Сергей Магомет - Человек-пистолет, или Ком Страница 5
- Категория: Детективы и Триллеры / Политический детектив
- Автор: Сергей Магомет
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: -
- Страниц: 74
- Добавлено: 2019-05-10 12:10:01
Сергей Магомет - Человек-пистолет, или Ком краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Сергей Магомет - Человек-пистолет, или Ком» бесплатно полную версию:Терроризм, исповедуемый чистыми, честными натурами, легко укореняется в сознании обывателя и вербует себе сторонников. Но редко находятся охотники довести эту идею до логического конца.Главный герой романа, по-прозвищу Ком, — именно такой фанатик. К тому же, он чрезвычайно обаятелен и способен к верности и нежной дружбе. Под его обаяние попадает Повествователь — мыслящий, хотя и несколько легкомысленный молодой человек, который живет-поживает в «тихой заводи» внешне благопристойного семейства, незаметно погружаясь в трясину душевного и телесного разврата. Он и не подозревает, что в первую же встречу с Комом, когда в надежде встряхнуться и начать новую свежую жизнь под руководством друга и воспитателя, на его шее затягивается петля. Ангельски кроткий, но дьявольски жестокий друг склонен к необузданной психологической агрессии. Отчаянная попытка вырваться из объятий этой зловещей «дружбы» приводит к тому, что и герой получает «черную метку». Он вынужден спасаться бегством, но человек с всевидящими черными глазами идет по пятам.Подполье, красные бригады, национал-большевики, вооруженное сопротивление существующему строю, антиглобалисты, экстремисты и экстремалы — эта странная, словно происходящая по ту сторону реальности, жизнь нет-нет да и пробивается на белый свет, становясь повседневностью. Самые радикальные идеи вдруг становятся актуальными и востребованными.
Сергей Магомет - Человек-пистолет, или Ком читать онлайн бесплатно
— А может быть, проще поставить Фюреру бутылку — и работать спокойно? — предположил я.
— Лучше погибну! — заявил Сэшеа.
В три часа дня мы получили зарплату и, переложив на своих столах для вида по нескольку бумаг, провели остаток времени на лестничной площадке. Оленька не спускала с меня глаз. Протрезвев, я почувствовал, что ее рыбье личико как-то больше не разжигает во мне желание узнать, как она применит на практике свои теоретические познания… Сообщив ей по секрету о трудностях семейной жизни Сэшеа, я подбил ее зайти после работы со мной и Сэшеа в «рюмочную», чтобы морально поддержать человека. Потом я поговорил с Сэшеа, который, немного поломавшись, тоже согласился.
В пять часов вечера с толпой служащих, высыпавших из стеклянных дверей НИИ, мы выбрались на воздух и зашагали по узкой и кривой улице, круто сбегавшей к метро и запруженной народом.
— Ну что, — шепнул мне Сэшеа, — я же говорю, что она явно озабочена!
Он взял Оленьку под руку. Я шел с другой стороны, и Оленька сунула руку в карман моей куртки. У нее был весьма счастливый вид, а мне стало ужасно смешно, что у нас с Сэшеа как будто разыгралось из-за нее соперничество.
В «рюмочной» мы выпили марочного портвейна, заев его шоколадкой. Я подмигивал Сэшеа: «Давай, мол, не теряйся!» — а сам прижимал коленом Оленькино бедро. Желание снова пробудилось. Соперничество в таком деле великий стимул. Разговор зашел о том, чтобы втроем отправиться к Оленьке. Но сначала решили купить вина.
В магазине Оленька заняла очередь в кассу, а мы с Сэшеа встали у прилавка.
— Чувствуешь! Она прямо-таки дрожит от возбуждения! — говорил Сэшеа. — Едва сдерживает себя!
— Я рад, что ты повеселел, — заметил я. — Видишь, как легко забываются все твои страхи, как только появляется новая цель!
— Я просто решил воспользоваться твоим приемчиком, — ответил он.
— Каким приемчиком?
— Я решил надеть на себя маску беспечности и так же, как ты, делать вид, что не замечаю происходящего.
— А что такое?
— Эх ты!.. Я ведь предупреждал, что теперь даже быть моим другом небезопасно, а ты не сделал никаких выводов! — В голосе Сэшеа звучало неподдельное беспокойство, но на лице он действительно изображал беспечность. — Оленька для нас сейчас прекрасное прикрытие…
— Прикрытие?
— А ты не замечаешь, что за нами постоянно следят?
Я невольно обернулся, но потом в раздражении выругался. Может быть, Сэшеа меня попросту разыгрывает? Или правда сошел с ума?
— Ладно, вы берите вино, а я подожду вас на улице, — вдруг заявил он и, бросив меня, поспешно выскочил из магазина.
Оленька достала полиэтиленовый пакет, и мы сложили в него бутылки.
Улица была украшена флагами. Переполненные автобусы с расплющенными на стеклах носами пассажиров, переваливаясь с бока на бок, сползали под горку.
— Где же Саша?
Сэшеа около магазина не оказалось. Мы подождали, но он не появлялся. Убежал.
— Я думаю, — сказала Оленька, — ему как раз необходимо побыть одному… А мы с тобой пойдем…
Я сделал шаг и хотел что-то возразить, но слова застряли у меня в горле.
На гладко утоптанном снегу тротуара расплывались громадные кровяные плевки.
Я всякий раз вздрагивал, потому что никак не мог привыкнуть, что наш путь от работы к метро проходил вблизи пункта неотложной стоматологической помощи. Я старался подавить в себе навязчивую тягу покоситься на очередное мерзкое пятно.
