Дмитрий Щеглов - Сентиментальный детектив Страница 3

– Я уже щипцы купила.

– Вот здесь, в гостиной он будет.

– А здесь, напротив мы в креслах будем сидеть!

– С бокалами в руках!

– И пледами укрывшись!

Скударь плюнул, развернулся и уехал. Он один двух женщин переспорить не мог. А сын был еще мал, и не знал, чью сторону принять. В тот год оскорбленный до глубины души Скударь до конца лета не появлялся на даче. А на стройке вовсю, ударными темпами кипела работа. Молдаване, больше похожие на цыган уже почти достроили дом, когда Скударь очередной раз помирился с женой и установил перемирие с тещей. Он появился на даче. На первом этаже камина не было, но на кухне он увидел огромную русскую печку. У него челюсть отвисла от удивления.

– А где камин?

– Это компромиссный вариант! Ни тебе, ни нам. Резерв, на случай выхода из строя водяного отопления. – стала оправдываться теща. – Мне так печник посоветовал. Хоть мы и рыночники, но низкопоклонство перед западом уже не в моде. Надо в ногу со временем шагать. Мы Рюрик пошли тебе навстречу, камина в гостиной не будет, а будет печка на кухне, в национальном духе. Патриотично, и говорят очень модно. Тебе тоже надо патриотическую фразеологию осваивать.

– О кикимора рязанская, – мысленно чертыхнулся Рюрик, – печник у нее ходит в законодателях мод.

– А флаг он вам не предлагал куда-нибудь воткнуть?

– Ты что имеешь в виду?

– Флаг, имею в виду! На каждом доме патриота в Америке висит национальный флаг. Воткнул флаг и сразу видно, патриот ты или нет.

– А где мы американский флаг достанем? – спросил сын.

Целый день лазил Скударь по дому, ища огрехи и ругаясь со строителями. Десять раз заглянул в печку. Наконец, вызвал доморощенного печника.

– Ну, показывай, как она у тебя будет гореть.

Печник, хитрован-малый, свернул в жгут газету, зажег ее и сунул в печку. Огонь вяло потянуло в выходное отверстие.

– Тяги, нет! – безапелляционно заявил Рюрик. – Эта печка, если в нее наложить дров, будет дымить и коптить, но только не гореть.

– Да ты что, господин хороший! Обижаешь! Смотри и наслаждайся! – печник говорил с неподдельной укоризной, будто единолично владел непреложной истиной. Есть такая категория людей, которая одним своим видом умеет убедить других в собственной правоте. Могутность в фигуре, неспешность речи, неподдельное внимание к собеседнику, и вера. Вера, говорят, творит чудеса. Печник зажег вторую газету. Огонь, дым, хоть и плохо, но потянуло в трубу. Теща, как верховный судья, стояла у них за спиной.

– Рюрик, ты как всегда не прав. Мастер старается. Тяга есть.

Скударь разозлился.

– Это не тяга, это мышиный писк. Тяга такой должна быть, чтобы завывало. Уверяю вас, Римма Михайловна, когда ветер зимой задует, тяга будет в обратную сторону, тут от дыму не продохнешь. Перекладывать уступами печку надо.

– Хозяин глубоко заблуждается! – пробасил печник.

– Да как ты можешь сомневаться? Он же известный мастер! – теща любовно окинула мощную, словно вытесанную из глыбы-скалы, фигуру мастера-фломастера печника и отказалась слушать Скударя. Тогда он привел последний довод.

– Вот, на этой плите с недельку подряд, пусть бригада щи себе поварит, тогда уважаемая теща, сами убедитесь, кто сив, а кто крив.

Римма Михайловна неожиданно замялась и даже чуть– чуть зарделась.

– Рюрик. Обед им я сама готовлю! Не топить же мне летом печку! А потом я им не щи варю. А разогреваю в микроволновке.

И снова тещин ласковый взгляд непроизвольно задержался на мощной фигуре молчаливого мастера, печника.

Без слов было ясно, кому в первую очередь идут всякие разносолы. Скударь даже мысленно не посмел осудить тещу. Ей нет и пятидесяти. Живой человек. Что важнее для нее? Печник, или печка? Черт с ней, с печкой. В крайнем случае, грустно улыбаясь, подумал он, в печку можно сунуть микроволновку и, дивить гостей фокусом, разогревом пищи без огня, жара и дыма.

А хитрец, степенный мастер выставив вперед ратника, Скудареву тещу благоразумно молчал. Не на того напали, подумал Скударь и пошел в обход, в атаку. Он напал с другой стороны.

– А где бревна? Почему я не вижу бревен?

– Какие бревна? – не поняла теща. Скударя уже несло.

– Как, какие? Те, которыми должны были эти горе работнички подпереть стены, чтобы дом не завалился. Вы кого наняли? Не видите разве, они не строители. До этого вино давили, да анекдоты травили, а теперь дома взялись строить. Господи!

