Елена Топильская - Ход с дамы пик Страница 44

— Говори, — предложила я, когда мы отъехали на приличное расстояние от прокуратуры.

— Ты о чем? — Синцов сосредоточенно следил за дорогой. Я вдруг подумала, что со мной он совсем не такой, каким бывает, например, с Лешкой Горчаковым или с коллегами-операми. Интересно было бы познакомить его с моей подругой Региной; как бы он себя вел с ней, учитывая, что он такой бирюк, а Регина первым делом начинает обольщать еле знакомых мужчин и только потом задумывается, а нужны ли они ей? Просто делает это по инерции, только чтобы форму не терять.

— Ну, ты же сказал, что хочешь со мной о чем-то поговорить?

— А-а, — протянул он, не отвлекаясь от дороги. — Ну не ехать же тебе было на этом журналистском драндулете. Мой-то, конечно, тоже не «мерседес», но я хоть буду за тебя спокоен.

Ничего не понимаю, подумала я. Регина бы, конечно, расценила это, как десять знаков внимания. А я?

— Я там попросил, чтобы Стеценко поставили на завтра дежурить по городу, — небрежно объявил мне Андрей, опять-таки на меня не глядя.

— А зачем? — я удивилась.

— Думал, тебе будет приятно.

— Вот как? Лучше бы меня сначала спросил.

— Ладно, не злись, я просто решил, пусть будет нормальный эксперт, в теме. Он же там кого-то вскрывал по серии…

— А чего ж тогда не Панова и не Крольчевского попросил? — Я была раздосадована, но главным образом, из-за того, что не могу понять, хочу ли я, чтобы завтра дежурил Сашка?

Синцов пожал плечами и улыбнулся в сторону. Каким-то загадочным образом, не глядя на меня, он улавливал все нюансы моего настроения, и что меня больше всего поражало — угадывал то, чего я не говорила. Но ведь даже и на лицо мое, где эти нюансы могли отражаться, гад, не смотрел…

— Зайдешь? — спросила я, когда мы подъехали к моему дому.

Андрей не успел ответить, как нам призывно бибикнула стоявшая перед подъездом машина. Из нее вышла Регина собственной персоной, как всегда, шикарная, и постучала разукрашенным накладным ногтем в стекло синцовской машины.

— Кто это? — тихо спросил Андрей.

— Это моя подруга, Регина. Ты разве ее не знаешь?

— Не знаю. А что она тут делает?

— Наверное, меня ждет. Ну что, пошли, могу тебя даже покормить…

Но не тут-то было. Андрей высадил меня из машины, помахал мне рукой и ретировался с бешеной скоростью, только брызги из-под колес сверкнули.

— Привет, — сказала Регина. — Дозвониться до тебя невозможно; я-то думаю, что ты работаешь в поте лица, а ты с кавалерами на машинах раскатываешь.

— Да опер меня до дому подвез, — вяло оправдывалась я, зная, что Регина мне все равно не поверит. Ей приятнее верить в то, что между мужчинами и женщинами существуют исключительно любовные, а не служебные отношения.

— Машина, конечно, у него паршивенькая, а в целом парень хоть куда.

— Когда ж ты его рассмотрела?

— Чего рассматривать. Сразу видно — джигит!

Пока мы поднимались ко мне домой, Регина объяснила, что соскучилась, решила на меня посмотреть, встряхнуть меня немножко, а то я со своей работой света белого не вижу. Я поняла, что у Регины сорвалось свидание, поскольку она была особенно, по сравнению с буднями, принаряжена, и пахла свежайшим парфюмом, и возбуждена была сверх меры, значит, чтобы не пропадал зря вечер и чтобы было куда выплеснуть эмоции, она решила уделить внимание несчастной, затюканной подружке. Когда мы с Региной учились в школе, в одном классе, мне очень нравилась такая философская песенка:

Ой, не дружите вы, девчоночки,

С подругою-красавицей,

А то цветы весенние

Все ей одной достанутся.

Хоть вы умом и добротой

Подругу превосходите,

Но у нее все ладится,

А вы печальной ходите…

Мне все время казалось, что это про меня…

На кухне Регина сразу прошла к холодильнику, порылась в нем и вытащила на свет Божий остатки «Киндзмараули»:

— И это все? Я развела руки.

Регина достала бокал, вылила туда содержимое бутылки до капельки, и, пригубив, спросила:

— А ты-то будешь?

Естественно, я отказалась, еле сдерживая улыбку. Регина жалостливо посмотрела на меня и, закурив сигарету (хоть у меня и не курят, но Регина никогда и не спрашивала разрешения), принялась учить меня жить.

— Вот скажи мне, — говорила она, затягиваясь так красиво, что мне тут же захотелось научиться курить, чтобы соблазнять всех окружающих мужиков. — Вот скажи мне, только честно: ты знаешь, что все мужики — дерьмо?

— Знаю, — нерешительно ответила я.

— Ты уверена, что следующий мужик будет лучше, чем Сашка?

— Нет, конечно, — вот это я заявила вполне уверенно.

