Тринадцатая ночь. Роман-гипотеза - Сергей Александрович Кредов Страница 31

в которой следствие по делу о квартирной краже сдвигается с мертвой точки

Российская милиция — плоть от плоти своего народа, результат его многовекового творчества. Страж российского закона!.. Эта лихо заломленная фуражка, форма, словно он спал в ней несколько ночей в плацкартном вагоне, автомат на пузе и во взгляде желание вас отфутболить со всеми вашими проблемами. Население России обычно в крепких выражениях отзывается о своей милиции. Однако возникает вопрос: это отношения взаимной ненависти или все-таки любви-ненависти! Пожалуй, второе. Можно ли искренне ненавидеть то, что узнаваемо во всякой детали как родное, отечественное? Аналогов российской милиции нет в развитых странах Запада, а все, чему нет там аналогов, является предметом нашей тайной любви и гордости.

Российская милиция производит прямо противоположное впечатление, в зависимости от того, с какой стороны ее наблюдаешь — изнутри или снаружи.

Снаружи милицию еще не всегда обнаружишь, хотя это многочисленная структура. Ее зачастую нет там, где она больше всего нужна. И, наоборот, она может, вооруженная до зубов, сидеть в засаде, вдали от вероятного появления бандитов, подкарауливая прохожего без документов или водителя, превысившего скорость. Такой, малоприглядной, она выглядит со стороны.

Зато если вы попадаете внутрь милиции… Положим, как посетитель, вынужденный дожидаться нужного вам оперативника, или как журналист, или как родственник милиционера… Так вот, наблюдая милицию изнутри, поражаешься суровости ее будней. Вечер, почти ночь, все идут домой, а эти мужественные люди опоясываются оружием и направляются на захват. Их жены в отчаянии: мужья пропадают на службе, а денег в доме нет. Милиция не работает? А кто же тогда упек за решетку почти миллион человек, из которых большинство составляют преступники? В основном милиция и упекла. Весьма сложно примирить два взгляда, каждый из которых по-своему верен.

В самом факте того, что в России милиция продолжает существовать несмотря ни на что, кроется некая загадка. Государство делает вид, что создает ей условия для работы. А она делает вид, что работает. Человек приходит устраиваться в милицию. Ему дают оружие и выжидательно посматривают: еще что-то надо? Ай-ай, зачем вооруженному мужчине зарплата? Иди и добывай себе корм в поте лица своего! Тем более что кроме пистолета или даже автомата у милиционера есть корочки с гербом и какая-никакая форма. Когда этот низкооплачиваемый вооруженный мужчина попадается на совершении преступления, общественность деланно изумляется: как он мог? Хочется встречно спросить: а почему вы только сейчас всполошились?

Раскрытие преступления само по себе сродни чуду. Человек приехал в большой город, обчистил квартиру и убыл. Как вы найдете такого вора, если не застигли его случайно на месте происшествия? Да никак! На счастье милиции совершаются преступления иного рода. Имярек зарезал соседа в пьяной драке, вернулся домой и заснул сном праведника. Утром его растолкали и объяснили, что он натворил. Он в ужасе: «Не может быть! Не я!» — «Ты, соколик, ты!» Преступление раскрыто.

В целом милиция научилась жить в условиях недоброжелательного к себе отношения. Как мы — к ней, так и она — к нам. Угол падения наших жалоб на нее равен углу их отражения. Однако и у нее, ко всему привыкшей, есть слабое место, которое население порой цинично использует. Дело в том, что у каждого милиционера имеется начальник… Ему можно написать жалобу. Он вызовет подчиненного и даст ему нагоняй. Все при деле. Одни жалуются, другие оправдываются, третьи руководят. Четвертые все-таки работают. Ну а пятые в этой воде ловят свою жирную рыбу.

* * *

Если человека зовут Владимиром Ильичом, то он просто обречен на то, что его будут называть по имени-отчеству. И спрятаться ему сложно.

— Кому дело поручим? Возьмитесь вы, Владимир Ильич.

— Ай-ай, Владимир Ильич, ну как же так? А мы-то на вас надеялись!

До поры до времени карьера милиционера с революционным именем-отчеством развивалась вполне сносно. После армии Найденов окончил Омскую высшую школу милиции и стал работать в уголовном розыске Санкт-Петербурга. К тридцати годам он дорос до зама начальника отдела по раскрытию краж питерского ГУВД. Не баловень судьбы, конечно, но и неудачником не назовешь. Промежуточная ступенька. Если кто-нибудь из его однокашников уйдет наверх, то и о Найденове вспомнят. Пошлют в академию, дадут должность, потом, может, предложат с повышением уехать в регион. Если не ловить ворон, то к сорока с хвостиком, прибившись к какой-нибудь влиятельной команде, можно стать генералом. Можно и не стать, как карта ляжет.

Однако Владимиру Ильичу штаны с лампасами носить было не суждено.

Шесть лет просидел он в замах начальника отдела. Несколько раз становился и.о. Но утвердить его начальником отдела как будто никому не приходило в голову. Человек ведь и так тащит на себе воз, за него никто не просит. С какой стати повышать?

В главке Найденова считали профессионалом. У него была репутация одного из лучших в городе специалистов по раскрытию краж.

И вот однажды подполковника вызвал к себе начальник штаба ГУВД генерал Агеев. Это могло означать одно: на него наорут и навалят еще работы. Генерал Агеев был для сотрудников главка примерно как надсмотрщик для негров на плантации. «Бичом» Агеева был его уникальный громовой голос. Генералу даже кричать не надо было, все равно любая накачка походила на крик. Однако мерзавцем его не считали и к манере общения — кого ею в милиции удивишь — постепенно привыкли.

— Садись, Владимир Ильич. Я слышал, ты разводишься?

Неожиданное вступление.

— Так точно, товарищ генерал.

— Понимаю… Размен квартиры, живешь у друзей… А роста нет. И не будет! Не будет, Ильич! Говорю тебе прямо. Раньше было трудно двинуть хорошего парня на должность, а сейчас все будто обезумели. Одни лоббисты кругом. Губернаторы, полпреды, единороссы, хренороссы. Делать им не хера, пихают везде своих людей. Уж лучше бы в футбол играли! — закончил он неожиданно свою речь, смысла которой подполковник пока не улавливал.

Найденов хорошо знал эти расклады. Особенно яростная подковерная борьба шла вокруг вакансий в подразделениях по борьбе с экономической и организованной преступностью, тут лоббисты бились уже за должности начальников отделений. Оно и понятно: простой опер, поработав пару лет в этих подразделениях, мог стать обладателем убойного компромата на кого угодно, вплоть до ближайшего окружения президента. Выход наружу этой информации следовало строго контролировать.

— Короче, Владимир Ильич… Скоро будет вакансия — в Прибрежном РОВД, начальника криминальной милиции. Буду тебя рекомендовать. Соглашайся и даже не раздумывай! А там видно будет. Начнем готовить документы.

Найденов не мог не оценить предложения, которое сделал ему генерал Агеев. Он хорошо знал этот