Валерий Воскобойников - Те же и Скунс – 2 Страница 10

– Прямо сразу, – усмехнулся Благой. И снова ощущал, как много он, по сравнению с Лёшей, прожил на свете.

– А что, Борис Дмитриевич, скажете нет? Перевоспитывать их ещё?.. Вот такую Нечипоренку?.. И она всё поймёт, и раскается, и человеком жить будет?..

Благой промолчал.

Следующий

Последние месяцы Владимир Игнатьевич Гнедин спал со включённым светом. Это началось где-то через неделю после гибели Мишки Шлыгина. Владимир Игнатьевич, как обычно, приехал на свою холостяцкую квартиру, выпил сам с собой дозу – небольшую, чисто для снятия душевного напряжения – и вроде заснул. Однако скоро его разбудил шорох. Он рывком сел на кровати и напряжённо прислушался… Всё было тихо, да и откуда бы?.. Он лёг снова, но едва стал засыпать, как опять раздались невнятные звуки. Которые вполне можно было принять за осторожные шаги в прихожей…

Над кроватью у изголовья висело бронзовое бра старинной работы – обнажённая богиня с факелом в руке. В незапамятные времена этот факел заканчивался горящей свечой. Народный искусник подвёл электричество и вставил патрон, чтобы можно было вкручивать лампу-миньон. Мишка Шлыгин несколько лет назад (когда подобные вещи у нас были в диковинку) привёз ему из Швеции лампочку в виде фаллоса. Она была абсолютной копией натурального мужского предмета, как бы с матово-розовой кожей, и отличалась лишь постоянной «готовностью к бою» да мягким свечением изнутри. Мишка знал, что в раннем детстве друг Вовка побаивался темноты. Виталик по этому поводу просто и бесхитростно ржал, но Мишка был намного утончённее Базылева. Даже стихи иногда карябал. Он и тогда, даря этот светящийся член, что-то продекламировал. Там вроде был остроумный выверт про «факел» и «fuck», но Гнедин запомнил только одну строчку:

«Ты осветишь теперь свою бессонницу…»

Освещать бессонницу Гнедину не требовалось уже много лет. Да и место она имела разве что по причине общества очередной подруги. А теперь… Господи… Причём именно после гибели Мишки…

Гнедин протянул руку и включил бра, потом, стиснув зубы, заставил себя слезть с «траходрома» и выглянуть в прихожую. В квартире, ясное дело, никого постороннего не было.

Но едва, выключив свет, он начал задремывать, как невнятные шаги послышались вновь. Если бы он сумел в тот раз выдержать характер, возможно, всё бы и наладилось. Так ведь нет. Он срочно вызвал машину и среди ночи прикатил к своей благоверной. Чем поверг зевающую Ирину в полное недоумение. Он, конечно, не стал ей ничего объяснять. Просто рухнул в разобранную постель и тотчас заснул…

Днём на работе страх отчасти забылся. Но стоило вечером вернуться к себе – и всё повторилось. На сей раз к супружнице Гнедин не поехал. Просто зажёг в каждом углу свет. Во всех комнатах, в кухне, в ванной, в сортире и даже в кладовке… Это помогло: он заснул.

Чиновников его уровня, как и банкиров, время от времени убивали. Но только после гибели Шлыгина Гнедин, что называется, кожей почувствовал стоявшую рядом смерть. Он не знал, кто за ним придёт. И конкретно за какие грехи. Но что придут – это сомнения не вызывало. Опять же как в детстве, когда он читал дефицитного тогда Стивена Кинга и часам к двум ночи ему начинало казаться, что из-за шкафа и с антресолей вот-вот полезут…

Плакаться Виталику Базылеву он не хотел до последнего. Но на сороковинах, выпив за помин, ощутил большую жалость к себе и всё-таки излил душу бывшему однокласснику.

– Я, по-моему, следующий… – сказал Гнедин, и губы натурально запрыгали.

Он ждал насмешек. Однако Базылев помнил, что в школе Вовка действительно иной раз чётко угадывал, кого следующего вызовет к доске строгая математичка. И всесильный лидер пулковской группировки лишь рубанул ладонью, чуть не погасив беломорину:

– Накаркаешь, на хер!..

А потом хмуро пообещал: ребята, мол, в натуре, присмотрят. Аккуратненько-аккуратненько… Мишкина смерть и ему даром, видимо, не прошла.

На несколько недель страх вроде бы отпустил, тем более что никакого «топталы» базылевские ребята не обнаружили… Но недавно, когда Гнедин сопровождал почётного гостя – министра юстиции из Дании – в Мариинский театр, там, сидя в директорской ложе, он вдруг совершенно ясно почувствовал, что из пёстрой шевелящейся массы партера на него наведён пистолет. Рубашка под официальным костюмом мгновенно прилипла к лопаткам, он медленно, точно кролик под взглядом удава, повернул голову в направлении опасности… и, конечно же, никого не увидел. Однако жуткое ощущение продолжалось ещё с полминуты. Явственное ощущение наведённого дула. Сквозняка из чёрной пустотынебытия…

Доверь такое психиатру, сразу в свои клиенты запишет.

