Владимир Сверкунов - Тело призрака Страница 39

Просьба следователя была подкреплена устным распоряжением главы банка, который, отпустив подчиненного, сказал:

– Кстати, еще один ваш сотрудник напросился на встречу, но я ее назначил после вас, все-таки и чин у вас повыше, да и дело поважнее.

– Я знаю, – не удивился Сивцов. – Антон Корицкий хочет отследить у вас одну операцию.

– Слава Богу, что хоть в вашем ведомстве есть какая-то согласованность, – подыграл банкир. – Кстати, это имеет отношение к расследованию?

– Пока нет, но все может быть, – уклончиво заметил Анатолий и попросил: – Если он уже здесь, пригласите, пожалуйста.

Глава банка связался с секретаршей и попросил ее направить ожидавшего в приемной Корицкого в кабинет.

Антон сделал большие глаза, увидев за столом Сивцова.

– Здравствуйте, – сказал он и, обращаясь к рыжему человечку, добавил: – Все дороги ведут в ваш банк!

Тот парировал:

– Лучше, если бы вы приходили по другому поводу. Но давайте к делу: какой именно платеж вас интересует?

– К сожалению, я не располагаю платежным поручением, поскольку фирма, получившая деньги, исчезла с горизонта, – стал объяснять Корицкий. – У меня есть только выписка с номером счета, открытом в вашем банке. Вот она, – и Антон протянул банкиру небольшой листик бумаги.

– Это можно узнать за две минуты, – сказал тот, вызвал секретаршу и передал ей выписку.

На какое-то время они остались в бездействии. Сивцов, чтобы как-то заполнить образовавшуюся паузу, коротко объяснил и банкиру, и Корицкому, что с удовольствием останется, пока не выяснится, кто платил, да заодно и принесут выборку, которую пообещал сделать в течение получаса сотрудник, отвечавший на вопросы следователя.

Оставшееся время они провели, смакуя настоящий, сваренный из отборных размолотых зерен кофе: его в изящных фарфоровых чашках поставила перед ними секретарша.

Вскоре она же принесла карточку счета клиента, которым интересовался Корицкий. На ней было написано «ЗАО «Кэпитал Констракшн».

– Ну что, Антон, встретились?! – взволнованно сказал Анатолий. – Разумеется, надо проверить по выборке, конечный ли это платеж, но, судя по всему, мы будем с тобой копать в одном месте.

Банкир ничего не понял из его слов, но, тем не менее, не стал расспрашивать: в конце концов, он оказал услугу следствию, а, стало быть, выполнил свой гражданский долг.

Вскоре следователи, вооружившиеся еще одной бумагой, уже стояли у дверей банка. По дороге в прокуратуру Сивцов твердо спросил младшего товарища:

– Антон, тебе не кажется странным, что пожар в банке случился, когда мы подобрались к нему с двух сторон?

– Какие-то подозрения есть, – уклончиво ответил Корицкий.

– О моем интересе знал только этот рыжий банкир, но вряд ли он стал бы поджигать свою кормушку, – убежденно заявил Анатолий. – А у тебя не могло быть утечки?

Корицкого будто подожгли изнутри, а потом огонь вырвался наружу и охватил щеки, уши и даже нос. Он попытался что-то промямлить, но Сивцов, опытный сыщик, сразу понял все.

– Что случилось, Антон, кто тебя расколол? – настойчиво и сурово потребовал он ответа.

– Друг отца, он только хотел быть в курсе, – сбивчиво начал объяснять Корицкий. – Я не предполагал, что это может быть так серьезно. Тем более, что дело переквалифицировали…

– Кто он? – голос Анатолия прозвучал, как предвещавший взрыв вой фугаса.

– Он коммунист, – только и смог проговорить Корицкий.

15

Публика собралась настолько разношерстная, что казалось – приехал цирк, вывел толпу на улицу и смешался с ней. Здесь были молодые люди с раскрашенными гуашью лицами, похожие на клоунов, и добропорядочные граждане при галстуках, выглядывавших из вырезов пальто, пожилые тетки с пустыми кастрюлями и поварешками, предназначенными для барабанного боя, и чопорные леди с макияжем и тщательно уложенными прическами.

Таким неоднородным составом и отличалось движение антиглобалистов во всем мире, а здесь, на площади Революции наблюдавшие могли найти этому еще одно подтверждение.

На сей раз к встрече с народом Ленина готовили намного серьезнее. Несколько дней на даче велись жаркие дискуссии, и в них, как признавали все двенадцать добровольных оппонентов Ленина, он был на высоте. Ильич без особых усилий парировал самые каверзные вопросы, которые могли быть заданы ему на митинге.

