Йосеф Шагал - Ностальгия по чужбине. Книга вторая Страница 34

— Ну, конечно… — Мужчина проверил обойму в своем «люгере» и дослал патрон в ствол. — И играются они двумя пистолетами, с которыми ты, Лука, никогда не расстаешься…

Огромный итальянец вжал бочкообразную голову в плечи.

— Ну, show time! — пробормотал мужчина и поднял «люгер» стволом вверх. — Стучи, брат Лука. Они обязательно должны открыть тебе дверь. Так что, теперь твоя жизнь — в твоих собственных руках…

Священник молча кивнул, перекрестился, с каким-то остервенением поцеловал ноготь большого пальца правой руки и четырежды прерывисто стукнул в железную дверь.

— Кто? — глухо раздалось за дверью.

— Это Лука.

— Что случилось?..

За дверью мерзко завизжала давно несмазанная металлическая щеколда.

— Открой, сейчас скажу…

Как только дверь чуть подалась вперед, мужчина с «люгером» обрушил на голову Луки увесистый удар рукояткой пистолета, после чего резко рванул на себя дверь и, высоко подняв правую ногу, направил кованый носок армейского ботинка точно в середину мертвенно бледного лица, густо заросшего черной бородой. Итальянец, открывший дверь, без звука повалился на землю. В ту же секунду второй мужчина швырнул в образовавшийся проем двери четыре связанных цилиндрика, похожих на обыкновенные батарейки для транзистора, резко захлопнул железную дверь и зафиксировал время на наручных часах. В это время его партнер отволакивал в сторону грузное тело Луки, не подававшего ни малейших признаков жизни…

Через двадцать секунд оба незнакомца — в необычной формы противогазах, отдаленно напоминавших маски аквалангистов — толкнули металлическую дверь и вошли в котельную, наполненную едким, синеватым дымом. Открывшаяся картина чем-то напоминала телевизионную студию, в которой только что закончились съемки видеоклипа. Бесчувственные тела четырех мужчин были разбросаны по углам в весьма живописных позах. Один из них, судя по возрасту, старший в группе, скрючился на ступенях скособоченной деревянной стремянки, держа в обеих руках короткоствольные «узи». В самом углу котельной юноша лет девятнадцати-двадцати с длинными, косо срезанными бакенбардами полулежал на покореженном верстаке с заржавленными тисками, накрыв грудью портативную американскую рацию. Чуть поодаль, на верстаке стояли несколько телефонных аппаратов и два передающих устройства типа «уоки-токи». Здесь же находилась профессиональная видеокамера…

Тщательно обыскав мужчин, собрав оружие в одну кучу и крепко связав тела полиэтиленовым, шнуром по рукам и ногам, оба подошли к верстаку с рацией и стали ждать. Через две минуты мужчины, как по команде, сняли противогазы. Один из них принялся упаковывать оружие и аппаратуру в складную сумку, а второй, наклонившись над радистом, поднес к его угреватому носу пузырек с нашатырем.

— Что? — неожиданно вскрикнул парень, открывая глаза. — Что случилось?

— Тебя зовут Оскар?

— Кто вы такие? — Парень удивленно хлопнул ресницами.

— Ангелы… — Мужчина приставил ствол «люгера» к бледному, покрытому испариной лбу радиста. — Можем оставить тебя на земле, а можем и забрать с собой на небо. Так что, выбирай, piccolo!..

9

Сицилия. Авиабаза ВВС США.

Февраль 1986 года

— Мне нужно в туалет! — Джон Махович нетерпеливо мотнул головой.

— Ничем не могу помочь, сеньор подполковник… — Луиджи усмехнулся. — Впрочем, если совсем невтерпеж, можете справить нужду прямо здесь, в собственном кабинете…

Лицо Маховича побагровело.

— Не смущайтесь, подполковник, я ведь врач, так что, видел и не такое…

— Вы ведете себя как настоящий арабский террорист, как ослепленный ненавистью фанатик!..

— Вы несправедливы, — спокойно возразил молодой итальянец и переложил пистолет в левую руку. — Будь на моем месте арабский террорист, он давно бы прострелил вам шкуру в нескольких местах. Просто так, чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений. Я же, заметьте, терпеливо дожидаюсь, когда у вашего командира созреет решение и даже веду с вами беседы на отвлеченные темы…

— Вы действительно думаете, что Теккер пойдет на ваши условия?

— А почему он должен не согласиться? — тонкие брови Луиджи удивленно вскинулись. — Если в этом мире все еще сохраняется прежний порядок, командующими базами США в Европе по-прежнему назначают умных и проверенных людей. Не так ли, сеньор Махович?

