Сергей Магомет - Человек-пистолет, или Ком Страница 33

— Первой мыслью у меня было, что она имеет в виду тебя, — сказал мне Сэшеа.

— Ну?! — удивился я. — А второй мыслью?

— Какой ты все-таки циник! — возмутился Сэшеа, скривившись не то от досады, не то от боли в челюсти. — У тебя нет ничего святого!

— Есть, — успокоил я его, — есть… Ты лучше рассказывай!

— А ты не перебивай! Умей слушать! Поучись у своей жены умению слушать. Жена твоя — замечательная женщина, прекрасный товарищ. Она понимает человеческую душу. Она гуманна, она внимательна…

— Знаю, знаю! — перебил его я и напомнил: — Ты начал рассказывать, как попал в засаду.

— О, это было сделано чрезвычайно коварно и подло!..

Итак, у него чуть сердце не разорвалось, когда он услышал от Жан те ужасные слова. Но он нашел в себе силы побороть отчаяние и, взяв Жанку под руку, предложил пройтись хотя бы вокруг дома. Сэшеа еще надеялся, что не все потеряно, что можно как-то повлиять на нее, переубедить, спасти… «Хороший ли человек тот, кого ты имеешь в виду?» — спросил он. «Очень хороший», — ответила она. — «Какой-нибудь мальчишка из школы?» — «Нет, не мальчишка!»

Когда они вошли под арку, им преградил путь какой-то здоровый парень, лица которого Сэшеа не разглядел из-за темноты. «Привет», — сказа Жанка парню. «Привет», — ответил тот и, подойдя к Сэшеа почти вплотную и не говоря ни слова, так двинул абсолютно профессионально поставленным ударом в челюсть, что Сэшеа сел в сугроб, потеряв на несколько минут способность двигаться и ориентироваться в пространстве. «Крендель, сказал тогда этот головорез с ухмылкой. — КРЕНДЕЛЬ ИЗ УНИТАЗА». И, взяв Жанку за руку (причем Жанка не оказала никакого сопротивления и даже не выказала неудовольствия), спокойно увел в неизвестно направлении.

— Не может быть! — вырвалось у меня. Сомнений не было: неизвестным был Валерий.

— По-твоему, я сам себе челюсть сломал? — обиделся Сэшеа, не поняв смысла моего восклицания.

Зато Лора тут же навострила уши.

— А что ты так разволновался? — поинтересовалась она. — Может, Жанка действительно обещала принадлежать тебе? Или ты только по дружбе подрядился беспокоиться о ее чистоте?

— Слушай, — разозлился я, — ты привела этого «друга семьи», этого подонка. Он еще и не на такое способен! Ты хочешь, чтобы Жанка начала свою жизнь с того же, с чего и ты?! Я молчал, пока твои дела с Валерием не касались ее, но теперь серьезно тебя предупреждаю: мне это очень не нравится!

Лора с любопытством разглядывала меня, словно вносила для себя новые штрихи в мой «психологический портрет».

— Ну-ну, милый, ты так возбудился! — тихо улыбнулась она.

Сэшеа, который абсолютно не понимал причин нашей перепалки и поглощенный своими собственными подозрениями и страхами — и к тому я довольно пьяный, — сложил ладони, словно в мольбе, и горячо забормотал:

— Не то! Не то, ребята! Не нужно ссориться! Мы ведь с вами, как братья и… сестры… Произошла ужасная ошибка. Я вам признаюсь. Пусть мне сломали челюсть, пусть назвали кренделем, но я остался убежденным интернационалистом, честное слово! Вы должны знать, что я, можно сказать, «антисемит по ошибке»! Я вас всех очень уважаю…

— Что такое? — изумилась Лора. — Он готов, — сказал я.

— Не го, не то, ребята! — продолжал бормотать Сэшеа. — Я к вам пришел с открытым сердцем! Я преклоняюсь перед гениями всех народов. Я верю, что миром правит мудрая рука. Я понимаю, что у вас есть основания не доверять мне, не допускать меня в свой круг…

— Ты подумай, как его разобрало! — вздохнул я.

— Тебе пора домой, Саша! — сказала ему Лора.

— Может, пусть у нас переночует? — спросил я жену.

— Нет-нет, надоел! Пусть выметается!

— Нет, не выгоняйте меня! — взмолился Сэшеа. — Я в смертельной опасности!

— Он зациклился на еврейско-масонском заговоре, — объяснил я Лоре, а ему сказал: — У тебя есть деньги? Я провожу тебя до такси и посажу и машину.

— Я всегда смеялся над твоей наивностью, — заявил Сэшеа. — Они могут подстеречь меня в конце пути!.. Ну, я, конечно, уйду, но тогда все будет на вашей совести!

— Черт с тобой, если оплатишь мне обратную дорогу, я довезу тебя до самого дома и, обещаю, никто тебя не обидит.

— Ты так великодушен, — растрогался Сэшеа.

— Так как насчет Жанки? — вдруг спросила меня Лора.

— О, она просто ангел! — тут же влез Сэшеа. — Я боготворю ее! Я не умею лукавить! Я весь — как на ладони. Такая простая и открытая славянская душа. Ничего не могу с собой поделать…

— Ладно, славянская душа, поехали! — сказал я.

