Массимо Фелизатти - Агава Страница 41

Когда Паоло входит, Бьонди бросает взгляд на часы: после его звонка прошло всего тринадцать минут.

— Садись, — говорит он и швыряет через стол номер «Лотта континуа». — А теперь объясни, что все это значит!

Сонливость Паоло как ветром сдуло. С одного взгляда он понимает, что произошло, и разражается проклятьями на родном тосканском диалекте.

— Если это начало объяснения, — произносит главный редактор, — то я жду продолжения. — По его голосу ясно, что пощады Паоло ждать не приходится. — Ты знал об этом?

Паоло молча смотрит на главного редактора. К чему отпираться? Он утвердительно кивает.

В «Лотта континуа» написано обо всем. И о «гепардах», и о Штице, и о миллиардах, и об обществе «Благие деяния в пользу убогих». Сообщается даже, что все дело раскрыла суперсекретная служба. С журналистской точки зрения — это грандиозная сенсация, хотя в материале много неточностей, упущены важные детали.

Паоло прокашливается.

— Франка Фульви, — бормочет он, стараясь не смотреть на главного.

— Что это значит — Франка Фульви?

И тогда Паоло рассказывает ему все, умолчав лишь о Проккьо и о последней встрече с Эмануэле.

— Если ты прочтешь внимательно, — говорит он устало, — то заметишь, что весь материал состоит из сплошных гипотез, в нем нет ни единой улики. Мне бы еще пару дней… Черт! Пару дней… А теперь все пошло коту под хвост. Они, конечно, успеют заткнуть все дыры.

Паоло с ужасом думает об обещании, которое он дал капитану. Если для него самого это колоссальный прокол, то Эмануэле происшедшее грозит очень серьезными неприятностями.

— В общем, ты позволил какой-то бабенке обвести себя вокруг пальца. — Застарелый антифеминизм главного редактора известен всем сотрудникам. — Ничего теперь не попишешь. Конечно, было бы лучше, если бы ты все это рассказал мне, хотя я, наверное, тоже посоветовал бы тебе не торопиться. Ну что ж, давай посмотрим, что еще можно сделать.

— Что тут сделаешь? Представляешь, какой шум поднимется вокруг этого материала? «Делать» теперь будут другие, — разводит руками Паоло.

В кабинете Бьонди он еще сдерживался, но прямо оттуда мчится к телефону — звонить Франке. Паоло готов задушить ее собственными руками; ему не терпится выложить этой идиотке все, что он о ней думает!

Но даже такого удовлетворения ему не получить: из трубки доносятся бесконечные длинные гудки. Впрочем, этого следовало ожидать.

Он ищет Франку везде, где только можно, но девушка будто исчезла.

Паоло Алесси сидит в одном из последних рядов, а Маринетти — в первом, так что поговорить с ним не удается. Маринетти по телефону пригласил Паоло на совещание в Центр исследования военных проблем и больше ничего не пояснил. Журналист оглядывает собравшихся: есть тут кое-кто из политических деятелей, но в основном — все военные. Рядом с Маринетти сидит главнокомандующий корпусом карабинеров: они о чем-то переговариваются. Совещание заканчивается как-то вяло, наконец все расходятся. Алесси пытается подойти к Маринетти, но тот покидает зал вместе с генералом Фаисом, даже не взглянув на него. Что за фокусы! Обиженный Паоло тоже выходит.

Он не делает и десятка шагов, как за его спиной раздаются два настойчивых гудка клаксона. Из окна машины ему подает Знак Маринетти.

— Ну-ка, садись, да побыстрее!

Не успевает Паоло захлопнуть за собой дверцу, как машина срывается с места.

— Ты знаком с генералом Фаисом?

Сидящий рядом с Маринетти командующий корпусом карабинеров генерал Фаис протягивает ему руку. Паоло удивлен. Так вот в чем дело, оказывается.

— Очень приятно, — бормочет он.

— Вы уж простите меня за эту маленькую хитрость, — говорит с улыбкой Фаис, — но один мой близкий друг просил меня поговорить с вами, а наш Маринетти был настолько любезен, что помог организовать нашу встречу.

Маринетти молчит: похоже, все его внимание приковано к дороге. Да к Паоло ничего сказать не может. Инициативу-то проявили они. Ему остается только ждать.

Машина останавливается перед старинной виллой с садом за высокой оградой.

— Позвольте предложить вам аперитив?

Генерал открывает дверцу со стороны Паоло и вежливо ждет. Журналист бросает нервные взгляды на Маринетти, но, так и не дождавшись от него никакой помощи, пожимает плечами и выходит из машины.

— Нам надо увидеться, — говорит он, прощаясь с Маринетти.

— Позвони потом.

Машина исчезает, оставив Паоло с генералом перед калиткой.

