Ирина Комарова - Покойная жена бывшего мужа Страница 10

– И что ты предлагаешь?

– Что тут можно предложить? Если Елизавета Петровна говорит правду, то дамочку отравил кто-то другой. С этим другим Наташа встретилась после семи часов, и именно с ним она пила джин и ела гуляш с гречкой. Значит, надо искать свидетелей. Если Наташа ушла от Елизаветы Петровны в семь вечера, а до дома подруги добралась только в девять, где-то же она провела эти два часа?

– У нас мало информации, – неожиданно предъявила претензии Нина. – Я, например, не понимаю, почему вообще Наташа пришла к Елизавете Петровне. Целый год нужды не было, а тут вдруг появилась. О чем она хотела поговорить? И муж тоже… Почему он общается с Елизаветой Петровной через дочь? Сам что, позвонить не может?

– И почему он так уверен, что бывшая супруга не убивала супругу, так сказать, актуальную? – подхватила я. – Может, потому, что знает, кто убийца? Или подозревает?

– Ты у меня об этом спрашиваешь? – удивился Баринов. – Ты у него спроси. – Он посмотрел на часы: – Время рабочее закончилось, так что бери Гошу и поезжайте к нему домой. Пообщайтесь.

– Олег Борисович отпуск взял, по семейным обстоятельствам, – вспомнила я. – Может, отложить визит к нему на завтра? А сегодня попробовать разобраться с теми, кого Елизавета Петровна уволила. С Арефьевым и Васнецовым.

– Можно и так. Найдите обоих, поговорите, посмотрите, стоит ли на них время тратить.

– Я и так скажу, что не стоит, – проворчал Гошка. – Если мужик хочет отомстить бабе-начальнице за увольнение, он не станет травить жену ее бывшего мужа. Это уж совсем дикий выверт какой-то.

– Вот и убедись, что здесь такого выверта не случилось, – мирно попросил шеф.

– Да сделаем, не вопрос. Ритка, ты кого выбираешь – молодого лоботряса или старого афериста?

– Мне все равно. А ты с кем предпочитаешь пообщаться?

– С лоботрясом, естественно! Закатимся с ним вместе в какое-нибудь приятное местечко, потреплемся за жизнь, мне и вопросов никаких задавать не придется. А ты лучше с Васнецовым поговори – я давно заметил, ни один мужчина в возрасте перед твоим очарованием устоять не может.

Этого Гошка мог бы и не говорить, это для меня вовсе не комплимент, а констатация печального факта. Действительно, по неведомым причинам, именно мужчины «глубоко за пятьдесят» испытывают ко мне повышенный интерес. Представляете, как это меня радует на всяких свадьбах и юбилеях, когда мои ровесницы пляшут с молодыми парнями, а я окружена их отцами? А интересно, если бы Витька Кириллов был лет на тридцать старше, может, и на него наконец подействовало бы мое упомянутое Гошкой очарование?

Впрочем, глупости все это. Всем известно, что я Витьку недолюбливаю, и не нужен он мне совершенно ни сейчас, ни тем более через тридцать лет. Я нахмурилась, строго кашлянула и полистала блокнот:

– Тебе данные по Арефьеву записать?

– А как же. – Напарник подождал, пока я спишу адрес и телефон на бумажку, и спрятал ее в карман. – Одна проблема – как машину делить будем? Сан Сергеич, я давно говорю, вторая машина нужна.

– Нужна, – согласился шеф.

– Ох. – Гошка поднялся со стула и комично пожаловался: – Дальнейшее понятно без слов – машины даром не раздают, посему отправляйся, Георгий Александрович, и зарабатывай денежку.

– Правильно. – Баринов позволил себе легкую улыбку. – Отправляйся, Георгий Александрович, и зарабатывай денежку.

– Уже ушел. Ритка, так и быть, наш единственный «москвич» оставляю тебе, помни мою доброту!

Не дожидаясь благодарности, он испарился. А я обернулась к Нине и протянула ей раскрытый блокнот:

– По Васнецову у нас, кроме фамилии и имени-отчества, почти ничего нет. Немолодой и квартира где-то на Гоголя. Найдешь адрес?

– Нет проблем. Подожди минут десять.

Как ни странно, через десять минут ни адреса, ни телефона я не получила.

– Еще пять минут, – попросила Нина, нервно дергая мышкой.

Я только кивнула – у нашего секретаря-референта явно что-то не ладилось. В таких случаях под руку специалисту лучше не лезть и голос не подавать, поэтому я смирно сидела в сторонке и ждала. Ниночка, на щеках которой появились красные пятна, открывала и закрывала какие-то файлы, вызывала на экран сложные таблицы, что-то сортировала, просматривала какие-то списки… Наконец, почти через полчаса, она откинулась на мягкую спинку стула и громко объявила:

– Сдаюсь!

