Дмитрий Щеглов - Сентиментальный детектив

Дмитрий Щеглов

Сентиментальный детектив

Глава I

Ты?… Ты, живой?.. А мы… вот тут… тебя уже второй раз, добрым словом поминаем. Старушки во дворе сказали, что ты… что тебя… Иди, к нам, у нас еще осталось. Вот старые кошелки, введут в грех человека!.. Разбил что ли свою, Тойоту вусмерть?

Во всех гаражах одно и тоже. Поставив машину, мужики соображали на скорую руку.

И хотя Скударь приехал поздно, в десятом часу, как назло рядом с его боксом гужевалась честная кампания. Увидев Рюрика за рулем девятки, сосед по боксу не поверил своим глазам. Перестав удивленно восклицать, он подошел поближе и даже пощупал руками Скударя. Затем радостно обернулся к двум своим собутыльникам, стоящих, у накрытого газетой капота, с выпивкой и закуской.

– Мужики, гляньте, а я думаю, кто это подъехал, на девятке? А говорили… Ну расскажи, что у тебя было на самом деле. А то кто что говорит… Кто говорит, вдрызг разбился, а то еще слух был, что тебя зарезали… Вроде по бабьему делу.

– Болтовня все это!

Но сосед не отставал. Он достал еще один стакан и плеснул в него коньяка. Коньяк был армянский.

– Держи, и закуска есть.

– Я не буду пить!

Заявление Скударя не вызвало больших возражений.

– А у тебя найдется что-нибудь?

– Выпить?

– А чего же еще?

– Найдется.

Скударь достал из багажника бутылку водки Мало ли как придется в дороге. Он всегда ее возил, как дезинфицируемее средство, как неразменную валюту.

– У..у, спасибо, а то мы хотели послать гонца.

Скударь, подошел и поздоровался за руку с двумя другими мужиками. Видел раньше их, но не знал, кого как звать. Большого любопытства к нему те не проявили, и Скударь им мысленно остался благодарен. Затем он открыл свой бокс и загнал в него девятку.

Сосед снова подошел к нему.

– Значит, все-таки разбил Тойоту.

– Разбил! – сказал Скударь, чтобы только отвязаться он прилипчивого Юрки.

– Вдрызг?

– Вдрызг!

– А сам?

– Как видишь!

– А говорили…

Скударь отлично знал, что говорили. В доме, в котором он жил, считали, что жена похоронила живого мужа.

– Заказала его, ан ничего у нее не получилось! – судачили старухи-соседки по подъезду.

– Только Рюрик хитрее ее оказался.

– А она уже и поминки об нем справила.

– Да не она, а другая!

Старухи не слушали друг друга.

– Думала, мужа нет, и концы в воду.

– А кто ж его должён был удавить?

– Да полюбовник ее!

– Нет у нее полюбовника, что ты ерунду городишь! Он сам должен был своей смертью изойти!

Вторая бабка не видя, что к их разговору прислушивается сам виновник жутких слухов, продолжала возражать на повышенных тонах:

– Ишь чего захотела! Сам должен был… Где это ты видала, чтобы мужик в здравом уме, весь из себя, петлю себе на шею накидывал. И ради чего?.. Ради этой Клавки!.. Да он только свистнет, этих Клавок прибежит к нему, как собак нерезаных. В очередь будут стоять, в глазки ему заглядывать. Рюрик у нас один такой в подъезде, видный мужчина был. Одним словом – кавалергард. Интересно, сколько он девок перепортил за свою жизть?.. Сто?… Меньше?

Вторая так же бурно возражала:

– Да, он от своей Клавки ни на шаг ногой. Клавка ему весь свет застила!

– Чего же тогда она его живого похоронила?

– Да, кто тебе сказал? Мы эту Клавку раз в году видели, по большим праздникам. Не жил он с нею.

– А с кем он жил?

Некрасивая история получилась. Рюрик Скударь сам был во всем виноват. Хотел как лучше, а получилось…

Аппендикс ему несколько месяцев назад удалили. Лег он не в обычную больницу, а решил сделать операцию в современном медицинском центре, платном. Там и уход лучше, и палата на двоих, при палате совмещенная ванная и туалет. Фирма, в которой он работал, часть расходов по добровольному медицинскому страхованию направляла в этот центр.

Еще когда ложился на операцию, Рюрик смеясь, говорил Клавке, что врачи здесь те же, что и в обычной больнице, вот только разве что комфорт. И охота тебе в такую даль таскаться?

– Ты подумай, что о тебе скажут твои коллеги! – возражала ему супруга. – Занимаешь на фирме такую должность, вы прикреплены к этому центру, а операцию тебе будут делать в обычной захудаловке?

– Да, он же на том краю Москвы, в Лосином острове, замучаешься ездить ко мне!