— Значит, надо соглашаться на Сашку. Позвони ему и скажи, что ты согласна терпеть его со всеми его недостатками.

— То есть, чтобы все было, как раньше? — уточнила я.

— Ну да.

— А я не хочу, чтобы все было, как раньше.

— Здрасьте! А чего ты хочешь? — Она от удивления даже пепел уронила с сигареты на диван.

— А я не знаю, чего я хочу. Но так, как было, не хочу.

— Хорошо. — Регина поудобнее подобрала ноги и заговорила с интонацией учительницы младших классов: — Может, ты хочешь мужика, который будет возвращаться с работы в шесть часов, забивать «козла» и сам класть кафель в ванной, а по воскресеньям ходить за картошкой?

— Теоретически — да. А практически — это скучно. Кроме того, я сама не всегда возвращаюсь с работы в шесть часов.

— Естественно. Значит, ты хочешь мужика, который будет приходить домой в шесть часов, ходить за картошкой, но при этом носить пистолет и сидеть в засадах в свободное от мытья полов время?

— Регина, я прекрасно понимаю, что такое невозможно.

— Значит, классический муж тебя не устраивает?

— Не устраивает, поскольку мне до классической жены далеко.

— Тогда Сашка должен тебе идеально подходить.

— Понимаешь, в принципе, он мне подходит идеально. Только я на него злюсь за то, что он не борется за меня, разошлись мы — и как будто так и надо.

— Может, он стесняется, — предположила Регина. — Позови его сама.

— Ну вот еще. А потом, меня раздражает, что они так все носятся со своей работой… Вот смотри — я работаю следователем, воспитываю ребенка (плохо или хорошо, это уже другой вопрос), хожу по магазинам, стираю и убираю, готовлю, и еще бываю в театрах и посещаю музеи. А они? «Я работаю» — и все тут.

— Понятно, — как опытный психоаналитик, прокомментировала Регина, — относиться к ним с уважением ты уже не можешь. Это серьезно.

— Есть еще один момент: я уже привыкла жить одна, без мужчины. Мне уже трудно представить, как он сюда вернется и будет тут все время.

Регина задумалась:

— Тогда у тебя остался один выход.

— Интересно, какой?

— Анализ показывает, что муж как таковой тебе не нужен. Ты в состоянии обеспечить себя сама. Работаешь ты не меньше, а то и больше всех твоих знакомых мужиков вместе взятых.

— Так. И что же?

— А то, что мужчина может быть использован в одном из трех качеств: муж, любовник и возлюбленный. Мы уже установили, что муж тебе не нужен.

— Ну-у… — не стала я ни отрицать этого, ни соглашаться.

— С возлюбленным много мороки по причине душевной зависимости.

— Согласна.

— Значит, все, что тебе нужно — это мужчина как любовник, без изнуряющей душевной зависимости.

— Ну и?..

— Значит, надо использовать мужиков так же, как они используют нас.

— То есть?

— Ну есть какой-нибудь мужик, который тебе не противен?

Я задумалась:

— Пожалуй, есть.

Я мысленно перебрала мужчин, с которыми меня сводила судьба; вспомнила Синцова — уж он-то не вызывал у меня никакой аллергии, и при определенном стечении обстоятельств, почему бы нет?.. В общем, я не отвергала такой возможности. Журналист, в принципе, тоже не вызывал аллергии…

— Значит, надо соблазнять его и использовать строго по назначению. Встреча в удобное тебе время и удобном для тебя месте, никаких разговоров о чувствах, пресекать их в самом корне, качественный секс — и по домам. Главное, не допускать, чтобы он к тебе в душу залез. Никаких вопросов на тему: «Как ты ко мне относишься?» ни он тебе, ни ты ему.

Я поежилась:

— Знаешь, как-то это все… Я так не смогу.

— Ну и дура. — Регина опять потрясающе красиво затянулась. — Посмотри вокруг — да девяносто процентов мужиков именно так нас, дур, и используют. А мы еще и благодарны.

— Все так, Регина. Ты права на сто двадцать процентов. Но я так не смогу.

Регина посмотрела на меня, как на инвалида:

— Понятно. Скажи-ка мне, подруга, ты спишь на какой стороне кровати?

Я добросовестно задумалась, после чего призналась, что на правой.

— А какое это имеет значение?

— На какой стороне ты спишь? Никакого. Имеет значение то, что ты вообще спишь не посреди кровати, а притуливаешься сбоку. Значит, психологически ты еще не готова спать одна.

После ухода Регины, притулившись на правой стороне кровати, как будто освобождая место рядом с собой для кого-то (для кого?), я с тоской думала о глобальной правоте ее слов. Мне было непонятно, как Сашка, в принципе, достаточно пылкий мужчина, во всяком случае — не импотент, так долго воздерживается от сексуальных утех, и ничего. И когда мы встречаемся, даже не пытается поцеловать меня да просто дотронуться. Это ненормально. И объяснений этому может быть только два: либо у него, вопреки его заявлениям, все-таки кто-то есть, либо прав журналист, и Сашка сам хотел порвать со мной.