Свобода выбора фатальна - Александр Николаевич Бубенников Страница 41

в академию по математическому отделению… Перед смертью он, говорил, что на этот раз его должны избрать непременно… Ему так академик-секретарь говорил конфиденциально, мол, всё у него к выборам срослось… Отец шутил, членкор и академик могут после избрания ничего не делать, палец о палец не стукнуть, а получать пожизненно 250 и 500 рэ, соответственно, в АН СССР… А он хотел ещё многое сделать, да не успел…

– Видишь, какая ты подкованная, все ставки, позиции и амбиции знаешь в Академии, – Брагин горько усмехнулся. – Сейчас я тебе одну новеллку из собственной жизни расскажу, разумеется, не для передачи во внешний эфир… На моей второй защите, уже после единогласного голосования ко мне подошёл главный учёный секретарь Академии, член совета, академик, и выразил, как мне показалось, своё искреннее восхищение моей работой. Ещё бы, семь десятков отзывов, все положительные, внедрение работы в пару дюжин ведущих организаций МЭП, МРП, МОМ. Говорит, вы идеи многоуровневого моделирования, оптимизации и идентификации вывезли из зарубежной стажировки? Где вы стажировались, в Стэнфорде, Калтехе, ЭмАйТи? Я, потупив глаза, отвечаю, мол, ни разу не был за рубежом даже туристом. Он глаза округляет, у вас же первая работа такого уровня в мире. А я в ответ, само собой, хуже не можем, а лучше нас никто не сумеет. Он меня обнадёживает, так мы же вас, честное слово, на первых текущих выборах в членкоры проведём. Я развожу руками, говорю, мол, я не против. Хотел сказать: «Ловлю вас на честном слове», да постеснялся…

– Вот это да, – ахнула Лера, – я знаю, о ком ты говоришь. У него любопытная аббревиатура МИМ. Он отцу тоже говорил об избрании, что под него место выделено… Только отец-то умер перед самыми выборами… А ты-то… Чего же?..

– Слава Богу, пока живой, – рассмеялся Брагин не к месту. – На тех выборах в членкоры меня в первый раз прокатили… Потом контрреволюция в 1991-м, избирался тогда сразу в аки, тоже прокатили… А когда в третий раз катанули после расстрела Дома Советов, тогда я задумался о том, что моя научная независимость и свободомыслие дорогого стоит и порождает излишнее сопротивление в академической карьере…

– Как же ты…

– Выдержал, как должное, с ледяным спокойствием… – Брагин покачал головой и тихо выдохнул. – От этого не ожесточаются и не ломаются люди, верящие в свое предопределение и предназначение. Понятно, что умерший академик, наш директор института меня не мог поддержать, понятно, что за академическими коврижками всегда существует слоновник с локотками коллег-соперников. Только я воспользовался советом классика-вождя Ильича: резко развернуться и переключиться с одной задачи на другую… Сразу со времён капиталистической контрреволюции я, оставаясь завлабом в академическом институте и профессором кафедры, организовал одну фирму, нацеленную на разработку конкурентоспособных наукоёмких продуктов (КНП), стал там гендиректором и занялся организацией и разработкой микро-производства систем на кристалл на земле и в космосе – помимо традиционного направления САПР и комплексного моделирования систем.

– Я о твоем новом направлении немного наслышана… Там всё было достаточно закрыто…

– Никаких серьёзных подписок я не давал, вся интеллектуальная собственность лично моя… Какие-то ноу-ху с коллегами совместно объединили, с теми, кого я сам лично выбирал… Понимаешь, полная свобода выбора, разумеется, при дикой ответственности и конфиденциальности…

– С военными и закрытыми организациями, само собой… Мой отец с мамой тоже для обороны много чего рассчитывали. Понимание есть…

– Это хорошо, что понимание есть, – снова усмехнулся Брагин, – только для меня особо важным стало то, что я решился ещё одно резкое переключение сделать, в диалектических традициях Ильича. Соединить мои наработки по космической теме производства систем на кристалле и на пластинах при абсолютном вакууме, невесомости, радиациях в поясах Аллена, перепаде температур от азотных и гелиевых, до разогрева на солнце и сверхвысоких температур… Это задачи с принципиальным опережением на полвека, а то и на век… Даже создание квантового компьютера на экзотических или традиционных ультрачистых материалах экономически эффективней изготовлять в космосе с роботизацией абсолютной, как у меня в защищённых ТЭО на космических станциях, безлюдных спейсфабах, а не на земле с искусственно поддерживаемой чистотой среды и технологических процессов… А перед этим новым проектом, перед ещё одним резким переключением научной деятельности – по Ильичу – я распустил моих первых аспирантов-кандидатов… Мог бы каждому кислород перекрыть, ибо каждый так или иначе был причастен к закрытым работам и моим личным ноу-хау. Но всё сделал, чтобы дать им новое дыхание и развитие, раз какие-то силы моему академическому продвижению препятствуют… Ребята ведь ощущают, что их шефа затирают, так и им хода не дадут, затирать начнут в чисто русских традициях…

Глава 32

Пели петухи в Гурзуфе весело и задорно. Рано утром, как и было договорено ночью, при первых петухах они с Лерой уже заплыли в море. Брагин был в восторге от того, что Лера обожает море и не боится заплывать далеко.

– Мы одни в море, разве это не прелесть! – Воскликнула Лера. – У нас куча времени для морских утренних купаний и далёких заплывов, хоть за горизонт…

– За горизонт, так за горизонт с любимой… Нам везёт, потому что настало время для серьёзного разговора прямо в море, которое оказывает на тебя преобразующее, благосклонное, живительное действо…

– Не без этого…

– Тебе это надо знать, ибо ты попала в мою орбиту, а с творческими людьми, попавшую в орбиту моего притяжения, с кем я плотно работал происходят странные и даже опасные вещи…

– Ты имеешь в виду профессора Виктора Михайловича… Всю эту удивительную историю с женитьбой его сына Ивана, благодаря моему участию в судьбе молодых…

– В том числе… Я тебе был премного благодарен, ты сделала им всем и мне, разумеется, чудный подарок, даже не подозревая о чуде подарка, метаморфозе человеческих судеб за этим…

Они долго плыли молча, думая о своём. Ведь тогда пять лет назад в Дивноморске Брагин практически ничего не объяснял Лере. Только попросил познакомить сына Ивана его коллеги-профессора, с которым Брагин плотно работал в своём проекте, ключевого исполнителя, – с какой-либо из умных красивых подруг, подобных ей – ни больше и ни меньше! – стать своего рода свахой его Ивану. И ведь не подвела Лера, прямо на дискотеке лично представила Ивану его будущую невесту из «Витязя», из того же вуза, будущую жену. Как все это просто и естественно получилось после вроде бы странного разговора: «Что может положить конец наркотическому