Алексей Макеев - Лига правосудия Страница 42

— Между прочим, дети, я уверен, их тоже о пощаде умоляли, плакали, кричали! Что же этих извращенцев это не остановило? — не менее устало спросил Гуров. — И не надо мне говорить, что они психически ненормальны. Они от вседозволенности пьянели, от сознания своей власти над маленьким ребенком. Убить такого — даже не грех!

— Я разговаривал с теми, кто раньше смертные приговоры в исполнение приводил. У них и оклады были хорошие, и отпуска подлиннее, и прочие льготы, и не безвинные жертвы перед ними сидели, а матерые преступники — они же материалы дела перед расстрелом читали, но все равно для них это бесследно не проходило. Не смог бы ты, Лева! Но вот если бы их всех не порешили уже…

Гуров резко повернулся к нему и спросил:

— Всех? Но там же приписка, что список может быть неполным.

— Разберемся, Лева! Разберемся! — успокоил его Петр. — Не об этом сейчас! Так вот, если бы ты все нам рассказал, то мы втроем уж нашли бы выход из положения — или у нас должников мало? Неужели среди них нет таких людей, которым подобные извращения западло? И покарали бы они этих уродов так, как никто из нас не смог бы! И предлагаю эту тему закрыть! А теперь забирайте свои списки и работайте по ним! И придумайте, как нам это дело закрыть в связи с невозможностью за давностью лет обнаружить виновных, то есть тех, кто убил охранника, Проста и Суховей. Прост у нас пойдет организатором, а остальные — сообщниками. Убитые педофилы давно в «висяках» числятся, так что нечего в этом направлении копать, по скелетам детским вовсю эксперты работают, и это дело нужно выделять в отдельное производство. И вообще пошли отсюда — у меня из-за вас давление подскочило! И не вздумайте опять собачиться! Нас всего трое!

Забрав свои бумаги, пристыженные Стас и Лев направились к двери, но Гуров приостановился и спросил:

— Петр! Узнай, почему эти убийства в одно уголовное дело не объединили — ведь серия же просматривалась.

— А ты посмотри внимательно, кто был кем, тогда и поймешь, почему шум не стали поднимать — серию-то, как ни старайся, в кармане не спрячешь! — буркнул Орлов.

Лев пошел в их кабинет, а Крячко отправился в буфет за плюшками к чаю. Пока его не было, Гуров просмотрел полученные Стасом распечатки и пришел в такой ужас, что волосы на всем теле встали дыбом — а он-то наивно полагал, что после всего, что узнал, увидел и услышал, поразить его больше нечем. И оказался не прав! В его списке были только фамилии, имена и отчества, а вот у Стаса были еще и должности, которые эти извращенцы занимали при жизни. Теперь ему стало ясно, почему и дело Камолова бесследно исчезло где-то наверху и почему все остальные дела по убийствам этих уродов в одно не объединили — скандал разразился бы такой, что небу стало бы жарко. А так, по отдельности, их тоже затребовали наверх, и сгинули они бесследно. И родственники этих извращенцев даже пикнуть не посмели, потому что кому же хочется, чтобы на него пальцем показывали? А ведь позор был бы несмываемый, причем не только для них, но и для детей с внуками. Вернувшийся Стас увидел перекосившееся лицо Гурова и озадаченно уставился на него, но Лев просто кивком показал ему на его распечатки и ничего объяснять не стал. Пока закипал чайник, Крячко быстро их просмотрел, зеленея просто на глазах, и растерянно проговорил:

— Лева! У меня это в голове не укладывается, я даже выругаться не могу — слов подходящих нет.

Потом они молча пили чай, стараясь преодолеть только что пережитый ими шок. Но разве Стас умел долго молчать?

— Лева! Они получили то, что заслужили, и давно сгнили в земле. Думаю, им и в аду несладко придется. Плюнули и забыли! Скажи лучше, ты можешь честно ответить мне на один вопрос?

— Не доставай меня, пожалуйста, — поморщился Гуров, но, поняв, что Крячко не отвяжется, согласился: — Но только на один.

— Ты тогда пошел в подвал, а меня снаружи оставил, потому что не хотел еще и моей жизнью рисковать?

— Умный ты, Стас, как знаю кто, — пробурчал в ответ Гуров.

— Дурак ты, Лева! — только и сказал на это Крячко, но голос его предательски дрогнул.

— Давай без сантиментов, — попросил Лев. — Я понимаю, что нервы у нас взвинчены, но нюни-то распускать зачем?

Неизвестно, что бы ответил на это Крячко, но тут зазвонил телефон, он снял трубку, послушал и сказал:

— Сейчас буду! — И в ответ на недоуменный взгляд Гурова пояснил: — Документик один взять забыли!

Вернулся Стас очень быстро и протянул Льву официальный документ с печатью и солидной шапкой наверху, украшенный гербом какой-то страны.

