Адриан Д'Аже - Судный день Страница 16

— Да… но я всегда считал, что они были открыты на Западе, — ответил Леви.

Пакаль и старейшины только улыбнулись на это.

— О них знали и майя, и инки, и египтяне: все эти три цивилизации продвинулись гораздо дальше, чем это сумела раскрыть ваша история до сих пор, — сказал Пакаль. — И, если вы знакомы с последовательностью Фибоначчи, вам также должно быть известно «золотое сечение», «Ф»?

Леви кивнул.

— Один и шестьсот восемнадцать тысячных.

Его давно восхищало отношение, обозначаемое буквой «Ф». Он знал, что числа Фибоначчи представляют собой последовательность, где каждый последующий член представляет собой сумму двух предыдущих:

1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55, 89, 144, 233…

Необыкновенная пропорция 1,618 была получена путем деления одного члена этой последовательности на предшествующий член, и еще Леви знал, что «золотое сечение» лежит в основе жизни на Земле. Оно определяет соотношение размеров спиралей — от таких мелких, как раковины моллюсков наутилусов, до тех огромных, в которые закручены галактики. Даже расстояние между листьями на растениях определяется числами Фибоначчи.

— Это отношение лежит в основании всей Вселенной, — заметил вождь деревни, — и майя, инки и египтяне использовали его при строительстве пирамид. Если вы действительно хотите найти то, что ищете, вам нужен центр «золотого сечения», — нараспев продолжил Пакаль.

— Dios bo’otik. Спасибо, — сказал Леви. — Я буду продолжать поиски.

— Но будьте осторожны, — предупредил Роберто Арана. — Немецкий офицер и священник — они оба следят за вами.

Четверо молодых мужчин из деревни, потомки сословия воинов из Тикаля, проводили Леви обратно к взлетной полосе. Когда они шли по мостику, тишину ночи разорвал еще один ужасающий рев, но мерцание факелов, которые были в руках у каждого, заставило величественного ягуара держаться от них подальше.

Лагерь был окутан тьмой. Леви спрятал драгоценные карты в небольшом углублении, которое он выкопал в углу своей палатки, схватил потертую кожаную сумку с археологическими инструментами и отправился к Пирамиде V. Держа перед собой пылающий факел, он прокладывал себе путь через джунгли к гробнице царя майя. Осторожно ступая, он карабкался по неровным известняковым ступеням, ведущим к небольшой комнатке наверху второй по высоте пирамиды Тикаля. «Здесь, по крайней мере, светит полная луна», — подумал он.

В джунглях, раскинувшихся внизу, под громадным кедром расположился фон Хайссен и принялся наблюдать за ним.

9

Ватикан, Рим

Кардинал-секретарь Эудженио Пачелли пребывал в глубоком раздумье. Одетый в безупречную сутану с темно-красной каймой, он стоял у окна своего кабинета на четвертом этаже папского дворца и невидящими глазами смотрел на Тибр и раскинувшийся внизу вечный город Рим. Второй человек по положению в католической церкви был высоким и худым. Длинное овальное лицо было тощим, щеки выглядели запавшими, аристократический нос был загнут крючком. Некоторые из массы проблем, стоявших перед главным дипломатом Ватикана, являлись приоритетными. У него над головой, на последнем этаже дворца личный врач Папы ухаживал за немощным Пием XI; Пачелли в данный момент был самым вероятным кандидатом на то, чтобы получить после него символ папской власти — ключи святого Петра. Но не менее важным был и приход к власти Адольфа Гитлера и нацистов.

Взгляд кардинала опустился на площадь Святого Петра перед одноименным собором. Темные булыжники мостовой мягко поблескивали в огнях Ватикана. Казалось, они пытаются донести какое-то мрачное послание. Пачелли отошел от окна и снова сел к письменному столу, вернувшись мыслями к другим неотложным делам: финансам Ватикана и археологической экспедиции, которую нацисты послали в далекие джунгли Гватемалы. На стене позади него висело молчаливое двухметровое распятие, черное с серебряной отделкой. Если бы этот Иисус из чистого серебра мог говорить, Он также мог бы о многом предупредить его. Раздумья Пачелли были прерваны его личным секретарем, который внезапно постучал в двойные двери кабинета.

— Avanti.[30]

— Пришел синьор Феличи, ваше преосвященство.

— Пригласите его.

Синьор Феличи, «джентльмен его святейшества», удостоенный папой звания кавалера ордена Святого Сильвестра, вошел в комнату и почтительно поклонился.