– В каком смысле? – Баринов вышел в приемную и уставился на Нину.

– С Васнецовым сегодня ничего не получится, – виновато призналась она. – У меня его адреса нет.

– В базе данных нет? В твоей?

– В моей, – подтвердила Нина. – Нет его. Или Васнецов выехал за пределы области, или живет без регистрации. Но завтра я его найду, не сомневайтесь. Пошевелю кое-какие связи. Сегодня просто поздно уже обращаться, рабочий день закончился.

– Завтра так завтра. – Наш шеф человек разумный и справедливый, он понимает, что есть пределы даже могуществу Ниночки. – Тогда, Рита, чтобы время не терять, займись Ставровским. Я хотел бы на этого друга дома взглянуть.

Ну вот! А я только обрадовалась, что сегодня вернусь домой пораньше!

– Почему? – Конечно, это не самое большое разочарование в моей жизни, и спорить с начальством я не приучена, но боюсь, что голос у меня прозвучал недовольно. – За что ему такая честь?

– Мужчина, много лет беззаветно и, судя по всему, безответно влюбленный в женщину, способен на самые неожиданные поступки. – Александр Сергеевич нахмурился и добавил неопределенно: – Разные случаи бывали…

– Елизавета Петровна уверена, что он не имеет к этой истории никакого отношения, – напомнила я.

– Это ее личное мнение. А я хочу составить свое собственное. Перевозчикова сказала, что его как раз вечером ловить нужно, так? Вот и не тяни, обеспечь мне встречу с этим Ромео.

Шеф удалился в кабинет, а я повернулась к Ниночке и пожаловалась:

– Я-то думала, сегодня пораньше домой вернусь.

– У тебя дела или, наоборот, праздник семейный? – сочувственно спросила она.

– Нет, ничего особенного. Просто… не знаю, маме приятно будет.

– Мама – это важно, – согласилась Нина.

– Вот! А я с этим Ставровским – пока созвонюсь, пока договорюсь, пока съезжу за ним – когда домой вернусь, уже не сегодня, а завтра будет!

То, что я ошибалась в оценке своего ближайшего будущего, выяснилось через минуту. Я только нашла номер, записанный Елизаветой Петровной, и потянулась к телефону, когда раздался стук в дверь. Это был Стук с большой буквы. Громкий, четкий, идеально совпадающий по темпу со знаменитым бетховеновским «Судьба стучится в дверь»!

– Да-да, заходите, пожалуйста! – громко откликнулась Нина.

Дверь распахнулась, и через порог неторопливо шагнул пожилой человек. Невысокий и тщедушный, он внес себя в приемную так величественно, что мы с Ниной невольно встали.

– Семен Евгеньевич Ставровский, – с достоинством представился посетитель. Снял шапку, стряхнул с нее снег и слегка поклонился: – Народный артист.

– Семен Евгеньевич! – искренне обрадовалась я. – Как хорошо, что вы к нам зашли!

– А вы, я полагаю, та самая молодая сотрудница, – милостиво осведомился он. – Рита.

– Именно так. А это, – я указала на Нину, – наш секретарь-референт.

– Счастлив познакомиться. – Ставровский отвесил еще один поклон. – А теперь, милые дамы, я хотел бы побеседовать с вашим руководством.

– Одну минуточку!

Поскольку я находилась ближе к двери в кабинет шефа и все равно стояла, то возложила на себя обязанность доложить Баринову о приходе так заинтересовавшего его человека.

– Сан Сергеич! Вы заказывали друга семьи Перевозчиковых? Он в приемной.

– Ты ему звонила или сам пришел?

– Сам пришел. О моем существовании знает, но разговаривать желает с вами.

– Разумный подход, – кивнул Баринов. Я предпочла посчитать его слова шуткой и ответила широкой улыбкой. – Пусть заходит.

В дверь шефа Семену Евгеньевичу стучать не пришлось – я предупредительно распахнула ее, – в остальном же действия Ставровского не отличались от того, что мы с Ниной уже имели счастье наблюдать. Тот же неторопливый шаг, тот же исполненный собственного достоинства наклон головы, те же и с той же интонацией произнесенные слова:

– Семен Евгеньевич Ставровский. Народный артист.

– Александр Сергеевич Баринов, руководитель агентства «Шиповник». – Вы можете сказать, что я пристрастна, но, честное слово, «наше все» держался ничуть не хуже! А если учесть более внушительную комплекцию (ростом шеф, конечно, тоже не вышел, но худощавым его никто бы не назвал), то и лучше. – Прошу садиться.

Аккуратно поддернув брюки с идеально заглаженными стрелками, Ставровский опустился в кресло и, посчитав прелюдию законченной, перешел к делу:

– Я хочу, чтобы вы разъяснили мне, что собираетесь предпринять в связи с неприятностями Лизы.

– Простите, я вас не понимаю…