Врачи с лицами, не исполненными сострадания, вышли на морозец прямо в белых халатах и перекуривали под вывеской с красным крестом. Медсестра, врачица — или кто там она была — неважно — похохатывала в окружении коллег, приятельски ухватывающих ее то за плечи, то за талию, то за шею, — похохатывала и поигрывала в ярко напомаженной пасти развратным языком. Я бы ей отдался… Но я поймал себя на мысли, что ведь она женщина совершенно того же типа, что и Лора, моя собственная жена, и подумал, что, пока женат, мечтаю всего лишь о том, чтобы моя жена была уютной, домашней женщиной, то есть не была похожа на саму себя… Вероятно, у медиков психика все-таки деформируется?
— Ну-ну, — одернула меня Оленька, — не засматривайся на шлюх!.. Пойдем, пойдем, мой хороший! — торопила она.
Я завозился со спичками и, закуривая, вдруг ощутил непреодолимое желание оглянуться, как будто почувствовал на себе чей-то необычайно пристальный взгляд. Я тут же оглянулся, но ничего особенного не заметил. Сумасшествие, я слышал, заразно. Сэшеа все-таки удалось задурить мне голову своим бредом.
Задумавшись, я непроизвольно взглянул на загаженный тротуар и скривился от досады.
— Черт, пойдем! — сказал я Оленьке.
И вот тут я увидел Его.
Лицо, знакомое лицо с усами-квадратными скобками вынырнуло неподалеку от киоска «Союзпечати» и сразу затерялось в толпе.
Озадаченный, я секунду соображал, кто это мог быть. Потом вспомнил. Господи, конечно же, это Ком!.. Он самый. Добряк, гимнаст и патриот. Тот самый институтский товарищ, по прозвищу Ком, который на четвертом курсе, когда основные трудности с учебой уже оставались позади, неожиданно для всех нас и без всяких видимых причин и объяснений забрал из института документы и бесследно исчез.
— Нет, погоди, — обрадованный, пробормотал я Оленьке, вырываясь. — Я сейчас…
Приподнимаясь на цыпочки и пытаясь высмотреть его в толпе, я стал пробираться но направлению к «Союзпечати». Плотная фаланга граждан развернула мне навстречу полотна свежих вечерних газет, отороченные красным шрифтом.
Я еще подумал, что Ком меня, пожалуй, тоже не сразу узнает, и решил, дай-ка я его разыграю: подойду и, к примеру, дерну за ус-квадратную скобку, полюбуюсь на его растерянную физиономию.
Однако около киоска Кома не было. Недоуменно пожимая плечами, я озирался по сторонам. Неужели обознался?
— Показалось, знакомого увидел, — сказал я подошедшей Оленьке.
— Что ты, мой хороший, — заворковала она, — просто ты немножко захмелел на свежем воздухе! Не надо нам сегодня никаких знакомых. Зачем нам знакомые? Пойдем! Я, может, тебя так хочу замучить, чтобы твоей жене ничего не осталось!
И Оленька потащила меня к метро, негодуя на медлительных, тормозящих наше движение пенсионеров и женщин, груженных полными сумками. Но не сделали мы и тридцати шагов, как что-то приступообразное (ничего подобного со мной раньше не случалось!) снова обеспокоило меня и заставило оглянуться.
И опять я увидел его!
Обнаружилось, что Ком шел следом за нами, шел не спеша, спускаясь с толпой вниз по улице, как и мы к метро. Прохожие то и дело заслоняли его, но на этот раз я успел рассмотреть его очень хорошо.
На голове у Кома была летняя армейская не то панама, не то широкополая матерчатая шляпа — такие я как-то видел по телевизору на наших южных пограничниках — выцветшая и без звездочки, особенно странная для морозного февральского вечера. Кроме того, когда толпа чуть раздалась, я увидел, что Ком, сам коренастый и плотный, запахнут в длиннополую солдатскую шинель со споротыми знаками отличий. По шаркающей, но надежной походке я догадался обратить внимание на его обувь: под затертыми до голубизны джинсами навыпуск были простые кирзовые сапог и.
«Ну и хипней стал!» — подумал я про себя.
— Ха! Да вот же он! — остановил я Оленьку. — Подождем… Ты только полюбуйся на него!
— Это сейчас так важно? — обиделась та, не желая даже посмотреть.
Мы стояли прямо посреди тротуара; толпа валила к метро, и нас толкали со всех сторон. Я старался не выпускать Кома из виду. Он был уже совсем близко.
— Просто хочу дернуть старого друга за ус! — усмехнулся я.
Тут Ком вильнул в сторону. Его загородил какой-то тип в искусственной шубе. Но я не волновался: Ком должен был вот-вот поравняться с нами. Я ждал, но он все не показывался. Тип в искусственной шубе грубо протаранил меня плечом, потрескивавшим электростатикой, а Кома не было.
— Что же это такое? — растерялся я и шагнул вперед. Ком показался на мгновение в толпе, и я с удивлением увидел, что он быстро удаляется в противоположном направлении.
— Э, нет, не уйдет! Я должен дернуть его за ус! — заупрямился я, бросаясь вдогонку.
Оленька повисла у меня на руке, и мы побежали вместе. Снова показалась вывеска с красным крестом. Бежать было нелегко: от выпитого мутило.
Неожиданно Ком срезал угол и исчез за дверью пункта неотложной стоматологической помощи. Зубы у него прихватило, что ли? Мы последовали за ним.
По стенам ломаного коридора скорбными, словно собравшимися на похороны группками томилась ожиданием какая-то публика. В ноздри ударил острый запах эфира. Мы побежали по коридору, но Кома среди скорбящих не оказалось. В самом аппендиксе медленно затворялась дверь в последний кабинет, и мы бросились туда. Пристенная публика тут же заволновалась. Кто-то даже попытался загородить нам путь, несмотря на мои заверения, что мы не больные. Нам все-таки удалось проскочить.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.