Фредерик Форсайт - Икона Страница 15

Когда Туркину исполнилось двадцать семь лет, в 1978 году, он женился, и в том же году у него родился сын Юрий. В 1982 году он получил своё первое назначение за границу, в Найроби; его основным заданием было попытаться проникнуть в отделение ЦРУ в Кении и вербовать агентов. Его работа там завершилась раньше срока из-за болезни сына.

В октябре 1984 года Туркин передал свой первый пакет для ЦРУ. Зная, что введена совершенно новая система связи, Монк доставил пакет в Лэнгли сам. Это оказался настоящий динамит. Туркин взорвал почти всю оперативную сеть КГБ в Испании. Чтобы не «засветить» свой источник информации, американцы передавали материал испанцам по частям, стараясь, чтобы каждый арест агентов, шпионивших для Москвы, казался случайной удачей или результатом хорошей работы испанских сыщиков. И каждый раз КГБ получал возможность узнать через Туркина, что агент сам допустил глупую ошибку, приведшую к провалу. Москва ничего не подозревала, хотя потеряла всю иберийскую оперативную сеть.

За три года пребывания в Мадриде Туркин вырос до помощника резидента и, таким образом, получил доступ почти ко всем материалам. В 1987 году его перевели в Москву, через год он возглавил отделение управления "К" — части огромного аппарата КГБ в Восточной Германии и оставался там до окончательного ухода советских войск в 1990 году после паления Берлинской стены. И всё это время, несмотря на то что он передавал сотни записок и пакетов через тайники и условные места, он всегда настаивал, что будет иметь дело только с одним человеком, его другом за Берлинской стеной, — Джейсоном Монком. Такая договорённость была необычной. За шесть лет работы большинство шпионов меняют по нескольку руководителей, или «кураторов», но Туркин настаивал, и Лэнгли пришлось примириться.

Когда осенью 1986 года Монк вернулся в Лэнгли, его вызвал к себе в кабинет Кэри Джордан.

— Я видел материалы, — сказал новый заместитель директора по оперативной работе. — Хорошо. Мы думали, он может оказаться двойным агентом, но все испанские агенты, выданные им, — класса А. Твой человек на уровне. Хорошая работа. — Монк кивнул в знак признательности. — Есть ещё один вопрос, — продолжал Джордан. — Я начал играть в эти игры не пять минут назад. Твой доклад о вербовке вполне удовлетворителен, но тут есть что-то ещё, не так ли? Каковы истинные причины его добровольного перехода?

Монк рассказал заместителю директора то, чего не было в его докладной, — о болезни сына Туркина в Найроби и лекарствах из госпиталя Уолтера Рида.

— Мне следует выгнать тебя, — произнёс наконец Джордан. Он встал и подошёл к окну. В лесу по берегам Потомака сияли красные и золотые, готовые упасть на землю листья буковых деревьев и берёз. — Господи, — сказал он через несколько минут, — я не знаю ни одного человека в управлении, который бы дал ему уйти, не требуя услуги за эти медикаменты. Ты мог бы и не увидеть его никогда больше. Мадрид — счастливая случайность. Знаешь, что говорил Наполеон о генералах?

— Нет, сэр.

— Он сказал: «Меня не интересует, хорошие ли они генералы, мне нужны генералы удачливые». Ты ведёшь себя не по правилам, но тебе везёт. Знаешь, нам придётся перевести твоего человека в отдел СВ.

На самом верху ЦРУ стоял директор. Ему подчинялись два основных управления — разведывательное и оперативное. Первое, возглавляемое заместителем директора, занималось сбором и анализом огромного количества необработанной информации, поступающей к ним, и переработкой её в информационные обзоры, которые рассылались в Белый дом, Совет национальной безопасности, Государственный департамент и Пентагон.

Сбор информации осуществлялся оперативным управлением во главе с другим заместителем директора. Оперативное управление подразделялось на отделы по географическому признаку — Латинской Америки, Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии и так далее. Но в течение сорока лет «холодной войны» и до падения коммунизма ключевым отделом считался Советско-Восточноевропейский, известный как СВ.

Сотрудники других отделов часто возмущались, поскольку, несмотря на то что они вели и завербовывали ценного советского информатора, к примеру, в Боготе или Джакарте, после вербовки его забирали под контроль отдела СВ, который занимался им и далее. Логика начальства заключалась в предположении, что завербованного всё равно рано или поздно переведут из Боготы или Джакарты обратно в СССР.

