Наталия Ларионова - Охота на skyfish Страница 10

О вчерашних событиях вообще ничего не напоминало. Все вокруг дышало спокойствием и умиротворенностью.

Внезапно я осознала, что нахожусь на плато одна. Профессора нигде не было видно, и ни один звук не указывал на его присутствие хотя бы поблизости. После сна мое сознание категорически отбрасывало такую возможность. И я решила вначале одеться и пойти поискать Профессора. Войдя в домик, я сразу же увидела листок бумаги, который спросонья не заметила. Он был придавлен амулетом Боцмана.

Я взяла записку. Профессор писал, обращаясь ко мне: «Любимая, я надеялся, что миф о том, что после второго воздействия происходит перестройка организма, окажется хоть немного правдив. Но это была ошибка. То, что получилось, оказалось хуже худшего. Я ухожу, хотя сейчас мне этого хочется меньше всего. Я люблю тебя и лучшее, что могу сделать для любимого человека – это уйти. Возвращайся одна. Прощай».

Я прочитала записку, не понимая смысла написанного, потом перечитала еще раз, все так же ничего не понимая. По мере осознания, внутри меня поднималась эмоциональный шквал, который разорвал мое сознание и отбросил его куда-то в бесконечность, где оно было похоронено.

Я закричала и тысячи голосов закричали в унисон со мной. Я не помню, что было дальше, только обрывочные фрагменты возникали перед глазами, но какие из них были в действительности, а какие порождены моими видениями, я не могла определить.

Когда я пришла в себя, два ощущения преобладали надо всеми – тепло и невероятная слабость.

Я находилась в каком-то темном помещении. У стены горел огонь, возле которого что-то неторопливо делала пожилая женщина. Обернувшись, она встретилась со мной взглядом и что-то сказала на незнакомом языке. Я попыталась сесть, но у меня ничего не получилось. Единственным результатам моей попытки стало то, что я выяснила, что лежу совершенно раздетая на какой-то мягкой шкуре, укрытая такой же шкурой.

Откуда – то из глубины дома подошел мужчина, возраст которого я тоже не взялась бы определить и сел на корточки напротив изголовья моего ложа. Некоторое время он молча разглядывал меня и только внимательно рассмотрев, произнес:

– Ну, здравствуй, Гостья!

– Где я? – спросила я.

– В гостях, – как-будто удивленно ответил он.

– Но у кого?

– У нас.

Разговор становился каким-то беспредметным.

А как я сюда попала?

– Ты приехала на машине, она стоит тут, совсем недалеко. Хорошая машина, – неожиданно вдруг добавил он, – только вот совершенно бесполезная.

Я хотела продолжить задавать вопросы, но тут подошла женщина, держа в руках небольшую пиалу. Остановившись возле меня, она произнесла

– Ты выпей это, тебе легче станет, – наклонившись ко мне, поднесла пиалу к моим губам. Мужчина сидел молча, не меняя позы.

– А что это? – поинтересовалась я?

– Через три дня после твоего появления приходил Шаман. – Она помолчала. – Шаман всегда приходит, когда в нем нуждаются. И сказал, что тебе нужно пить по капле тот питье, которое он оставляет. Он сказал, что это слезы богов. Когда питье закончится, Шаман придет снова и скажет, как быть дальше. Все это время тебе нужно очень много спать, чтобы здоровье вернулось к тебе.

Последние его слова я услышала, уже проваливаясь в сон. Следующие дни, а может быть недели ничем не отличались от уже прошедших. Я просыпалась, выпивала предложенную мне пиалу напитка и проваливалась в сон. В одно из пробуждений я обнаружила у себя на шее амулет Боцмана.

О повторном визите Шамана я узнала от хозяина дома, в котором я находилась. Сев, по своему обыкновению на корточки возле изголовья моего ложа, он вначале помолчал, а потом сообщил мне:

– Шаман приходил, сказал, что лучше тебе уже не станет, Гостья. Сказал еще, что тебе теперь надо восстанавливать физические силы, чтобы вернуться в большой мир.

Затем он произнес несколько слов, обращаясь к женщине, и она от очага принесла мне миску горячей похлебки.

– Ты ешь, сколько сможешь. И не стесняйся, попроси, когда захочешь еще.

Он продолжал сидеть, никуда не уходя. От миски чем-то очень аппетитно пахло и мне действительно захотелось есть. Женщина тоже не уходила от моего ложа и помогла мне укутаться в шкуру и сесть поудобнее. Однако съесть я смогла только несколько ложек этого чудесного супа. Но в сон меня уже не клонило, и я решила поговорить с хозяином, который, похоже, никуда не собирался уходить.

– Простите, но я не знаю, как вас зовут?