— Прошу вас, проходите. — Генерал церемонно проводит его в комнату, служащую, по-видимому, кабинетом, хотя с виду она больше похожа на старую добрую провинциальную гостиную с диванчиками и креслами в кретоновых чехлах. В комнате чисто, прохладно и пахнет присыпкой, — так пахнет только от младенцев и стариков.

Чем вас угостить? — спрашивает внезапно появившаяся скромно одетая пожилая женщина.

— Моя сестра, — представляет ее Фаис.

— Очень приятно.

Женщина, улыбнувшись, и сказав: «Располагайтесь поудобнее», начинает хозяйничать у изящного серванта со множеством отделений. Из старинного, с тонкой резьбой хрустального графина она наливает в высокие роскошные бокалы какой-то напиток янтарного Цвета.

— Это очень легкая наливка, мы делаем ее из фруктов. Совсем безобидная.

Поставив графин на стол, она уходит так быстро, что Паоло не успевает подняться из глубокого кресла. Он делает глоток. Наливка действительно приятная, чуть терпковатая.

— Хороша, — признает Паоло. О чем говорить, он не знает. Фаис тоже молчит, медленно пригубливая бокал.

— Помните, я сказал вам в машине, что у нас в вами есть один общий друг, капитан, — начинает Фаис наконец, сразу переходя к сути дела. — В настоящий момент, как вы догадываетесь, он оказался в трудном положении.

Паоло продолжает молчать.

— Через несколько месяцев я намерен выйти на пенсию, и мне бы не хотелось оставлять начатые дела незавершенными. Вы уж простите, что я не посвящаю вас во все подробности. Но если вы поверили капитану, то, думаю, можете поверить и мне.

Фаис тяжело поднимается и подходит к книжному шкафу. Глаза журналиста загораются. Усевшись снова, генерал протягивает Паоло какие-то бумаги.

— Вот, взгляните, — говорит он, и Паоло начинает перелистывать документы. — Я одним из первых поспешил в дом генерала Фульви, когда его не стало. Тот, кто побывал там до меня, этих бумаг не нашел, они были заложены в старый сборник стихов, а убийцы поэзией обычно не интересуются. Да я и сам обнаружил их чисто случайно. Такие уж мы, старики, любопытные. В общем, никто об этих документах не знает.

Паоло быстро проглядывает листки. Здесь и выкладки Фульви, выступавшего против приобретения лицензии на производство «гепардов», и расчеты, показывающие, что себестоимость чрезмерно высока и что, завышая цены, хотят покрыть расходы на взятки тем, от кого зависит окончательное решение. Здесь есть обо всем, даже о Штице. Оказывается, Фульви и Гуараши напали на его след — вот их и убрали.

Паоло складывает бумаги и, вопросительно взглянув на Фаиса, кладет их себе в карман. Фаис утвердительно кивает.

— Генерал, вы сказали «убийцы». У вас есть доказательства?

Фаис качает головой.

— Я могу рассказать лишь, что я сам там увидел. Следы борьбы, опрокинутые стулья, разбитая ваза. Потом мне понадобилось выйти из комнаты, а когда я вернулся, все было прибрано. Они уничтожили вое улики, даже труп лежал по-другому.

— Кто еще был в комнате?

— Я могу вам сказать, но вряд ли это что-нибудь даст: люди то входили, то выходили. Я видел там Страмбелли, прокурора, шефа секретных служб, военного и еще двух незнакомых мне людей. И сделать это мог каждый из них.

Паоло разочарован. Но бумаги, перекочевавшие к нему в карман, придают журналисту уверенность. Он ждет, не скажет ли генерал что-нибудь еще, но тот молчит, добавить ему нечего. Паоло поднимается. Генерал тоже встает и провожает его до двери.

— Используйте эти документы с толком. И разумеется, мы с вами не встречались.

— Не беспокойтесь, генерал.

Теперь уж он отплатит Франке.

— Неплохо, — бормочет главный редактор, пробежав глазами гранки.

— Неплохо? — почти кричит Паоло. — Черт возьми, да ведь ничего лучше этого я за всю свою жизнь не давал!

Они решили построить целую полосу на документах, полученных от Фаиса, и фотоснимках.

— Более чем достаточно, чтобы суд возобновил расследование обстоятельств смерти Фульви, а если ты находишь, что этого мало, то уж извини… — не может успокоиться Паоло. — Ничего себе «неплохо»! Ха-ха!

Бьонди улыбается.

— Ладно, ладно, согласен. Я же не спрашиваю, как ты раздобыл эти бумаги, — говорит он, украдкой поглядывая на Паоло. Но тот и бровью не ведет, ничего из него не вытянешь. — Ну хорошо, предположим, ты получил их по почте, а конверт выбросил. — Схватив трубку, Бьонди говорит. — Кутраро, ко мне!