— Нет, ты не смейся надо мной, — не унимался он. — Мне, может, и выгодней было бы кое-где вот так!.. (Он изобразил ладонью «рыбку») я бы, может, поменьше неприятностей имел…

Я вытащил его в прихожую и помог одеться.

— Нет, если честно, ты ж меня однажды предал, — говорил он, — значит, у тебя есть такая черта. Это характерная черта. Может, это у тебя в крови, а? Ты не обижайся, это от тебя не зависит…

— Может, тебе плохо челюсть зафиксировали? — спросил я.

Мы вышли на улицу.

— Он сразил меня абсолютно профессиональным ударом, — мычал Сэшеа. — И назвал кренделем. А я посидел в сугробе, потом пришел в себя и отправился в травматологический пункт. Там мне сделали рентген, диагностировали перелом и наложили специальную шину. Кстати, дьявольски неприятная процедура! Потом я купил вина и поехал к Оленьке. Мы с ней выпили, она посочувствовала мне… Душевно посочувствовала… Но отдаться не пожелала… Понимаешь? Она тебя любит!.. А ты любишь кого-нибудь?.. Плевать я хотел на масонов!.. Я приехал к тебе, чтобы спросить тебя: ты любишь кого-нибудь? А?.. А-а-а! — едко усмехнулся он. — Ты никого не любишь! Ты, масон!..

— Три часа ночи! Сейчас я тебя, пьяного дурака, брошу, а сам пойду спать, — пригрозил я.

— Ты, масон! Я тебя вычислил, но я тебя не боюсь.

Я повернулся и хотел уйти, но Сэшеа схватил меня за рукав.

— Не обижайся, друг! Это я тебя проверял. Прости! Просто мне вдруг померещилось, а что если и ты тоже… Не уходи!

Я плюнул и остался. Шоссе было пустынно. Я подумал, что, если мы не поймаем машину через десять минут, все-таки отведу Сэшеа ночевать к нам. Друг он мне или не друг?..

— Я тебе друг! — пробормотал Сэшеа. — Мы с тобой, в сущности, удивительно похожи. И судьбами, и мыслями, и вообще… Так похожи, что мне иногда просто жутко становится…

«Если бы тебе еще отдавались мои женщины, — подумал я, — мы бы прямо-таки двойниками сделались».

— А может быть, ты мой двойник? Как ты считаешь?..

Сэшеа продолжал что-то бормотать, но я уже не вслушивался. На шоссе появилась одинокая машина. Я выскочил на дорогу, чтобы ее остановить, но машина посигналила и проехала мимо. Меня начинало знобить от холода. Я повернулся к Сэшеа, чтобы веста его к себе.

— … сущности, мы оба паршивые идеалисты, — говорил он. — Мы, идиоты, обожествляли ее, а она, может, только того и дожидалась, чтобы ее поимел какой-нибудь фирмач-орангутанг, у которого бабок полные карманы…

— Что?! Ты о Жанке?

— Уверяю тебя, я этот тип скороспелок знаю. У них от рождения в прелестных головках место только для тряпок, а самая заветная мечта — выскочить за дипломата. Они от рождения шлюхи и сами лезут в автомобили к богатым дядям! Не нужно строить иллюзий, друг! Он ее увел, а я сидел в сугробе и видел!..

— Заткнись, дурак!

— Говорю тебе, к этому нужно относиться проще. К этому нужно подходить практически. Они только для того и нужны! Мне что ли тебя учить?.. Он ее увел в неизвестном направлении, и она с ним пошла! Пошла по рукам — прекрасно! Обломится нам обоим — и тебе, и мне!

Я несильно шлепнул его по физиономии, и он сел в сугроб.

— И впрямь крендель, — сказал я. — По твоим мозгам действительно прошлись НОГАМИ! КРЕНДЕЛЬ и есть!

Я повернулся, чтобы уйти.

— Что-о? — Сэшеа потрогал нос и посмотрел на испачканные кровью пальцы. — Но-оги?.. — Глаза его округлились от ярости. — Кре-ендель?.. — Он поднялся и что-то достал из кармана. — Подлец, я тебя убью! — крикнул он и раскрыл складной охотничий ножик за четыре рубля (который, по-видимому, после «покушения» положил в карман и носил с собой для самозащиты) и пошел на меня.

— Так и убьешь? — поинтересовался я; его разъяренный вид вызывал у меня смех. — Ну-ну… А ножик-то, кажется, я тебе подарил на день рождения?.. Ну что? Всё?.. — Я спокойно засунул руки в карманы и шагнул прочь.

Сэшеа тупо замычал и со злости ударил меня ножиком в зад. Довольно тупое лезвие запуталось в складках куртки и, лишь едва пропоров материал, сложилось и прищемило пальцы самому Сэшеа.

— Аи! — вскрикнули мы одновременно.

Скривясь от боли и громко выматерив своего идиота-друга, я потирал ладонью уколотое место и изгибался, чтобы рассмотреть, сильно ли повреждена куртка. Сэшеа же, выронив ножик и тряся пораненной рукой, забегал вокруг меня, не то извиняясь, не то угрожая. Я поднял ножик и забросил подальше. Потом схватил Сэшеа за шиворот, повалил и несколько раз ткнул физиономией в снег.