Поскольку Советский Союз являлся главным противником, отдел СВ занимал в оперативном управлении положение звезды экрана. В него старались попасть. И даже Монк, специализировавшийся по России в колледже и в течение нескольких лет изучавший советские публикации в секретных помещениях, работал всё равно не в СВ, а в африканском отделе и даже после этого был направлен в Западную Европу.

— Да, сэр.

— Хочешь перейти вместе с ним?

Монк воспрянул духом.

— Да, сэр. Пожалуйста.

— О'кей, ты его нашёл, ты его завербовал — ты его ведёшь.

В течение недели Монка перевели в отдел СВ. Ему поручили вести майора Николая Ильича Туркина из КГБ. Он больше не жил в Мадриде, но приезжал, тайно встречаясь с Туркиным на пикниках высоко в горах Сьерра-де-Гвадаррамы, где они могли говорить обо всём: о пришедшем к власти Горбачёве и двойной программе перестройки, о том, что гласность начала ослаблять ограничения. Монк был этому рад, так как видел в Туркине не только агента, но и друга.

Ещё до 1984 года ЦРУ начало превращаться — а некоторые говорили, что уже превратилось, — в огромную скрипучую бюрократическую машину, занимавшуюся больше бумажной работой, чем чистым сбором информации. Монк ненавидел бюрократию и с презрением относился к бумажной работе, он был убеждён: то, что записано, всегда можно украсть или скопировать. В сверхсекретном центре отдела СВ хранились файлы 301, в которых содержались данные о каждом советском агенте, работающем на дядю Сэма. В ту осень Монк «забыл» внести данные на майора Туркина, имеющего кодовое имя «Лайсандер», в файлы 301.

Джок Макдоналд, шеф отделения британской разведки в Москве, 17 июля присутствовал на обеде, от которого нельзя было отказаться. Он на минуту вернулся в свой кабинет, чтобы оставить заметки, сделанные за обедом, — Макдоналд никогда не верил, что в его квартиру не смогут забраться воры, — и ему на глаза попалась папка в чёрном переплёте. Он рассеянно открыл её и начал читать. Текст был напечатан на машинке и, конечно, по-русски, но Макдоналд владел русским, как родным.

Он так и не вернулся домой в ту ночь. В полночь он позвонил жене и предупредил её, а потом снова занялся чтением. Там было страниц сорок, текст разделён на двадцать глав.

Он прочитал главы, посвящённые восстановлению однопартийного государства и реконсервации сети трудовых лагерей для диссидентов и прочих нежелательных элементов.

Он внимательно прочитал те части, в которых говорилось об окончательном решении проблемы, в частности, еврейского сообщества, чеченцев и прочих расовых меньшинств.

Он изучал страницы, посвящённые пакту о ненападении с Польшей как с буферным государством на западной границе и новому покорению Белоруссии, прибалтийских государств, а также южных республик бывшего Советского Союза — Украины, Грузии, Армении и Молдовы.

Он торопливо проглатывал параграфы о восстановлении ядерного арсенала и нацеливании его на окружающих врагов.

Он сосредоточенно изучал страницы, описывающие участь Русской Православной Церкви и всех остальных религиозных конфессий.

Согласно этому манифесту, опозоренная и униженная армия, сейчас предающаяся мрачным раздумьям в своих палатках, будет перевооружена и оснащена, но не для обороны, а для новых завоеваний. Население возвращённых республик будет работать как при крепостном праве, производя продукты для русских хозяев. Контроль над ними будет осуществляться этническими русскими, проживающими на этих территориях, под эгидой главного правителя из Москвы. Государственная дисциплина будет обеспечиваться «чёрной гвардией», численность которой возрастёт до двухсот тысяч человек. Они также будут подвергать специальной обработке антиобщественные элементы — либералов, журналистов, священников, геев и евреев.

Документ также обещал дать ответ на загадку, мучившую Макдоналда и других людей: где кроется источник неограниченных финансовых средств Союза патриотических сил?

После событий 1990 года криминальный мир России представлял собой огромную сеть различных банд, которые поначалу вели жестокие войны за сферы влияния, оставляя на улицах десятки убитых бандитов. С 1995 года началась тенденция к объединению. К. 1999 году территория от западной границы России до Урала принадлежала четырём крупным криминальным консорциумам; самый мощный из них назывался «Долгорукий» и обосновался в Москве. Если можно было верить документу, лежащему перед Макдоналдом, то именно эти криминальные группировки финансировали СПС, рассчитывая в будущем на вознаграждение, уничтожение всех остальных банд и поддержание собственного главенствующего положения.