И тогда он позвонил в «Эгиду». Естественно, собрав для начала самую подробную информацию. Главным же и определяющим фактором была глухая вражда, определённо существовавшая между пулковскими и «Эгидой». И тот факт, что Мишку, убитого на территории собственной фирмы, обнаружили именно эгидовцы…

Базылев его понял.

Плещеев, эгидовский начальник, терзал Владимира Игнатьевича уже более часа, с дотошностью матёрого киллера вникая во все детали гнединской жизни. Когда тот сообщил ему о пришедшей на ум ассоциации, Плещеев даже не заметил иронии.

– А что ж вы хотите? – спросил он, недоумённо глядя на клиента поверх сильных очков. – Конечно, нас интересует та же информация, что и наших противников. Только с разными целями…

Рослый, очень красивый командир группы захвата, сидевший рядом с Плещеевым, слегка улыбнулся и ничего не сказал, а Владимир Игнатьевич начал потихоньку прикидывать, кого бы из эгидовских силовиков загадать себе в телохранители. Нет, конечно, не этого синеглазого красавца, от которого рухнули бы в Голливуде. Но уж и не бритоголового неандертальца со шрамом на лбу, что возился внизу с собаками, когда он входил… Воображением Гнедина успела окончательно завладеть монументальная мощь рыжего великана Фаульгабера – вот это да, вот это я понимаю! – когда Плещеев нарушил его размышления, неожиданно произнеся:

– Так. Я, кажется, понял, кто именно вам необходим. И повернулся к голливудскому супермену: – Познакомь.

Каким образом он ему сообщил, о ком именно шла печь Гнедин так и не понял. Синеглазый потянулся к устройству громкой связи и нажал кнопочку:

– Заместителю командира группы захвата подойти в кабинет к шефу!..

Дверь открылась едва ли не прежде, чем Гнедин успел обернуться в ту сторону. И увиденное сначала вызвало у него мысль о какой-то ошибке: на пороге стояла девушка. Облачённая в выцветший камуфляж, но в целом далеко не тяжелоатлетка. Нормальной внешности, нормального роста…

– Вызывал, командир? – буднично спросила она.

– Познакомься, – супермен легко поднялся и встал между ними, – это Владимир Игнатьевич Гнедин, заместитель начальника юридического управления в Смольном. Возможно, твой будущий принципал…

«Будущий принципал» был до того ошарашен, что ему изменили рефлексы, и он позабыл привстать в кресле хотя бы из вежливости.

– А это, Владимир Игнатьевич, Екатерина Олеговна Дегтярёва. Моя заместительница… и наше лучшее предложение по вашей защите.

– Да вы что? Какое решение? – развёл руками Гнедин минуту спустя, когда Катя вышла за дверь. Он улыбался, не зная, возмущаться ли уже всерьёз или обратить всё в шутку. – О чём тут ещё думать?

– Ну, – Плещеев тоже улыбнулся, – уговаривать вас мы, конечно, не будем…

– И правильно. Пока я не решил, что у вас тут феминистки командуют. Женщину, знаете ли, лучше использовать по прямому её назначению… – Гнедин все-таки решил обойтись без открытых конфликтов. – Как ни крути, а всё равно из ребра…

Его личному вкусу, видимо, полностью отвечал бодигард, с которым он прибыл в «Эгиду». В настоящий момент парень дожидался в приёмной – обширный, точно шкаф, с невозмутимым фейсом и, как сразу заметил Плещеев, при стволах на левой голени и под мышкой. Было в нём даже что-то от Люцифера из старого японского мультфильма про Кота в сапогах.

Страж был суров, не улыбался и мерил окружающих взглядом – бдел. Типичный образец демонстративной охраны на американский манер.

Звали парня Мишаней. Официально Гнедин нанял его через тридесятую фирму, но был он, естественно базылевцем, и Виталя, рекомендуя, ручался за него головой.

– Знаете древний анекдот? – Гнедин потёр ладонь о ладонь. – Угодила красивая женщина в ад… Ну, черти варить её, жарить, что ещё там, кожу драть… стандартная процедура. Тут в горячий цех заходит сам сатана: «Эх вы, черти, черти. Это же в сыром виде употребляют…»

Командир группы захвата никак не отреагировал на его остроумие. Плещеев вежливо улыбнулся:

– Выбор ваш, Владимир Игнатьевич. Навязываться не будем. Но и без небольшого дружеского банкета категорически не отпустим…

– Даже так?

– Даже так. И на этом банкете, уж вы нас простите великодушно, телохранителей у вас будет двое. Ваш нынешний – и Катюша. Мы ведь тоже, знаете ли, не цитадель, злоумышленники повсюду могут проникнуть. А не дай Бог с гостем что-то случится…