Фредерик Форсайт - Икона Страница 16

В пять часов утра, перечитав документ в пятый раз, Джок Макдоналд закрыл «Чёрный манифест». Он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Он давно отказался от курения, но сейчас ему хотелось затянуться.

Наконец он поднялся, запер документ в сейф и вышел из посольства. В полутьме, стоя на набережной, он смотрел через реку на кремлёвские стены, в тени которых сорок восемь часов назад, глядя на посольство, сидел старик в потёртой шинели.

Считается, что шпионы не религиозные люди, но внешность и профессия могут быть обманчивы. В горной Шотландии у аристократии существует древняя традиция глубокой приверженности к католической вере. В 1745 году эрлы и бароны вместе с членами своих кланов встали под знамёна Красавчика, принца Чарли, католика, чтобы через год быть разбитыми на поле брани под Каллоденом.

Шеф отделения происходил из мест, где придерживались этой традиции. Его отец был Макдоналдом из Фассфернов, а мать, отпрыск дома Фрейзера Ловатского, воспитала его в этой вере. Он двинулся вперёд. Вниз по набережной к Большому Каменному мосту, через него к собору Василия Блаженного. Он обогнул здание с луковками-куполами и направился через просыпающийся центр города к Новой площади.

Проходя Новую площадь, он заметил, как начали образовываться первые ранние очереди у кухонь с бесплатным супом. Одна стояла как раз за площадью, где когда-то царствовал Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза.

Несколько иностранных благотворительных организаций участвовали в оказании помощи России, как и Организация Объединённых Наций, но на менее официальной основе; Запад жертвовал России так же щедро, как ранее румынским приютам и боснийским беженцам. Но задача оказалась трудновыполнимой, потому что обездоленные шли в столицу со всей страны, их хватала, изгоняла милиция, но они появлялись снова, к ним присоединялись всё новые и новые несчастные.

Они стояли в предрассветной полутьме, старые и оборванные, женщины с младенцами на руках, крестьяне, не изменившиеся с времён Потёмкина — столь же покорные и терпеливые. В конце июля погода достаточно тёплая, чтобы выжить. Но когда наступала зима, эти русские жгучие морозы… В предыдущем январе было плохо, а что касается будущего… Подумав об этом, Джок Макдоналд покачал головой и пошёл дальше.

Его путь привёл к Лубянской площади, которая раньше называлась площадью Дзержинского. Здесь многие десятилетия простояла статуя Железного Феликса, ленинского сподвижника, впервые раскрутившего маховик террора ЧК. В дальнем конце площади располагалась громадная серо-коричневая глыба здания, известного просто как КГБ.

Позади здания КГБ находится пресловутая Лубянская тюрьма, где выбивалось бессчётное множество признаний и совершались казни. Позади тюрьмы есть две улицы. Большая Лубянка и Малая. Макдоналд направился на последнюю. На Малой Лубянке находится церковь Святого Людовика, куда ходят молиться многие дипломаты и немногочисленные русские католики.

В двухстах метрах отсюда, невидимые за зданием КГБ, на широких ступенях гигантского магазина «Детский мир», спали несколько бродяг.

Двое крепких мужчин, одетых в джинсы и кожаные куртки, подошли к входу в магазин и начали переворачивать спящих. На одном бездомном была старая военная шинель с несколькими медалями, прикреплёнными к отвороту. Мужчины насторожились и снова наклонились над ним, чтобы, тряхнув, разбудить.

— Тебя зовут Зайцев? — резко спросил один из них. Старик кивнул. Другой, выхватив из кармана радиотелефон, нажал несколько цифр и что-то сказал. Через пять минут к тротуару подкатил «москвич». Два человека подтащили старика к автомобилю и бросили его на заднее сиденье, затем забрались в машину сами. Прежде чем его затолкали на сиденье, старик попытался что-то сказать, и во рту у него блеснули стальные зубы.

Машина помчалась вокруг площади, обогнула прекрасное здание, которое, прежде чем стать домом ужасов, было Всероссийской страховой компанией, и с рёвом пронеслась по Малой Лубянке мимо стоявшего на тротуаре британского дипломата.

Макдоналд, которого впустил в церковь заспанный ризничий, прошёл вдоль прохода и опустился на колени перед алтарем. Он взглянул вверх, а фигура распятого Христа смотрела вниз на него.

Молитва человека — очень личная вещь, но вот о чём молился Джок Макдоналд: «Дорогой Бог, я прошу тебя, пусть это будет фальшивкой. Ибо, если это не фальшивка, огромное чёрное зло снизойдёт на нас».

