Евгения Грановская - Невидимые силы Страница 10

— Да, да, пять минут! Проходите и присаживайтесь!

Иосиф Самуилович подхватил ее под руку и сам подвел к креслу.

— Посидите здесь, а я быстро! — любезно проговорил хозяин ломбарда и заспешил к подсобке.

Дверь подсобки открылась, впустив Иосифа Самуиловича, а затем плотно закрылась за его спиной. Настя осталась одна. На душе у нее снова стало нехорошо. Никогда еще Настя не видела ростовщика таким любезным. Что-то тут было не так.

Немного поколебавшись, она бесшумно поднялась с кресла, тихо подошла к двери и прижала к ней ухо.

— Нет, — услышала она приглушенный голос ростовщика. — Нет, я не мог ошибиться, это Кулон Чивера!.. Приезжайте и сами все увидите. Так. Так. Нет, девчонка ни о чем не подозревает. И она одна. Думаю, с ней у вас не будет никаких проблем. Нет, я могу справиться с ней и сам, но вам придется за это доплатить…

Настя отпрянула от двери. Сердце ее учащенно забилось, а во рту появился неприятный железный привкус. Она не боялась ростовщика, к тому же он не сказал ничего сверхъестественного. Однако в интонации Иосифа Самуиловича было нечто такое, что заставило отнестись к его словам очень серьезно. А потому Настя не стала медлить. Она повернулась и на цыпочках двинулась к двери.

Только выйдя из ломбарда и переведя дух, девушка вспомнила, что хотела просто избавиться от кулона. Досадуя на себя, она вздохнула и зашагала к метро, надеясь сделать это после занятий, раз уж не получилось сбыть вещицу сумасшедшему ростовщику прямо сейчас.

После тренировки и учебного боя с приехавшим японским сэнсэем (бой, кстати, прошел неплохо, и она показала себя молодцом) Настя направилась в университетскую библиотеку, намереваясь подготовиться к завтрашнему докладу.

С Машей Клюевой она столкнулась возле метро. Та сидела на лавочке с симпатичным, стройным, совсем юным парнем и потягивала из алюминиевой банки энергетический напиток. Настя, не желая мешать им общаться, хотела проскользнуть мимо, однако это не удалось. Завидев ее, Маша воскликнула:

— Настен!

Настя подошла к подруге, они поцеловались. Настя искоса посмотрела на спутника Маши. Он был светловолосый, худенький, на вид — лет семнадцати.

— Ну? — нетерпеливо спросила Маша. — Чем все закончилось? Кулон той тетке вернула?

— Вернула, — соврала Настя, чтобы избежать расспросов.

— А она чего? — живо поинтересовалась Маша.

— Ничего.

— Как это «ничего»? Что — просто взяла и ушла?

— Угу.

— И даже не поблагодарила?

Настя покачала головой:

— Нет.

— Вот скряга! — выругалась Маша. Затем повернулась к парню, который все это время молча и с любопытством поглядывал на Настю. — Да, кстати, Настюх, это мой брат Илюшка. Ты его должна помнить.

И Настя тут же вспомнила. Ну, конечно! Это Илья! Но, боже, как он вырос за те несколько лет, что она его не видела! Маленький белобрысый мальчишка превратился в красивого юношу с озорным, чуть насмешливым лицом.

— Да… Я помню твоего брата, — кивнула Настя.

Илья быстро встал со скамейки, улыбнулся и протянул ей руку.

— Привет, Настя! — сказал он.

Она пожала его ладонь. Маша хихикнула, повернулась к Насте и сказала:

— Насть, Илюшка только что приехал в Москву из Барнаула и прямо-таки жаждет посетить смотровую площадку! Не могла бы ты проводить его туда? Тебе же почти по пути.

Настя нахмурилась.

— Маш, я вообще-то занята, — сказала она. — У меня доклад по спецкурсу, хочу посидеть в библиотеке.

— Что за спецкурс? — спросила Маша.

— «Сверхъестественные существа: мифы и реальность».

Маша презрительно фыркнула:

— Никогда не думала, что ты интересуешься такой бредятиной!

Настя хотела возразить, но Машка жестом остановила ее.

— Ладно, Насть, ладно. Давай-ка отойдем на пару слов. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Настя пожала плечами и отошла с Машей к соседней скамейке.

— Подруга, выручай, — тихо и взволнованно заговорила Машка. — Я дала Илюхе слово, что свожу его на смотровую площадку, а у меня через полчаса «стрелка» на Парке культуры!

— Ну, не знаю… — неуверенно проговорила Настя.

Маша усилила нажим:

— Настечка, выручи, а? Я же столько раз тебя выручала. И снова когда-нибудь выручу. Клянусь потерянной девственностью! Ну? Поможешь?