– Меня? – он как-то странно улыбнулся, – ты называй меня Йхо, это достаточно близко к моему имени, и я не обижусь, ее же можешь звать Йчу. Он произнес несколько фраз, адресуясь женщине, видимо пересказывая нашу беседу. Она фыркнула так, будто услышала что-то в высшей степени забавное.

– Йхо, а что еще сказал Шаман?

– Сказал, что он вернется, когда у кого-нибудь будет нужда в нем. Ничего нового. Он все еще раньше сказал, а тебе больше ничем помочь не может.

– Йхо, а когда я смогу ехать дальше?

– Ехать? – он, похоже, опять удивился, – разве я не сказал, что здесь нет никаких дорог и машины не ездят?

– Но эта машина – внедорожник, хороший, – сказала я.

Он молча и как-то снисходительно смотрел на меня.

– Ты спи, сейчас тебе нужно многое есть и спать.

Я и сама чувствовала, что проваливаюсь в сон. Йчу помогла мне удобно лечь и заботливо, по-матерински, укрыла меня.

Проснувшись, я обнаружила рядом с собой миску горячей похлебки и свою одежду, сожженную стопкой.

Поев и не обнаружив рядом своих гостеприимных хозяев, я оделась и на подгибающихся от слабости ногах, отправилась обследовать место, где оказалась. Такой архитектуры я нигде и никогда не встречала. Низ строения был сложен из необработанных камней, все щели между которыми были заботливо заложены мхом. Над каменным поясом из дерева и шкур была собрана конструкция, отдаленно напоминавшая юрты монгольских кочевников, виденные мною когда-то на картинке.

Толкнув легкую плетеную дверь, я вышла во двор, хотя двором это можно было назвать только условно. Ичу нигде не было видно, а Йху сидел в своей излюбленной позе неподалеку от дома и курил какую-то замысловатую трубочку с очень маленькой чашечкой и очень длинным чубуком.

Я подошла к нему и ощутила запах очень дорогого табака.

– Йхо, а где машина?

– Вон там, за кустами стоит, там, где ты ее оставила, когда приехала, – сказал он, взмахом руки обозначив направление. Так как он не сделал ни единого движения, чтобы пойти со мной, то я побрела одна и уже через несколько шагов увидела автомобиль. Он стоял, уткнувшись носом в куст. Я обошла вокруг машины. Если не считать полутора десятков царапин и одной не очень глубокой вмятины на крыле, она была в полном порядке. Я открыла дверь и села за руль. Ключ был в зажигании. Я повернула его. Приборы показывали, что все в полном порядке и в баке оставалось еще около сорока литров горючего. Открыв заднюю дверь, я увидела почти все вещи моих товарищей, оставленные ими в машине перед подъемом на плато. Я постучала по запасному баку. Он был примерно на половину полон. Я уже собиралась захлопнуть заднюю дверцу, как неожиданно из багажника выпал футляр. Он раскрылся от удара о землю, и я увидела флейту Студента.

Я присела, взяла в руки футляр и воспоминания нахлынули на меня, и не в силах сдерживать чувства, расплакалась.

Слезы будто унесли боль. Посидев еще немного и пошмыгав носом, я положила футляр с флейтой в машину и, закрыв ее, предварительно вытащив ключ, я вернулась к дому.

Йхо сидел в той же позе, в которой я его оставила и, похоже, не собирался что-либо предпринимать в ближайшее время. Из дома доносились негромкие звуки, похоже, что Йчу занималась домашним хозяйством.

Я присела на корточки перед Йхо. Трубочка его уже не дымилась, однако, он продолжал посасывать ее. Помолчав, чтобы соблюсти приличия, так как я их понимала, я сообщила:

– Йхо, я смотрела машину. Она в полном порядке и горючего достаточно.

Он посмотрел на меня как, смотря на неразумное дитя, которое не в состоянии уяснить простую истину и негромко произнес:

– Здесь ездить негде, и машин тут нет.

– Но ведь мы, же доехали сюда – упрямо возразила я.

– вы ехали по плохой дороге, которая не дорога вовсе, а уж ездить по ней и совсем нельзя.

– Ну почему? – спросила я.

Йху молча, пожал плечами, давая понять, что считает эту тему исчерпанной.

– Ну, хорошо, сдалась я, – Только как я попаду в большой мир?

Он некоторое время молча смотрел на меня, как бы оценивая и только потом сказал:

– Вот зимой пойду в большой город и возьму тебя с собой.

– Зимой? – переспросила я

– Раньше нельзя, – сказал он, – не дойдешь, – неожиданно прибавил, – ты устала, тебе надо набираться сил, чтобы дойти до большого города.

Его голос оказал на меня какое-то гипнотическое воздействие, и я почувствовала, что действительно очень устала и хочу лечь.