Глава 4

Джок Макдоналд уже сидел за своим столом, когда начали появляться сотрудники посольства. Он не спал ночь, но по нему это трудно было заметить. Будучи щепетильным в отношении внешнего вида, он умылся и побрился в ванной для сотрудников на первом этаже и надел чистую рубашку, лежавшую в его столе.

Помощника Макдоналда Брюса «Грейси» Филдса разбудил телефонный звонок: ему велели явиться на работу к девяти часам. Хьюго Грей, спавший уже в своей постели, получил такой же приказ. В восемь Макдоналд попросил сотрудников службы безопасности, бывших старших армейских сержантов, подготовить «пузырь» для совещания в девять пятнадцать.

— Дело заключается в том, — объяснил Макдоналд своим коллегам, после того как они собрались в назначенное время, — что вчера ко мне поступил документ. Нет необходимости знакомить вас с его содержанием. Достаточно сказать, что, если это фальшивка или розыгрыш, мы просто теряем время. Если он подлинный, а я этого пока не знаю, то может оказаться важной информацией. Хьюго, расскажи «Грейси», с чего всё началось.

Грей выложил всё, что знал из рассказа Селии Стоун.

— Если б я жил в совершенном мире, — сказал Макдоналд, употребив своё любимое выражение, вызвавшее у молодых людей улыбку, которую они постарались скрыть, — я бы захотел выяснить: кто этот старик, каким образом к нему попал документ, который, возможно, является в высшей степени засекреченным, и почему он выбрал эту машину, чтобы положить его туда? Знал ли он Селию Стоун? Знал ли он, что это машина из посольства? А если знал, то почему нам? Между прочим, есть в посольстве кто-нибудь, умеющий рисовать?

— Рисовать? — переспросил Филдс.

— Чтобы создать картинку, портрет.

— Кажется, чья-то жена даёт уроки рисования, — сказал Филдс. — Раньше работала в Лондоне иллюстратором детских книг. Замужем за кем-то из канцелярии.

— Проверить. Если это так, сведи эту женщину с Селией Стоун. А пока я поговорю с Селией сам. Ещё два вопроса. Наш приятель может появиться снова, попытаться заговорить с кем-то из нас, болтаться около посольства. Я попрошу капрала Мидоуза и сержанта Рейнолдса следить за главными воротами. Если они заметят его, то обратятся к вам. Постарайтесь завести его в дом на чашку чая. И второе: он может попытаться повторить свои фокусы ещё где-нибудь, и его арестуют. «Грейси», нет ли у тебя кого-нибудь в милиции?

Филдс кивнул. Из них троих он дольше всех работал в Москве и по приезде получил в наследство ряд незначительных информаторов в разных концах города, а нескольких нашёл сам.

— Инспектор Новиков. Он работает в отделе убийств в главном здании МУРа на Петровке. Иногда бывает полезен.

— Поговори с ним, — сказал Макдоналд. — Ни слова о документах, брошенных в машину. Просто скажи, какой-то старый чудак пристаёт к нашим сотрудникам на улице, требуя, чтобы его принял посол. Нас это не очень беспокоит, но нам бы хотелось попросить его оставить нас в покое. Покажи ему портрет, если он у нас будет, но не отдавай насовсем. Когда ваша следующая встреча?

— У нас нет расписания, — ответил Филдс. — Я звоню ему из уличного автомата.

— О'кей, посмотри, не сможет ли он помочь. А я тем временем слетаю в Лондон на пару дней. «Грейси», ты остаёшься на посту.

Приехавшую Селию Стоун встретили в холле, и она несколько удивилась, когда её попросили пройти к Макдоналду, но не в его кабинет, а в конференц-зал "А". Она не знала, что эта комната защищена от прослушивания.

Макдоналд был очень любезен и проговорил с ней около часа. Он замечал каждую деталь, а она поверила его рассказу о том, что старик преследовал и других сотрудников своими требованиями встречи с послом. Не согласится ли она помочь составить портрет этого старого бродяги? Конечно, она попробует.

В сопровождении Хьюго Грея она провела весь обеденный перерыв с женой помощника начальника канцелярии, которая сделала портрет бродяги углём и карандашом, подчеркнув серебряным маркировочным фломастером три стальных зуба. Когда набросок был закончен, Селия кивнула и сказала:

— Это он.

После ленча Джок Макдоналд велел капралу Мидоузу взять оружие и ехать с ним в аэропорт Шереметьево. Он не думал, что его остановят по дороге, но всё же существовала вероятность, что законные владельцы документа, лежащего в его кейсе, пожелают вернуть свою собственность. И из предосторожности он прикрепил кейс цепочкой к своему запястью и прикрыл блестящий металл лёгким летним плащом.