Тут конечно Скударь перебарщивал. Неумехи строители везде закладывали двойной запас прочности. Стены у них получались толстыми, крепостными, а перекрытия… что ж перекрытия – они были железобетонные. Дом мог выдержать и ядерный взрыв. Куда то пропали и архитектурные излишества из первоначального проекта. Эти крутые мастера видимо впервые видели чертежи. Скударь до конца дня хватался за голову, а остальная семья: жена теща и сын были несказанно довольны новостройкой. Полы настелены, газ протянут, электрика есть, шпаклюется и красится третий этаж. Через месяц заселяйся и живи хоть круглый год.

Теща так и собиралась сделать. Оставленные без присмотра и охраны соседские особняки-дачи, с регулярной периодичностью подвергались взлому и нападению. Пьянь местная четко знала, где живут постоянно, а где наезжают на субботу и воскресенье. Живущих круглогодично зачислили в аборигены и не трогали. У них, сельский гегемон всегда мог сшибить на похмелку. Кто же рубит сук, на котором сидишь.

Свои руки Скударю некуда было прикладывать, самострой не получался. Не носилки же носить. Переругавшись в очередной раз в пух и прах с тещей, Скударь уехал. Уже глубокой осенью, на праздники, когда первый раз снег мелкой крупой засеял городской асфальт, Клавдия упросила его съездить на дачу.

– Мать проведаем! Поживем четыре денька.

Сын Кирюшка, восьмиклассник, вообще издергался.

– Поехали, быстрее, чего до утра тянуть. Хоть свежим воздухом подышим. Что вы за асфальтовые люди?

Через три часа были на месте. Теща, как индианка из племени «могучий дым», подстелив под себя одеяло, сидела перед печкой и старалась ее разжечь. Злыдень ветер, будто споря с бабой Ягой, назло ей, выдувал весь дым в кухню. Внизу еще можно было дышать, но для этого надо было запастись одеялом и лечь рядом. Скударь недобро ухмыльнулся.

– Газ зажгите! Зачем вам печка понадобилась?

Теща приглушенно ответила:

– Газ закончился.

– Как?

Скударь не возводил пасквиль на строителей. Ничего подобного. Оказалось, что тещина бригада собрала с нескольких особняков деньги на подключение к магистральному газопроводу, а нитку от домов протянула к зарытым на задворках участков, газовым баллонам. Теперь у тещи Скударя не было ни основного, ни запасного отопления. Рюрик долго хохотал, потом съездил, и купил пару газовых баллонов, и когда в доме появилось тепло, взял лом и развалил печку.

– Завтра Кирюшака, мы с тобой ее сами сложим, по науке.

И теща и дочь молча снесли его самоуправство. Два раза они с сыном за праздники перекладывали печь, пока в ней не загудело как в иерихонской трубе. Прикусив язык, теща полдня молча исполняла все распоряжения зятя. В печи ярко горели сухие дрова. Скударь украсил печку голубыми изразцами, так что она стала смотреться, ничуть не хуже сводчатого камина. Однако Рюрик, несмотря на тепло и умиротворение разлившееся в доме решил взять реванш за летние поражение. Сидя в кресле перед печкой, и слушая, как внутри потрескивают дрова, он меланхолично заметил:

– Кирюша! Слышишь, я что думаю? Бабушка твоя все-таки права. У печки со стаканом виски не посидишь, пледом ноги не накроешь. Не чувствуется европейского шарма. Кому нужна эта допотопная печура? Давай мы с тобой все-таки камин попробуем сложить. Тащи лом. Будем печку ломать!

– Как! Еще раз? – спросил Кирюшка, с сожалением смотря на рукотворное чудо.

Жена, теща, обе, исподлобья смотрели на Рюрика и не знали, всерьез он говорит или шутит?

– Ты это серьезно? – спросила жена.

– А я бы печку оставила! Не трогала ее, она еды не просит! – сказала теща.

– Конечно, Римма Михайловна, не просит. Она ведь не печник!

Мерзкая шутка, грязный укол. Сколько раз по прошествии времени жалел Скударь, что был непочтителен с тещей, груб, колол ей глаза ее хваткостью и житейской практичностью, забывая простую истину, что сознание вторично, да было поздно.

– Шутка! – смилостивившись, сказал Скударь, но извинения не попросил.

Черный его юмор никому не понравился.

Теща затаила обиду, да и с первого дня не очень жаловала его. Римма Михайловна осуждающе смотрела на скоропалительный брак дочери и тревожно ждала, надолго ли? Поэтому она и дом на себя записала. Уйдет зятек, пусть ни с чем уходит. Вся ее политика была шита белыми нитками, и сканер не нужен был Скударю, чтобы прочитать ее тайные мысли.

Еще в первый год жизни, теща обострила отношения. Клавдия тогда была беременна, он не захотел поступать в аспирантуру, да еще и засветился с длинноногой девицей. Поцеловал кралю перед тем, как она вышла из машины. А теща вот она, как будто черт ее специально принес на эту улицу. Скударь рванул с места, только его и видели. Выдержки у тещи хватило ровно на неделю.