Тщательно подготовился и Ганченко, перечитав множество материалов, рассказывающих о новой для человечества силе. Антиглобалисты устраивали многолюдные демонстрации: одна из них, в итальянском городе Генуя, собрала около 300 тысяч человек. В ответ на водометы и слезоточивый газ, применяемые полицией, та получила град летящих камней и бутылок с зажигательной смесью. Резиновым дубинкам стражей порядка демонстранты противопоставляли бейсбольные биты. В этих сражениях лилась кровь: отмечались раненые с обеих враждующих сторон, а однажды дело дошло даже до смерти одного из активистов движения. Его убили выстрелом из снайперской винтовки.

Самые радикальные антиглобалисты вели себя, как на войне, разбивая витрины шикарных магазинов, банков и офисов и полагая, что тем самым сокрушают главные символы и даже основы несправедливой глобализации, под благовидными предлогами сосредоточившей основные финансовые потоки в руках небольшого числа транснациональных корпораций.

В России до такого пока не дошло, хотя движение антиглобалистов набрало силу. Но если в развитых странах их соратники выступали чаще всего против собственных правительств, то русские нашли другую цель – США, видя в этой сверхдержаве угрозу всему человечеству и, в частности, их стране: ее ждало расчленение на части и превращение каждой в колонию.

С такими тезисами склонен был согласиться и Ганченко, и ему понравилась идея Ленина, либо его окружения примкнуть к российским антиглобалистам.

Он пришел на площадь Революции часа на полтора раньше начала митинга, и, заняв место рядом с Историческим музеем, который еще недавно носил имя Ленина, стал наблюдать, как неподалеку от него сооружается трибуна, подсоединяются провода к усилителю и массивным параллелепипедам динамиков, чтобы голос протеста против существующего мирового порядка услышало как можно больше людей. Площадь постепенно заполнялась и, наконец, обрела тот странноватый облик, когда не знаешь, что дальше произойдет: цирковое преставление или партийный съезд?

Краем глаза он заметил осторожно прибирающихся сквозь толпу моряка Виктора и еще одного мужчину, одетого в такую же «аляску», только не синего, а серого цвета. Ганченко понял, что это был Михаил, также получивший встряску после встречи с Ильичом.

Евгений помахал им рукой, и вскоре оба бывших алкоголика стояли рядом с ним. Как раз в это время на трибуне началось движение, и взявший в руку микрофон еще совсем не старый человек с немного раскосыми глазами сказал:

– Мы собрались здесь твердо заявить свое «нет» мировому порядку, который нам хотят навязать! Всем нам, всему человечеству угрожает глобализация, с подачи Соединенных Штатов Америки опутывающая весь земной шар.

Транснациональные корпорации добрались до России, предлагая кормовой фураж «Макдоналдса», бытовой ширпотреб и разного рода стадные увеселения в расползшихся по стране, как раковые метастазы, ночных клубах и казино, имеющих заокеанских хозяев. В мире все унифицируется: одежда, обувь, язык, газеты и телевидение. Теряет самобытность культура, она поражена примитивизмом и бесовской вседозволенностью. И самое главное, люди перестают быть личностями, превращаясь в зомби, живущие только инстинктами общества потребления. Это неминуемо вызывает протест здравомыслящих людей, которые выступают под знаменем антиглобализма. Над нами расправляются, нас пытаются приручить и задобрить. Но мы не сдадимся, слишком многое поставлено на карту мира!

После этих слов раздались аплодисменты, крики, свист. Над толпой взлетел воздушный шар, раскрашенный, как глобус, но то место, где располагается Северная Америка, было перечеркнуто двумя жирными красными линиями.

Оратор, одобрительно посмотрев на слушателей, продолжил:

– Последние 200 лет часть так называемого «золотого» человечества во главе с США форсированно развивается и процветает за счет все более истощающихся природных ресурсов других государств. Оптимисты говорят, что их хватит еще на пятьдесят лет, а пессимисты уменьшают цифру вдвое. Но в любом случае, этот период даже меньше срока жизни одного поколения.

Как сломать чудовищный механизм, называемый глобализмом? Разбивать витрины кичащихся своей роскошью магазинов? Громить рестораны? Переворачивать сверхдорогие автомобили? Нет! Так мы ничего не добьемся, кроме того, что вызовем раздражение в обществе, которому уже навязали наш образ как отъявленных хулиганов и саботажников. Да и, как вы знаете, в олигархическом мире все застраховано, и ни одна из транснациональных корпораций не потерпит никаких убытков.