнее, да и не высыпался он толком последние ночи. Кряхтя, как древний старик, он поплелся к машине, а поскольку в доме было пусто, отправился сначала в супермаркет, где набрал два полных пакета продуктов, а потом заглянул в фирменный магазин дагестанских вин. Разглядывая витрину с коньяками, он пытался как-нибудь определить на вид, какой из них можно пить без ущерба для здоровья, когда услышал рядом негромкий мужской голос с характерным акцентом.

– Здравствуйте, уважаемый Лев Иванович!

Гуров повернул голову и увидел сбоку от себя приветливо улыбающегося седобородого пожилого кавказца. Он напрягся, пытаясь вспомнить, кто это, и вспомнил:

– И ты здравствуй, уважаемый Иса Магомедович!

– Узнал! Узнал! – обрадовался тот. – Сколько лет прошло, а узнал!

– Как дети? Выросли уже, наверное? – спросил Гуров, исключительно отдавая дань вежливости, – не до разговоров ему было сейчас.

– Какие дети, уважаемый? Уже внуки! – воскликнул тот и, поняв, что Гурову сейчас не до воспоминаний, крикнул: – Аслан!

На его зов прибежал молодой парень и почтительно замер.

– Я вижу, что вы, Лев Иванович, на коньяки смотрели, и спросить хочу, у вас радость, или горе, или просто расслабиться хочется?

– Да уж не радость, – невольно вырвалось у Льва Ивановича.

– Аслан, принеси две бутылки сам знаешь какого, – приказал Иса парню, и тот убежал. – Это хороший коньяк, Лев Иванович. Очень хороший. Он и душу согреет, и мысли плохие прогонит.

Вернувшийся парень принес пакет и почтительно отдал его Исе, а уже тот – Гурову.

– Пейте на здоровье, Лев Иванович.

– Спасибо. Сколько я должен? – спросил Гуров.

– Зачем обижаете? – укоризненно покачал головой Иса. – И я, и дети мои, и внуки, мы все должники ваши! Очень прошу, примите в благодарность!

– Иса! Ты знаешь, я подарков не принимаю, – решительно сказал Лев Иванович, возвращая ему пакет.

– Ай! – воскликнул Иса. – Ну, заплатите сто рублей!

– Но он же никак не меньше пятисот стоит, – возразил Гуров, кивая на витрину.