Настя не смогла припомнить, когда это Маша ее выручала, но, будучи девушкой отзывчивой и ценящей дружбу, вздохнула и сказала:

— Ладно. До смотровой провожу, но до дома твоему брату придется добираться самому.

— Спасибо!

Маша чмокнула подругу в щеку и повернулась к брату.

— Илюха, тебе повезло! — громко сказала она. — Настька согласилась проводить тебя на смотровую площадку! Слушайся ее, как родную маму, и будет тебе счастье!

Илья посмотрел на Настю и улыбнулся.

— Все, ребят, я исчезаю! — Маша опять чмокнула Настю в щеку и взъерошила ладонью волосы Илье. — Развлекайтесь!

Она развернулась и заспешила в метро, оставив Настю и Илью стоять друг напротив друга с растерянными улыбками. Вскоре стеклянная дверь крутанулась и поглотила Машу.

Несколько секунд оба молчали, потом Настя поправила на плече спортивную сумку и рассеянно проговорила:

— Как там дела в Барнауле?

— В Барнауле все отлично, — с улыбкой ответил Илья.

— И надолго ты в Москву?

— Пока на пару дней. Но если понравится, останусь подольше.

— Ясно. Ну что — идем?

— Пошли, — кивнул Илья и протянул руку к Настиной сумке: — Давай понесу.

Настя с благодарностью согласилась. Он взял сумку, насмешливо скривился:

— Ты что, в ней кирпичи носишь?

— Что-то в этом роде, — хихикнула Настя.

Илья закинул сумку на худое плечо, и они двинулись к остановке.

— А ты повзрослел, — заметила Настя, искоса разглядывая Илью.

— А ты нет, — откликнулся он, глядя на нее насмешливыми голубыми глазами. — Только красивее стала. Может, возьмем по пиву? Или по коктейлю?

— Алкоголь на территории университета не продают, — сказала Настя.

— Тогда колу.

— Возьми себе, если хочешь. А я лучше минералку.

— Следишь за фигурой? — улыбнулся Илья.

Настя хмыкнула:

— Угу. Пока еще есть за чем следить.

— Ясно.

Они подошли к ларьку. Илья купил две бутылки минералки. Одну вручил Насте, другую взял сам. Попивая минералку, они двинулись к смотровой площадке. С полминуты молчали. Первым молчание нарушил Илья.

— Насть, а ты правда меня помнишь? — с сомнением спросил он.

— Конечно. Когда ты приезжал, Машка повсюду тебя с собой таскала.

— Меня ей вечно навязывали, — посмеиваясь, сказал Илья. Покосился на Настю и добавил: — Представляю, как вы с Машкой меня ненавидели.

— Было дело, — согласилась Настя. — Но иногда это было даже весело.

— Точно, — иронично кивнул Илья. — Я даже знаю, когда. Например, когда я увязался с вами на Святое озеро, увяз в болоте и просидел там целый час. А вы в это время загорали в ста метрах от меня и слушали музыку в наушниках.

— В то время мы были не очень внимательными, — кивнула Настя.

— Не то слово. Особенно если учесть, что весь этот час я орал благим матом.

— А где учишься? — полюбопытствовала Настя.

— В Барнаульском меде, — ответил он. — На первом курсе. Буду врачом, как Машины родители. И как Маша.

— Тоже поедешь в Африку спасать чернокожих детишек?

Илья спокойно посмотрел на Настю и необычно серьезно проговорил:

— Если придется, то поеду. Человек обязан совершить в жизни что-то важное и значительное.

Настя хмыкнула.

— Ты прямо как моя сестра Аня. Она тоже любит поморализаторствовать.

— А ты? — поинтересовался Илья. — Ты не любишь?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Все это слишком сложно. Никто еще не доказал, что в нашем существовании есть какой-то смысл. А раз так, то кто скажет, какой поступок важен и значителен, а какой — нет?

…Они остановились у гранитных перил смотровой площадки и залюбовались расстилающейся внизу, за рекой, Москвой.

— Какая красота! — восторженно выдохнул Илья.

— Да уж, — улыбнулась Настя. — Возле этих перил Герцен и Огарев, будучи студентами, давали клятву бороться за свободу человечества. А мой отец сделал предложение матери.

— Знакомая история, — кивнул Илья. И вдруг, рассеянно улыбнувшись, продекламировал:

…Все любовался бы с Ленинских гор,Все бы прихлебывал яВ знак уважения теплый кагорК церкви, крестившей меня.Здесь родилась моя мама затем,Чтобы влюбиться в отца,Чтобы нерусскому слову ЭдемЗдесь обрусеть до конца,Чтобы дитя их могло говорить(Это дитя — это я),Чтобы Москвы не могли покоритьЧерные наши друзья.

— Красиво, — сказала Настя. — Чьи это стихи?