— Вы так и не дали сколько-нибудь серьезных гарантий, что мне и экипажу вертолета ничего не угрожает. По-моему, это авантюра — слепо подчиняться вашим требованиям.

— Гарантией является здравый смысл, сеньор подполковник, — спокойно возразил Луиджи. — Повторяю: мы ничего не не имели и не имеем против США и американцев. И нам нет никакого смысла намеренно портить с вами отношения. Я уже говорил, могу повторить: в этой акции нет ничего личного…

— По-вашему, вооруженное проникновение на американскую военную базу и захват в качестве заложника подполковника ВВС США — хороший способ укрепить итало-американские отношения?

— Боюсь, этот вопрос не ко мне, сеньор подполковник. — Луиджи развел руками. — Членом кабинета министров Италии меня еще не избрали…

— Так вы рассчитываете сделать политическую карьеру, доктор? — крупные желтоватые зубы Маховича осклабились в презрительной усмешке. — Хотя, о чем, собственно, я спрашиваю: в стране, которой заправляют отъявленные мафиози, это, наверняка, не проблема…

— В любом случае, это МОЯ страна, сеньор подполковник! — жестко отрезал Луиджи. — И, к счастью, мы все еще выбираем свое правительство без консультаций с Белым домом.

— Все верно, — кивнул Махович, саркастически улыбаясь. — Это Белый дом вынужден постоянно оглядываться на ваших набриолиненных бандитов.

— Не любите итальянцев, подполковник? — спокойно спросил Луиджи. Однако это было кажущееся спокойствие молодого итальянского врача — веко Луиджи несколько раз прерывисто дернулось.

— Не люблю бардак, — поморщился американец. — Особенно, когда все вокруг считают, что это и есть истинная демократия.

— Разве в Америке бардака меньше, чем в Италии?

— А разве я сказал, что горжусь своей страной больше, чем вы, доктор, — своей?

— Оставьте мою страну в покое!

— У меня есть неплохое предложение, док? — негромко произнес подполковник и облизнул пересохшие губы.

— Чье предложение? — Луиджи насторожился. — Ваше или командира базы?

— Мое. Но, если вы его примите, командир с ним согласится. Не сомневайтесь, доктор, я всегда отвечаю за свои слова.

— Слушаю вас, сеньор Махович.

— Скорее всего, произойдет то, о чем вы только что говорили.

— То есть, вы не верите, что мои требования будут удовлетворены? — Луиджи скептически прищурился.

— Совершенно верно! — кивнул Махович. — Не верю.

— И в чем же состоит предложение?

— Даю слово офицера армии США, что вам будет предоставлена возможность покинуть базу целым и невредимым. И будем считать этот неприятный инцидент исчерпанным… Чем плохое предложение, док?

— Предложение хорошее, — спокойно кивнул итальянец. — И я вам признателен за благородство. Но вряд ли смогу воспользоваться им.

— Почему так?

— Видите ли, мне поручено вполне конкретное дело… — Луиджи вытянул руку с пистолетом в сторону окна и тщательно прицелился в остроклювый силуэт истребителя «F-14». — И я должен довести его до конца. То есть, выполнить приказ. В любом случае…

— Вы ведь из «Красных бригад», верно?

— Что-то не припомню, что я вам представлялся.

— Да бросьте вы, док! — Махович пожал плечами. — Это же и так видно.

— Тогда зачем спрашивать?

— Чего вы добиваетесь?

— Я лично?

— Ваша организация?

— Вы хотите знать ее цели и задачи?

— Я всего лишь задал вопрос, док.

— А если я скажу вам, что за фразу «всего лишь задал вопрос» можно остаться без языка, что тогда? — медленно поинтересовался Луиджи. — Вы опять скажите, что это не демократия, а бардак?

— А ведь вы совсем не похожи на сумасшедшего, док.

— Какой поразительный прогресс! — грустно улыбнулся Луиджи. — Еще пару минут назад вы сравнивали меня с арабским террористом.

— Не вас, а ваши методы, — пробормотал Махович.

— Так на кого же я, по-вашему, похож?

— На обычного молодого человека, наверняка получившего хорошее воспитание и образование. Думаю, ваши родители…

— Подполковник Махович, вы — типичный военный! — Луиджи улыбнулся и укоризненно покачал головой. — Когда вы начинаете хитрить и, наверное, кажетесь себе в этот момент очень умным и тонким дипломатом, выражение вашего лица все равно соответствует команде «Смир-р-рно!»

— Повторяю, — упрямо гнул свое Махович, — вы не похожи на пациента психушки.