— Benvenuto, Alberto.[31] — Пачелли поцеловал честолюбивого дипломата в обе щеки. — Присаживайтесь, — сказал он, указывая на одно из трех удобных кресел для отдыха. — Desideri acqua minerale, caffe, te?[32]

— Нет, grazie,[33] ваше преосвященство, я недавно поел.

Альберто похлопал себя по заметному животику — явному свидетельству его пристрастия ко вкусной еде и хорошему вину.

— Спасибо, что вы пришли, несмотря на поздний час, — начал Пачелли, после того как за его секретарем закрылась дверь. — Прежде чем перейти к вашим отчетам: я слыхал, вас есть с чем поздравить?

— Grazie, ваше преосвященство, вы очень добры. — Альберто наконец женился, когда ему было уже под пятьдесят, и сейчас его жена родила их первого ребенка.

— Вы уже выбрали для него имя?

— Сальваторе Джованни Феличи, ваше преосвященство, и мы с Марией сочли бы за честь, если бы вы, несмотря на занятость, смогли бы посетить церемонию крещения в церкви Святого Сальваторе.

— Если хотите, мы можем провести ее здесь, в соборе Святого Петра. Как знать, возможно, юный Сальваторе Феличи станет одним из нас, когда вырастет. Духовенство постоянно ищет достойных кандидатов в свои ряды, non e vero?[34] — улыбнулся Пачелли.

— Мария будет довольна в любом случае, ваше преосвященство.

— Хорошо. А теперь расскажите, что вам удалось выяснить о нашем друге Ногара?

Пачелли начал все более подозрительно относиться к финансовому советнику Пия XI синьору Бернардино Ногара. В 1929 году премьер-министр Италии Бенито Муссолини подписал Латеранский договор, по которому в конце концов признавалась суверенность Ватикана как отдельного государства. В качестве компенсации за утерянные папские территории итальянское правительство выплатило святейшему престолу гигантскую сумму, но теперь в коридорах Ватикана витали слухи об упадке в делах, о связи Ногара со сверхсекретной масонской ложей и его роскошном образе жизни.

— Когда я работал бок о бок с синьором Ногара в ходе переговоров по Латеранскому договору, он был очень скрытен и многого недоговаривал, так что я был готов ко всему, ваше преосвященство. Но даже при этом я был крайне удивлен тем, что мы обнаружили, и могу вас заверить, что наше расследование было проведено очень и очень тщательно.

Пачелли напрягся в ожидании самого худшего.

— Синьор Ногара живет очень просто, ваше преосвященство. В то время, когда он был связан с финансами Ватикана, он получал очень скромное жалованье, и на его банковском счету лежит менее двухсот долларов. Насколько мне удалось узнать, он щедро раздает пожертвования благотворительным учреждениям, все они католические. Ежедневно он посещает мессу, а все его развлечения, похоже, ограничиваются походом в кино раз в неделю.

Пачелли выглядел озадаченным.

— А женщины?

— В его жизни нет женщин, ваше преосвященство, и нет никаких свидетельств… как бы это поточнее сказать… чтобы он где-то искал секса. У него нет никаких связей с масонами либо какими-то другими антикатолическими организациями, а все его чтение ограничивается финансовыми изданиями.

— А бухгалтерия?

— Служба управления имуществом святейшего престола находится в образцовом порядке, ваше преосвященство, и синьор Ногара вот-вот превратит принадлежащие Ватикану сто миллионов долларов в первый миллиард.

Глаза Пачелли удивленно округлились.

— Синьор Ногара во многом очень похож на вас, ваше преосвященство. Он предан святой Церкви.

— Выходит, я был несправедлив к нему, — тихо заметил кардинал-секретарь.

— В вопросах, связанных с финансами, ваше преосвященство, всегда лучше знать наверняка. Я предполагаю, что слухи о Ногара распространяют те, кто завидует его возможности доступа к вам и его святейшеству Папе; кроме этого, разумеется, ваш конкордат с рейхсканцлером Гитлером принес гораздо большие дивиденды, чем мы ожидали.

Пачелли кивнул. Соглашение, которое он подписал с Гитлером, было весьма изящным ходом. Согласно этому договору все немецкие католики теперь подпадали под каноническое право, более того, немецкое законодательство вообще запрещало критиковать католическую доктрину. Взамен на поддержку Ватикана Гитлер согласился на Kirchensteuer, или «церковный налог». Это означало, что помимо «лепты святого Петра», которая стекалась в Ватикан из его епархий по всему миру, зарплаты действующих католиков в Германии уменьшились на девять процентов подоходного налога.