— Интересные дела заворачиваются, Лев Иванович, — ехидно заметил он. — Я тут на ходу просмотрел и очень удивился. Посольство Республики Таджикистан чуть ли не благодарность тебе выражает за то, что ты в отличие от своих коллег действовал в строгом соответствии с законом Российской Федерации по отношению к временно находящимся на территории нашей страны иностранцам. Тебе не кажется, что ты тому мужику из посольства очень сильно должен?

— Джафар постарался, — улыбнулся Лев.

— Кто такой, почему не знаю? — возмутился Стас.

— Я тогда один в командировку ездил, там с ним и познакомился, — объяснил Гуров.

Он нашел телефон посольства, позвонил и спросил, как можно связаться с господином Мусангалиевым. Потом перезвонил по этому номеру и, услышав ответ, сказал:

— Это Гуров. Спасибо тебе, Джафар.

— Старый долг возвращаю, — засмеялся тот.

— Какой долг? — удивился Лев.

— Ты помнишь, что бандитов, которые на инкассаторов напали, четверо было?

— Конечно! Двоих мы в пригороде взяли, а другие двое с деньгами на машине уйти пытались. Ты еще тогда им колесо прострелил, и они вынуждены были остановиться. Потом была перестрелка, одного мы ранили, второй был убит. А что?

— Эх, Гуров! Все ты помнишь, а главное забыл. Когда я из-за нашей машины высунулся, чтобы в бандита выстрелить — он у меня прямо на мушке был, ты меня оттолкнул и выстрелил сам. И убил его! Я тогда здорово на тебя обиделся, что ты мне самому выстрелить не дал, хотел героем себя чувствовать, а ты мне ничего не сказал, усмехнулся только. А когда я пистолет свой посмотрел, то увидел, что там уже ни одного патрона не было. Вот и получилось бы, что я безоружный перед бандитом оказался, а у него автомат инкассатора был. Ты мне жизнь спас. Помнишь это?

— Прости, Джафар, не помню, — виновато ответил Лев.

— Я тогда домой пришел, отцу все рассказал, матери. Обрадовались они, отец сказал, что вот у нас еще один сын появился. Приглашай его к нам, мы стол накроем, посидим. Я пришел к тебе в гостиницу, благодарить начал, думал, обнимемся мы, как братья, ты к нам в гости пойдешь, праздник наш разделишь. А ты мне лекцию прочитал о том, что мало хорошо стрелять, нужно еще и выстрелы считать, и идти к нам отказался, сказал, что некогда тебе. Расстроились тогда мои родители, что дорогого гостя, который их сыну жизнь спас, не смогли поблагодарить. И в этом ты весь, Гуров. Для тебя подвиги — дело обычное. Ты человеку жизнь спас и дальше пошел, а ему даже возможности не дал тебя поблагодарить.

— Но ты же сам сказал, что характер у меня дерьмовый, — смущенно пробормотал Лев.

— Там один мальчишка из наших сказал, что ты…

— Я знаю, мне перевели. Он сказал, что я несчастный человек.

— Прости, Гуров, но я сейчас тоже так думаю. Нельзя так жить. Прости, если обидел, но я тебе правду сказал.

— Проехали, Джафар! И спасибо тебе большое за то, что выручил! Удачи тебе!

Гуров положил трубку и уперся взглядом в стол. Крячко тут же всполошился:

— Лева, что случилось? Почему ты несчастный человек?

Гуров передал ему свой разговор с Джафаром и растерянно добавил:

— Понимаешь, Стас, я действительно этого не помню. Я вспомнил его имя, фамилию, звание, помнил подробности той операции, но начисто забыл то, что действительно, зная, что у него патронов не осталось, оттолкнул его и выстрелил сам. И всего остального я тоже не помню.

— Лева! — вздохнул Крячко. — Ты такой, какой ты есть, и другим уже никогда не будешь. Тебя нужно или принимать, или не принимать, потому что изменить нельзя. И кончай заниматься самобичеванием! Давай лучше о деле! Значит, как я понимаю, твоя затея удалась, и фомичевские мужики тебе этот список подкинули.

— Да, причем в Москве, в мой почтовый ящик, — подтвердил Гуров. — Маша вчера вечером оттуда письмо вынула. Давай списки сверять и отделять зерна от плевел.

— Ничего мы отделять не будем! — решительно заявил Крячко. — Если все, кто есть в твоем списке, числятся среди убитых, то и нечего копаться! Слава богу, что мужики действительно имена организатора и клиентов из тех сволочей выбили. Но вот кто их казнил? Причем довольно оперативно!

— Они получили по заслугам, и разбираться в этом я не буду! — жестко сказал Лев. — А судя по тому, что они Камолову «сыворотку правды» вкололи, они тоже знали, что список неполный, и хотели узнать у него имена остальных. Скорее всего, некоторые назывались вымышленными именами, вот Прост с Суховей их настоящих и не знали. А Камолов, как хозяин этого бизнеса, не мог их не знать, у него и выясняли.