– Не твое дело. Приеду! Хоть сюда приеду! А то живем как кошка с собакой.

– Можешь не утруждаться! – сказал Скударь.

Обещание свое Клавдия сдержала. Безвылазно просидела все новогодние праздники у мужа. Но эти новогодние праздники и подкузьмили Рюрика. Когда его привезли в больницу, шел второй час Нового года. Его сразу же положили на операционный стол. Скударь обратил внимание, что у врача делавшего ему операцию подозрительно блестели глаза. Новый год. Глухо звучал голос хирурга.

– Скальпель, тампон, пинцет, нож! – все как в обычных фильмах. Глотнув хлороформа, он провалился в забытье.

Операция прошла удачно. Утром сосед по палате сказал ему, что он сможет встать на третий день, но если очень надо, то и на первый.

– Выпить не хочешь?

– А можно?

– Двадцать капель наверно можно!

Скударь первый раз в жизни встречал Новый год в больничной койке. Вернее он вообще первый раз лежал в больнице. Что такое насморк он не знал. На пятый день его выписали. На прощанье он сунул в карман белоснежного халата врача, делавшего операцию небольшой конверт.

– От меня! За успешно проведенную операцию.

Врач как-то подозрительно отвел глаза в сторону, заикнулся было что-то сказать, но его вовремя перебила Клавдия.

– Нет, нет! Даже и не вздумайте отказываться. Мы люди не бедные и имеем свою гордость. Все должно быть на уровне, в том числе и это. Мы сами испытываем смущение, что само по себе является доказательством нашей искренней благодарности. Не стремитесь уменьшить нашу признательность, она и так скромна. Мы не хотим обидеть или оскорбить вас, это знак внимания и не более того. Благодарим-с!

Зачем столько слов? Врач благоразумно промолчал. Конверт выглядел солидно. Не знала только Клавдия, что вместо зеленых Скударь положил туда деревянные, вот конверт и был похож на жирного карася.

Не совсем хорошо чувствовал себя после операции Рюрик. Что-то мешало ему в области паха, иногда давило, иногда резало, но особых беспокойств не причиняло, так, дискомфорт небольшой.

– А ты что хотел, тебя ж порезали! – успокаивала его Клавдия. – Вон фронтовики, кто ранения имел, на непогоду, на изменения климата всегда реагируют. Мучаются. Раны ныть начинают.

– Они мучаются на потепление или на похолодание климата? – с ехидцей спросил жену Рюрик. Клавдия не оценила его шутки.

Для бешенной собаки семь верст не крюк. В отличие от Клавдии, Скударь ценил свое время. При очередной рези в низу живота, месяцев через пять, он не поехал в хваленый центр на краю города, а перешел дорогу, и оказался в своей районной поликлинике, С последнего его посещения здесь еще больше все обветшало, добавилось не ухоженности и запустения.

Однако карточку Скударя быстро нашли и направили его к хирургу. Затем на рентген и уже со снимками к онкологу.

В области паха на рентгеновском снимке Рюрик собственными глазами увидел огромный темный развод величиной с два спичечных коробка с отростками как у осьминога.

– Тебе надо срочно пройти полное медобследование и тут же начать химиотерапию! – заявил онколог. – Я сейчас тебе выпишу направление в специализированный центр.

Скударь остолбенел и растерялся.

– А может быть операцию надо сделать? Говорите уж как есть! Я не привык прятать голову под крыло. В наше время лучше заранее приготовиться! Я все знаю! Везде говорят одно и тоже. У вас я так, пятый раз проверяюсь, – сказал Рюрик, блефуя. От страха у него мгновенно рассосалась боль, будто и не было ее сроду. Врач снова попытался увести разговор в сторону:

– Зря волнуетесь, пока ничего серьезного!

Потом посмотрел на спокойно сидящего, ушедшего в себя Рюрика и, нарушив медицинскую этику, негромко заявил:

– Ну, если пятый раз проверяетесь, тогда должны знать, что операцию уже никто не возьмется делать. А если возьмется, то с вашей стороны будет только никчемный перевод денег.

Блеф Рюрика удался на славу. Он Рюрик Скударь, теперь все знает! Что он знает? Что операцию поздно делать? Из кабинета онколога он вышел оглоушенный. Сколько ему еще судьбой отмеряно? Месяц, два, три? Он проверился еще в двух других, платных центрах и везде получил одинаковый ответ.

– Запущено слишком. Мы можем, конечно, сделать операцию! Но гарантий… – И называлась круглая сумма.

– Сколько мне осталось?

– Да, вы что? Вот пройдете химиотерапию…

– Ну, а все-таки?

– Это не предмет разговора! – одергивали его. Рюрик лез в карман и демонстративно доставал толстенный бумажник. С бумажником появлялся и предмет разговора.

– Месяц!

В другом месте ему сказали: